Вращайте барабан!

С улицы «Золотая чаша» выглядит скромно и неприметно. В отличие от других клубов, она не привлекает посетителей ярким, сверкающим фасадом. А впрочем, чему удивляться? Кого попало к нам не пускают. Нужны рекомендации трех завсегдатаев. Впрочем, кто попало сюда и не стремится – вокруг много других мест, где можно пощекотать нервы, посмотреть шоу, почувствовать азарт.

Я давно уже понял, что азарт живёт в каждом человеке. В мужчинах и женщинах, в детях и стариках. В юности он бурлит в крови и толкает на безумства. Как правило, без последствий. Рисковать-то ещё особо нечем: ни денег, ни влияния, ни связей… А к тридцати годам азарт успевает пресытиться, устать от впечатлений. Он тихо дремлет в закоулках души… Лишь изредка вскинется, причмокнет губками или дрыгнет ножкой. А потом хлебнёт пивка, или чего покрепче, и снова всё тихо.

Клубная карточка на входе. Охранники знают нас в лицо, но сканирование сетчатки – обязательная процедура. Босс никому не прощает ошибок… Загорается «зеленый огонек». Мы внутри.

О чём это я? Ах, да… Просыпается лежебока-азарт лишь под воздействием женских чар, наркотиков или от мощной дозы адреналина. Хлебнув этого бодрящего варева, даже самый хладнокровный «карась», не задумываясь, ставит на кон состояние и имущество… Своё, семейное или заёмное. На чем, собственно, и построена вся индустрия развлечений нашего курортного городка. Это только внешне он тих и респектабелен, как сорокалетняя матрона. А в подвалах шикарных зданий скрыто такое…

Перед проходом в служебную зону ещё один пункт охраны. Контроль, как в терминале аэропорта. Сканирование, просвечивание, компьютерная проверка пропуска. Затем через крытый тропический сад с пальмами и попугаями ковровая дорожка ведёт нас к лифтовому холлу. Заходим в кабинку. Левой рукой прижимаем пропуск к сканеру и, не отпуская, набираем правой «2», «1», «3», «1», «4». Раздается мелодичный звонок. Створки закрываются. Лифт опускается вниз.

Для публики попроще есть клуб «Атлантис»… Здесь по субботам открывается стальная калитка, ведущая в зал собачьих боев. Это самая невинная из «острых» забав – для мелких клерков и работяг из соседнего мегаполиса. Денег у них не так чтобы… А значит, и стараться не стоит.

С каждой секундой сердце бьется быстрее. Ладони покрываются липким потом. Мокрая рубашка начинает стеснять движения. По вискам и спине текут горячие струйки пота. Выходя из кабинки, я непроизвольно пытаюсь убрать за спину дёргающиеся, как у эпилептика, руки. Но спохватываюсь и опускаю их вдоль заметно дрожащих бедер. Страх не нужно прятать или преодолевать. И в борьбу с ним вступать не стоит. Ему надо покориться. Пропитаться страхом, всосать его в себя, проникнуться животным ужасом до глубин, до нутра, до каждой клеточки тела. Это первый этап подготовки. Очень важная её часть…

Рассчитанный на хай-мидлов клуб «Мегапоул» радует посетителей схватками «современных гладиаторов». Рукопашные бои проходят в ринге из хромированных решеток. Правил – минимум. Рефери и секунданты не предусмотрены. Знакомые из обслуги говорят, что в среднем каждый сотый бой заканчивается смертью. Трупы бетонируют в стальных ящиках и топят ночью в заливе. Просто и надежно, как в банке. А разгоряченные посетители поднимаются в сверкающие никелем залы и оставляют там свои деньги. Целые мешки евро, фунтов, долларов, франков и российских «деревянных» рублей… Касса обменивает на фишки любую валюту. Так пролитая в подвале кровь превращается в золотой водопад, изливающийся на владельцев «Мегапоула».

Теперь страх сделал всё, что от него требовалось: душа моя сжалась в дрожащий комок, застыла от ужаса, оторвалась от реальности, замкнулась на себя. Всю дорогу от лифта ноги прошли «на автомате». Еще пару метров, и мы упираемся в дверь первого игрового зала. Здесь нервная дрожь достигает пика. Скоро, очень скоро страх перехлестнет через край и обернется долгожданной эйфорией. Но сначала надо открыть эту чёртову дверь… Потная ладонь медленно скользит по опускающейся ручке. Тихий щелчок, похожий на звук взводимого курка… Сердце гулко ухает, рушится вниз. Перед глазами плывут круги… Шаг. Ещё шаг…

«Атлантис», «Мегапоул» и прочая дешёвка – как же им далеко до настоящего элитного клуба! Самые густые сливки с людских пороков снимает наш хозяин – Большой Хамид… Подвал в его «Золотой чаше» двухуровневый. Верхний – для обычных ВИП-персон. В выходные здесь фехтуют мастера рапиры и катаны. Бьются жёстко, в полный контакт. Эффектно, временами кроваво, но, как правило, не смертельно для участников. Про нижний зал мало кто знает. Он – для самых избранных. Система безопасности там – форт Нокс позавидует! Шумоизоляция тоже на высшем уровне. Из «Града» шмаляй, кошка не проснется. Для чего все это? Сейчас узнаете.

Я ведь именно туда и иду.

* * *

До начала шоу почти полчаса. Большинство участников приходит к открытию. Вам уже интересно, зачем я тащился в такую рань и что сейчас собираюсь делать? Быстрый взгляд в зеркало – убедиться, что выгляжу «на уровне». Волосы после душа уложены клубным стилистом и подсушены феном. Белоснежная сорочка, отливающий блёстками галстук. Светло-серый костюм-тройка сидит, как влитой… Одежда новая, накрахмаленная. Всё отглажено до хруста. В зале, отведённом для «главной игры», обстановка будет в светлых тонах: голубой мраморный пол, блестящие кожаные кресла, белый вращающийся стол.

Страх, которому я долго позволял расти и крепнуть, уже дошёл до высшей точки – и перестал быть страхом. Превратился в чувство, которому нет названия… В ощущение сатанинского, яростного, безграничного могущества. В твёрдую, несгибаемую веру, что сегодня меня ждёт очередная удача. В движениях – легкость и мощь. Кажется, будто вот-вот взлечу… Воспарю над залом, стоит лишь подпрыгнуть… Однако поймать кураж – только полдела. Надо его удержать, раззадорить и подкрепить, довести до максимума, до верхней точки, до пика… А затем – направить в нужное русло. Сейчас, когда огненная река эйфории уже растеклась по венам, пришло время персонифицировать удачу, снабдить её ярким, зовущим к победе символом.

Служебный лифт поднимается в зону ВИПов быстро и бесшумно. В фойе, где стоят игральные автоматы, слышен стук опускаемых рычажков. Перед экранами в основном мужчины. Больше половины дам – из отобранного охраной «контингента». Путан со стороны в «Серебряную чашу» не пускают, а клиенты иногда хотят не только поиграть… Здесь и отдельные кабинеты имеются, и уютные «семейные» спаленки, и групповые залы для свингеров. Девочки из «контингента» смотрят на нас, как на высшую касту. Всем хочется в избранное общество…

Поднимаюсь по лестнице, ведущей в покерный зал, пробегаю взглядом по закуткам фойе. Стайка худосочных нимфеток с причёсками цвета пшеничного колоса, перезрелые матроны с сигаретами в зубах. Пустота. В покерном взгляд на мгновение цепляется за смазливое личико, обрамленное солнечным венчиком нарочито-небрежной прически. Мило, очень мило… Заметив мой взгляд, блондинка встает из-за стола. Гм… Плечи и грудь – божественны! Ниже – как у нашей биологички, с первых дней в школе получившей прозвище «Мэри Поппинс». А жаль… Девицы из покерного – самые горячие. По дороге к пасьянсным столам заглядываю в зал «Три рулетки» и непроизвольно замираю в дверях…

У «золотого стола» – нимфа. Мечта всей жизни… Увы, недостижимая. Даже пробовать не стоит… Почему, спросите? А вы в курсе, почем у них фишки?! Малая – десять косых! Большие – по сотне. Перед нимфой на столе – больше миллиона евро! И не похоже, что это – последние деньги! Стандартные схемы «подката» можно сливать в унитаз. Мой наряд, шикарный для покерного зала, не стоит даже её туфельки. А приглашение на игру для избранных, куда она и так попадет… Бред!..

Стою в растерянности… Беззвучный столбик за её спиной. Без куража мне – никак, а кураж сегодня в её руках! И другого шанса не будет.

– Это вас прозвали Счастливчик Вик? – спрашивает нимфа, не оборачиваясь.

– Да, – хрипло шепчу в ответ. – Но как вы…

– Мари, – представляется она. – Здесь много зеркал. Удобно следить за залом.

Девушка мило улыбается. Очевидно, ждет ответной реплики. Но я молчу, как последний дурак… Обрывки мыслей смешались в мозгу, звуки замерли в пересохшем горле.

– На что ставить, Вик? – спрашивает Мари, повернув голову. – Чет-нечет, красное-черное? Выигрыш пополам.

В антрацитовых глазах сверкают искорки азарта. Моё смущение плавится в лучах её взгляда.

– Черное. – Не знаю, откуда пришёл ответ. – Потом сразу «нечет». И весь выигрыш – внизу на меня! Ну, вы понимаете?

– А после? Вполовину? – вопросы звучат спокойно, по-деловому. – И давай лучше на «ты».

Вполовину?! Черт! Мне столько даже не снилось! Но деньги в нашем деле не главное… Там, внизу, в её глазах Счастливчик должен быть сказочным принцем!

– Нет, Мари, – отвечаю через секунду. – Мне жизнь, тебе остальное.

* * *

Рулетка делает два неторопливых круга. Девушка смахивает в сумочку фишки и берет меня под руку.

– Какие ставки на тебя сегодня? – спрашивает она шепотом.

– Семнадцать к двум, – пожимаю плечами я. – Много не выиграть… Слишком большая серия удач.

От взгляда крупье начинает чесаться спина. Мда… Говорят, ненависть убивает… Но мелюзге нет хода в нижний зал, куда через минуту спустимся мы с Мари.

Вы ведь поняли, во что там сегодня играют? И догадались, что я – один из игроков?

* * *

Её глаза смотрят сквозь бронированное стекло. Нарочито-расслабленная поза полна затаённого напряжения. Зрачки расширены, как у наркоманки.

Я исчезаю, растворяюсь в этих глазах. Действую на автомате. Первый выстрел – у того, на чью жизнь поставлена максимальная сумма. Он раскручивает большой барабан, из которого торчат рукоятки револьверов. Шесть игроков, шесть стволов, тридцать шесть скрытых от взгляда гнезд. О том, сколько патронов, знает владелец клуба… И его подручный Макс, заряжавший револьверы. По правилам – в них может быть от одного до тридцати пяти патронов.

Сигнал гонга. Третий номер на табло. Всё правильно: мне начинать.

Левая рука толкает большой барабан. Я закрываю глаза. Тихо шуршат пластиковые подшипники. Перед мысленным взором проносится вся жизнь. Детсад, школа, институт, сделавшая нас нищими перестройка. Начало писательской карьеры, голодовки, топтание по издательствам, творческие кризисы. И долгожданный выход из тупика. Здесь, в этом подвале. Пулю в лоб, как деды и прадеды… Вы удивитесь, но у меня они – княжеских кровей.

В тот вечер я ждал грома и молнии, а раздался легкий щелчок. И я понял: это ОН! Самый приятный на свете звук – удар бойка по пустому гнезду. Как ни странно, он решил не только финансовые проблемы. Выйдя из зала, я засел за новый роман. Эта вещь стала лучшим моим творением, дошла до издательства. Гм… Вы знаете, сколько у нас платят за романы?! Короче, через полгода я снова оказался здесь… В зал вошел под ручку с «болельщицей», которую подцепил у игрального автомата. Азарт в её глазах придал уверенности, помог нажать на курок. Сделал это ужасное движение простым элементом игры.

Так и пошло… Сегодня у меня восемь романов, которые считаю «клубными». Ну, вы понимаете, о чем это! Все изданы, продаются, приняты публикой. Но путь в профессионалы пока закрыт. Слишком бедна деньгами моя великая родина, слишком богата талантами. Слишком жадны издатели, слишком мизерны гонорары…

Шуршание подшипников оборвалось. Пора! Правая рука сжимает рукоять револьвера. Большой палец сдвигает предохранитель. Мощный рывок левой поперёк корпуса и множество быстрых щелчков. Еще до того, как барабан останавливается, я упираю дуло в мягкую ямочку между кадыком и подбородком. Глаза впиваются взглядом в сидящую напротив Мари. Палец мягко утапливает собачку. Миг, ещё миг… И я снова слышу его! Самый лучший, самый желанный на свете звук! Щелчок бойка по гнезду. Сегодня он звучит глуше, чем раньше… Или это только кажется? Побледневшая Мари откинулась на спинку кресла. Голова опущена, плечи вздрагивают. Плачет или смеётся? С меня тоже слетает кураж. Сунув револьвер в гнездо, убираю под стол дрожащие руки… Игра ещё не окончена! Нужно сохранить спокойствие. Сосед слева берёт мой револьвер, прокручивает на три шелчка и упирает ствол в висок. Все правильно, теперь можно вертеть только один барабан: большой на столе или малый в револьвере.

Грохот выстрела вгрызается в перепонки. Нос сводит судорогой от пороховой гари. В глазах зрителей азарт и возбуждение. Наш хозяин знает толк в шоу. Красная кровь на белом столе выглядит особенно эффектно.

Но мне плевать, что творится вокруг. Важна реакция Мари. На её лице испуг, отвращение… И радость – от того, что всё закончилось… Странно! Очень странно для авантюристки.

* * *

– Извини, мне сюда…

Мари молча кивает, и я вваливаюсь в кабинет релакса. Запах стеклоочистителя щекочет ноздри. Ноги скользят по навощённому паркету. Два шага влево… Колени подгибаются. Где же оно? А-а-а, вот… Рука ощупывает кожаную спинку. Теряя остатки сил, я падаю в кресло, и тут же погружаюсь в его мягкую прохладу… Наверное, так чувствует себя шарик, из которого стравили воздух. Ни чувств, ни мыслей, ни желаний… Тихое, трепетное, очищающее душу опустошение. Катарсис. Экстремум. Нижняя точка синусоиды.

Обморок невесомым занавесом накрывает истощенное страхами сознание.

* * *

Мари стояла во дворе, слева от калитки. Мимо шли покинувшие залы игроки. Парковщик подогнал её «Ягуар» и исчез, даже не пересчитав чаевые. Я невольно замедлил шаг. На этот раз было жаль расставаться с «болельщицей», но жизнь есть жизнь… И до её круга мне не дотянуться.

– Прощай, Вик, – Мари сунула мне что-то в карман. – Чек заполнен на твое имя. Живи без риска!

– Но почему? Я же не просил…

– Гордый… Таким я тебя и представляла. А причина… Не все ли тебе равно? – Она развернулась и шагнула к машине.

– Я не просил… Это не честно! Кто мы друг для друга?! Ведь я ничего о тебе не знаю, кроме имени! А ты обо мне – ещё меньше. Счастливчик Вик – лишь образ, псевдоним!

Моя рука ухватила торчащий уголок чека.

– Знание всегда холодно и конкретно, лишено эмоций, – тихо сказала Мари. – Его стихия: мир событий и вещей. Сложные, но выверенные и ясные цепочки теорем, снабжённых единой доказательной базой. Чтобы выучить и понять их, нужны усердие и память. Знание – это холодный расчёт плюс безупречная логика.

– Что-что… – на мгновение опешил я.

Эти строки из романа родились после визита в «Золотую чашу».

А она, не оборачиваясь, продолжила по памяти:

– Вера дарит человеку надежду. Надежду на многое, в том числе – на несбыточное. Надежда поднимает нас ввысь, приобщает к Вечности, помогает слиться с Вселенной. Знание опирается на проверенные и перепроверенные факты, звучит с академических кафедр, шелестит страницам учебников, научных журналов, сборников и монографий. Вера сокрыта в глубинах души, и проявляется только там, где она проходит проверку на прочность…

– Ты читаешь мои книги?

Не пойму, Мари сделала шаг назад или сами собой двинулись вперёд мои ноги, но внезапно лицо моё утонуло в её роскошных волосах. Ноздри втянули манящий аромат духов, а руки ощутили ровный шелк платья и горячие, как печь, бедра.

– Человек синтезирует античастицы, строит андронные коллайдеры, посылает спутники к Плутону… И пытается расшифровать надписи, выбитые на скалах тысячи лет назад, чувствуя, что в этих полустёртых значках скрывается ключ к его душе. Эти строки помогают понять мудрость Традиции Предков, сохранить всё лучше, что в ней есть, преумножить и передать это детям, внукам, правнукам…

Узкими мягкими ладонями Мари накрыла мои руки, прижимая их к своим бедрам.

– Странно, – прошептала она. – Когда читала книгу, фразы врезались в мозг, показались мудрыми, величественными, самыми важными на свете. А сейчас сила их потускнела… Наверно, не то настроение. Или момент неподходящий… Как думаешь?

– Не в настроении дело, – тихо ответил я. – Финальные слова действуют не сами по себе, а как результат развития темы. На них работают все страницы романа – так или иначе. В отрыве от предыдущего текста это уже не прочувствованные и выстраданные истины, а обычная декларация. Ну, и восприятие – соответствующее. Ты разочарована?

– Романы чудесны, Серёжа! – развернувшись, сказала она. – И я не могу допустить, чтобы эти строки оборвала случайная пуля!

– Всё не так просто! – Я почувствовал, как её ладони ложатся на мою шею и от этого сбивается дыхание. – Игра дает деньги, но дарит и вдохновение! Без риска работа остановится…

Могу ли я объяснить всё это словами? Способны ли понять их те, кто не испытал на себе?

– Ну, не знаю, – Мари прижалась плотнее и чуть заметно шевельнула бедрами. – Мне кажется, у вдохновения могут быть и другие источники… Как думаешь?

И я вдруг почувствовал, что она чертовски права. Азарт и страх – не самые мощные стимуляторы. Есть и сильнее их. Гораздо сильнее!