Открытый урок: все должно быть естественно

Как время-то идет! Кажется, своем недавно, мы, молодые учителя, спорили со старшими коллегами, правы ли муж и жена Никитины, испытывающие на своих семерых детях совершенно новую систему воспитания детей. Супруги даже книжку под таким названием выпустили – «Правы ли мы?». Впрочем, само это название с большим вопросительным знаком на обложке говорило, что новаторы и сами-то были не очень уверены в своей правоте.

Гении или сумасшедшие

Лена и Борис Никитины стали знамениты в 60-е годы. Она, Лена Алексеевна (не Елена, а именно Лена! Так назвал ее отец в память о Ленском расстреле в 1912 году), трудилась в школе в алтайском селе. Он, авиатор, летал в войну на истребителях и готовил летчиков к полетам и преподавал в летной школе. Однажды на каком-то скучном учительском совещании ОН встретил ЕЕ. Разговорились и поняли, что нашли друг друга на всю жизнь! Так и вышло. Поженились. Пошли дети – почти в каждый год по одному. А воспитывать кто их будет? У вышедшего в отставку Бориса уже была наготове идея — открыть школу свободного воспитания. Собрали единомышленников, стоили планы, но открыть школу не разрешили! Энтузиастов разогнали…

Это были 60-е годы, казалось бы, время оттепели и всяческих новаций, начиная с подъема целины и кончая реформами в образовании, которым, как и революциям, нет начала, но нет и конца! У нас ведь все лучше врачей и учителей разбираются в медицине и педагогике. Некоторым кажется, что нет ничего проще, чем затеять какую-нибудь реформу в школе. Например, дать приказ заменить один шрифт другим – и ты уже реформатор! Педагоги по приказам сверху постоянно что-то испытывали, внедряли, претворяли в жизнь. Если же кто-то даже сейчас начнет учить детей по старой, но хорошо отработанной и проверенной методике, самое малое, что его ждет, — снижение категории и, следовательно, зарплаты.

Борис Павлович демобилизовался из армии в 1949 году звании инженер-майора, когда проводилось сокращение армии. Что делают при таком повороте судьбы неугомонные мужчины? Ищут новую заботу на свою голову. Борис Павлович с первой женой и тремя детьми от этого брака переезжает в Москву к матери супруги. Сначала он работает в Государственном комитете по трудовым резервам, но оттуда его в начале 50-х увольняют «за несогласие с официальными установками по воспитанию молодежи», и он пускается в поиски работы по душе. Сначала работает инженером, затем, поочередно, преподавателем в училище, учителем физкультуры, учителем труда в школе. В трудовой книжке у Б.П. Никитина более десяти профессий.

Во время этих поисков Борис Павлович нашел совсем не то, что искал. На одной скучной учительской конференции, он оказался рядом со своей судьбой – москвичкой, аж два года отработавшей в алтайской деревне, чего оказалось достаточно для полного разочарования в учительской профессии. Двое разочарованных решили начать жизнь с чистого листа и найти свой путь в педагогике.

Мне неизвестно, кто именно запретил, а потом разрешил Никитиным экспериментировать над детьми, пусть и собственными, да еще и пропагандировать свою суровую методику, печатая статьи в «Комсомолке», в «Учительской газете», во множестве брошюр и даже издать несколько книг. Б.П. Никитин иногда один, но чаще с женой объездил весь Союз с лекциями о своем методе воспитания детей. Как водится, кто-то был в восторге от идеи новаторов раннего обучения и закалки детей, но находились и такие, кто называл педагогов садистами, которые издеваются на детьми. А в семье Никитиных за те годы постепенно «накопилось» семеро ребят. Прямо как в известных русских сказках! Многие родители стали осваивать их новаторские методы свободного и раннего воспитания. Впрочем, если читать книги Никитиных сейчас, то мы не увидим в них ничего «садистского», крамольного, особенно нового и очень уж оригинального. Их педагогические новации шли от народной педагогики, от методов, которые давным-давно существовали в хороших российских семьях.

Основной принцип новаторской методики Никитиных – ребёнок сам развивается умственно и физически. А родители лишь создают вокруг него развивающее пространство. Роль родителей заключается не в том, чтобы ЗАСТАВЛЯТЬ ребёнка, а в том, чтобы НАПРАВЛЯТЬ его в нужное русло.

По мнению новаторов, важно начинать заниматься ребёнком как можно раньше, желательно — с 2-х лет. Что Борис с Леной и делали. Собственных детей они именно с этого возраста обучали письму, чтению и счёту, умению пользоваться географическими картами, решать головоломки и даже легкие задачки по алгебре.

Новым было то, что все стены детских комнат украшали различные таблицы и географические карты. Борис Павлович сам постоянно придумывал и мастерил наглядные пособия и развивающие игры для ребят разного возраста. Часть из них и сегодня применяется в работе учителями, воспитателями и родителями.

Никитины писали: «Если ребёнку с раннего возраста не дать возможности самостоятельно развиваться, то таланты малыша угаснут. Станет скучной, обыденной и жизнь ребёнка». И все их дети играли в развивающие игры, которые Никитины придумывали сами, учитывая наклонности и интересы детей. Важный момент: заставлять играть было тоже нельзя. Только собственное желание ребёнка! А так как детей было семеро, то среди них всегда находились заводилы и партнеры. Скучать не приходилось. Никитины давали своим детям возможность воспринимать мир без запретов и принуждений. Помощь друг другу и совместное времяпровождение были в приоритете.

В школу своих ребят Никитины отдавали в пять лет. Они, хорошо подготовленные к школе, легко учились, еще и «перескакивали» через классы. Аттестат о среднем образовании все дети получали в возрасте 13 — 14 лет и шли учиться дальше – в вузы или техникумы. Это и называлось ранним обучением.

Супруги считали, что дети должны иметь отличную физическую форму, а значит, и крепкое здоровье, которое они укрепляли закаливанием, гимнастикой и простым питанием. Даже зимой во время утренней зарядки дети ходили легко одетыми и босиком по снегу. Спортивные снаряды на разный возраст и любой вкус проектировал и мастерил сам отец (как и почти всю мебель в доме).

Эмоциональное развитие подразумевало обязательное грудное кормление и тесное общение малыша с родителями.

Большое значение уделялось и творческому развитию. Поощрялось любое творчество. Приветствовались любые нестандартные открытия и решения вопросов.

Сегодня эти методы нам кажутся простыми и вполне нормальными. Да и многие родители, даже не зная о системе Никитиных, так и воспитывают своих детей. Но в те годы было у этих методов много противников, считавших, что садисты-родители подвергают детей опасности, издеваются над ними, лишают детства и, вообще, «позволяют себе слишком много».

Больше всего противники Никитиных возмущались тем, что детей надо так рано учить читать и писать. И, конечно, так рано закаливать. Однако сами Никитины считали, что имеют полное право воспитывать и развивать своих детей так, как считают нужным, и продолжали начатое дело. Они не скрывали ни от кого, что вместе с детьми бегают по утрам по снегу и обливаются ледяной водой, а потому их дети практически не болеют. Мальчики Никитины под руководством отца осваивали разные инструменты. Они, «обмениваясь опытом друг с другом», учились всё делать по дому своими руками. Из них вырастали «мужья, умеющие «вбить гвоздь в стенку» — предел мечтаний некоторых женщин и ныне. Девочки росли рукодельницами, как их мама.

Родители проповедовали самостоятельность детей, но внимательно относись к склонностям каждого. Борис Павлович, имея лишь один костюм для выступлений с лекциями да «треники» для занятий спортом (дома дети и их отец вообще ходили в обычных трусах), покупал сыновьям дорогие приборы и инструменты для занятий электроникой, столярным и слесарным делом.

Теперь, много лет спустя, уже хорошо зная «особенности национального образования» и размер оплаты труда педагогов, я задумываюсь: как могли супруги Никитины на учительскую зарплату вырастить семерых детей и обучить пятерых из них в вузах? Ведь нам тогда платили 400 дореформенных рублей в месяц (40 после 1961 г.). Лишь через пять лет работы нам добавляли пару сотен рублей. Не ради ли дополнительного заработка Никитины стали экспериментировать над своими детьми и не ради ли гонорара мотались по стране и описывали результаты опытов в своих статьях и книгах? Но ныне взрослые дети и внуки Никитиных уверяют, что их родители были настоящими энтузиастами, искренне любили детей и хотели им, своим и чужим, только добра. А деньги… Многодетная мама Лена, работавшая за мизерную зарплату в поселковой библиотеке поселка Болшево, даже не брала положенную ей плату за лекции и консультации. Стеснялась!

Конечно, были и ошибки. О них рассказывали сами Никитины. Первой ошибкой была чрезмерная открытость. Семья буквально жила «за стеклом». Каждый мог не только прочитать статьи необычных для того времени педагогов. Не сразу Никитиных признали в своей стране, хотя к их небольшому дому в Подмосковье происходило настоящее паломничество. Люди приезжали к Никитиным посмотреть, понаблюдать, а иногда и с целью осудить новаторов. К ним приезжали учителя, журналисты, телевизионщики, молодые родители из разных концов страны. И не все с благими намерениями. Помню, одновременно в двух разных изданиях вышли статьи о Никитиных. Одна хвалебная, другая разгромная, хотя обе рассказывали о раннем закаливании. Некоторые жили в семье неделями. Принципами воспитания детей «по Никитиным» восхищались в Китае, Корее, в Германии, а в Японии супругов вообще считали гениями и успешно распространяли и применяли их методику. Став взрослыми, дети Никитиных тоже говорили, что эта открытость их угнетала и не давала ощущать себя защищенными. Ведь о них говорили все: соседи, учителя, одноклассники, телевизионщики, врачи. Все обсуждали происходящее в их семье.

Вторая ошибка, по мнению младших Никитиных, – это скопление всех детей в доме. Ведь в детский сад они не ходили. В школе были самыми маленькими в тех классах, где учились. Найти общие интересы с более взрослыми одноклассниками им было сложно. Из-за «перепрыгивания» через класс детям приходилось каждый раз адаптироваться в новом коллективе. И еще один немаловажный момент, который Никитины считали ошибкой. Проповедуя тесную связь с детьми, родители часто и надолго оставляли их одних. Новаторам постоянно приходилось ездить по стране и выступать с лекциями. Они написали множество статей и десять книг. Им приходилось больше внимания уделять работе, чем своим детям. Хотя и утешает то, что в семье всегда царила атмосфера любви, которую каждый ребёнок перенёс и в свою собственную семью. Однако позже взрослые дети признавались, что бывали моменты, когда маму им заменяли подраставшие старшие сестры. Они, совсем юные, брали на себя все домашние дела и заботу о младших братьях и сестрах, когда мама уезжала пропагандировать опыт их воспитания. Сама же Лена Алексеевна в старости признавалась, что больше любила свою работу, чем занятия домашними делами.

По cледам Никитиных

Все, что предлагали педагоги – новаторы Никитины, не могло не найти последователей, особенно среди молодых учителей и родителей. А мы с мужем в начале 60-х именно такими и были – молодыми и амбициозными. Новаторская педагогика Никитиных не могла не увлечь и нас, начинающих учителей. Мы только-только начали свою педагогическую «карьеру» — работали в школе-интернате в целинном поселке. Там и у нас родился первенец, ровесник одного из старших детей Никитиных. Его, самого первого внука и племянника в нашей большой семье, сразу и навсегда полюбили все — от мала до велика.

Нам, конечно, легче было растить одного ребенка, чем Лене Алексеевне и Борису Павловичу семерых. Но Лена позже признавалась, что, хотя она и окончила пединститут, педагогика для нее так и осталась скучной сухой наукой, мало что говорившей о настоящих живых детях. «Я стала учиться у своих детей, как быть мамой». А у нас была хорошая «группа поддержки» — большая семья, где, по старинной русской традиции, каждый по-своему нежно любил и опекал первого внука (правнука, племянника). Все и зорко следили, чтобы мы не навредили ребенку. Но попробуй в такой ситуации навредить! Попробуй, например, обливать малыша ледяной водой или водить его босиком по снегу! С ума сошли, что ли? С глузду съехали?! (До сих пор не знаю, кто такой этот «глузд», но догадываюсь).

Так отпала идея «закаливания по Никитиным», но бегать по холодному полу босиком ребенку не возбранялось, как и нам в детстве. У наших родителей был мотив иной тот же, что у Никитиных, — недостаток обуви. Как Борис Павлович, наш отец сам мастерил нам тапки и подшивал валенки. Зато расцвела пышным цветом другая новаторская идея – раннего обучения. В нашей семье было трое взрослых мужчин и двое уже больших подростков –моих бартьев, вечно что-то строгающих, стучащих молотками, разбирающих и собирающих радио, копающихся во внутренностях дряхлого «Москвича», а попозже — новенького мотороллера. Разве устоит двух-трехлетний мальчишка в стороне от таких увлекательных дел! Он тоже работает: хватает инструменты, по мере сил откручивает гайки, собирает гвозди и болтики и … ссыпает добычу в бензобак «Москвича». Дед ворчит, но не ругается, а объясняет мальцу, почему нельзя так делать. Вместе они извлекают детали из «склада».

Ни один из наших мужчин «не кончал водительских академиев», но все с мальчишеского возраста, подражая деду, водили машины (в селе тогда не знали, что такое ГАИ) и ремонтировали любую бытовую технику, что стало их профессиями в будущем. Все наши ребята учились в лучшей в мире школе – отцовской. Как и дети Никитиных. Только, на мой взгляд, Борис Павлович старался увлечь своих потомков высокой наукой и создать школу типа Пушкинского лицея и колонии А. Макаренко. Но его жена Лена Алексеевна была более земной женщиной. По-моему, не любовь к рукоделию, а нужда заставляла ее вязать, шить и перешивать одежду для себя и детей. Обучала она и своих дочек тому, что умела сама. Только получив первый гонорар в долларах за книгу, изданную в Европе, Лена Алексеевна смогла купить в «Березке» каждому из детей джинсы. Но её потомки написали на своем семейном сайте, что никогда не стеснялись носить сшитую мамой одежду и принимать в дар вещи от соседей, друзей и даже посторонних людей, десятками собиравшихся в доме родителей, чтобы перенять их опыт воспитания детей.

Можно с уверенностью сказать, что традиция передавать другим вещи подросших детей в другие семьи есть у многих народов. Почему она возникает – отдельный вопрос… Ответ на него я не знала в молодости, но нашла, как мне кажется, уже взрослой… у наших казахстанских немцев. У них было принято дарить новые детские, богато украшенные вышивками и кружевами, вещи будущим мамам, чтобы было во что одеть и завернуть младенца в первые месяцы его жизни. Какая это была самодельная красота, вспоминаю до сих пор! А сколько младенцев выросло в люльке, сделанной руками нашего деда еще до войны, не сосчитать! Она десятки лет «ходила по дворам», по мере надобности, возвращаясь домой.

Книжные дети

По направлению госкомиссии мы проработали в Целинном крае, в своей школе–интернате, на два года больше положенных трех лет. Учителей в сельской местности всегда не хватало, и нас очень неохотно отпустили обратно в Петропавловск. Мы привезли туда пятилетнего сына, уже умеющего читать и даже писать, хотя кривовато и с обилием ошибок. Кто его научил этому? Не знаю. Он не мог остаться неграмотным в семье, где все учили или учились и в любую свободную минуту сидели с книжками. Сам малыш постоянно рассматривал картинки в подаренных ему детских и взрослых изданиях. Методика обучения 2-3-летнего ребенка грамоте у Никитиных мне не встречалась. Разве что говорилось, что их старшие ребята, обученные родителями, всему обучали младших и тем самым учились сами. Этому помогали кубики с буквами и сочиненные Борисом Павловичем таблицы … по решению задач по алгебре, некоторые физические и химические формулы и трудные для написания слова. Никитины считали, что все это доступно ребенку с 2-3 лет. Именно за это и клеймили их противники раннего обучения детей. А ведь метод раннего домашнего обучения издавна существовал в России. Вспомним первую женщину профессора математики Софью Ковалевскую. Ее родные долго не могли понять, откуда девочка знает сложные алгебраические формулы, пока кто-то не вспомнил, что при ремонте в доме не хватило обоев и часть стены над кроваткой девочки оклеили бумагой с написанными на ней формулами. Маленькая Соня каждый вечер перед сном видела их и непроизвольно запомнила. А метод взаимного обучения пыталась применить Софья Андреевна Толстая, воспитывая своих восьмерых «графьят» (всего жена писателя родила 13 детей). «Домашняя учительница», окончившая курсы при МГУ, она хотела использовать этот метод в своей школе и каждому из сыновей учеников прикрепила крестьянского мальчика. Но опыт не удался. Один из «учителей» подрался с «учеником» — на этом «взаимное обучение» и прекратилось. «Графьятам» наняли обычных гувернеров, а девочкам -«графинюшкам» пригласили англичанку прямо из Англии. Не зная русского языка, она успешно учила девочек английскому и… правилам гигиены.

Конечно же, мы хотели вырастить из своего первенца пусть и не гения, то доброго умного современного человека. Ведь и Никитины предупреждали: на их взгляд, гении рождаются только у гениев! К тому же, они часто бывают странными людьми. А мы обычные, и бабушки у нас такие же. Они не читали никаких новаторских статей по педагогике, без всяких нянек и ученых педагогов вырастили нас — своих детей.

Мы попробовали закалять ребенка, но тут началось! Какое там закаливание и хождение босиком по снегу! Простынет! Заболеет! Надо теплые шапочки, пеленки, одеялки! Начал ходить – носочки, а лучше валенки. Полы-то холодные! Вечером орал и не хотел спать? Голодный, значит! Пока мы заседаем в школе на педсоветах или развлекаем учеников в кружках, накормленный борщом бабушкой или юной теткой, ребенок сопит в кроватке, стоящей у печки! Не будить же его для выполнения методики по эмоциональному воспитанию – грудному вскармливанию! Пусть уж спит…Так нарушается еще одно правило воспитания по Никитиным. Зато обучение в игре соблюдается строго.

Великие путешественники

С первого дня учебы в школе, с семи лет, и на всю жизнь, наш старший мальчик стал другом и воспитателем младшего брата, а в первом классе тоже на всю жизнь подружился с одноклассником Сашей. Спокойный, степенный друг был самой лучшей компанией нашему взрывному, шустрому и обидчивому ребенку. И внешне они были совсем разные: черненький, кудрявый увалень Саша, ходил вразвалочку, как медвежонок, а рядом — худенький, быстрый, голубоглазый, с вечным вихром надо лбом Игорек. Ребята частенько сидели у нас под присмотром бабушки Анны Федоровны, пока родители учили чужих детей и студентов. Наша интеллигентная бабушка относилась к внука и Саше, как к взрослым –с уважением, но с легкой иронией. Она не вмешиваясь в дела друзей, только внимательно слушала их детскую болтовню и докладывала мне о событиях за день. «Будь осторожна! Они какой-то план чертили! Куда-то ехать собираются!»

Быстренько задаю троице несколько вопросов и выясняется: друзья собираются ни больше ни меньше, как в плавание «к Ядовитому океану».

Страсть к путешествиям накатила на Сашу и Игоря еще в первом классе. Целыми днями они копошились в книжках и атласах, составляя планы плаваний по рекам Сибири в Ледовитый океан и обратно. Пришлось купить ламинированную карту, которую они расстелили прямо на полу и всю изрисовали шариковыми ручками, нанося на полиэтилен планы путешествий. «Смотри, как бы чего не натворили! – предупреждает меня свекровь. – Они какую-то лодку строить собираются и хотят достать мотор. Я сказала Саше: возьмите мотор от вашего мотоцикла. А он, разумный мальчик, ответил: Нам с папой и мамой самим на дачу нужно ездить!» Тогда они потребовали железное ведро, видно, для бензина. Я дала, но смотри, пожар бы не устроили!» Наша интеллигентная бабушка относится с таким уважением к мальчишкам, что не делает им замечания и даже выполняет их самые странные просьбы. Такие, как это ведро, но очень тревожится о возможных последствиях.

Опять раскалываю сына на разговор о деталях путешествия. Он охотно показывает планы и изрисованные стрелками контурные карты: «Смотри, мам! Вот Ишим, потом Иртыш, а тут, совсем рядом, Ядовитый океан! Мам, а как в нем рыбы живут?» Не сразу заметив, как сын называет океан, пускаюсь в объяснения о температуре воды подо льдом и слышу: «Это понятно, но в нем же вода тоже должна быть ядовитая?» Исправляю ошибку. Сын скучнеет – такая проза! Океан оказался Ледовитым!

В разговоре о несуществующих ядах выясняется: лодку ребята собрались сделать из… сшитых вместе двух пар отцовских штанов, заполнив их воздушными шариками и зашив дырку между штанинами, чтобы было дно у этой странной лодки. Оказывается, такую конструкцию предлагает какая-то их детская книжка или журнал. Лень – двигатель прогресса. Ребятам не хочется грести самодельными веслами из лопат, как советует журнал. Вот им и потребовался мотор. Если не удастся добыть его, придется сделать из бабушкиного ведра. Идею с ведром, видимо, в шутку, предложил Сашин папа – инженер с ПЗТМ. «Сашкин папа хорошо в моторах разбирается, — информирует Игорь. — Они в гараже всегда вдвоем свой мотоцикл чинят!» Так! Появился еще один последователь педагогики Никитиных или просто насмешник?

У ребят оставался пока нерешенным вопрос: кому быть капитаном? На эту престижную должность претендуют сразу оба путешественника. Матросом не хочет быть никто из них. Только малыш Димка готов на всё, но забракован за малолетством. Вне конкуренции одноклассница Инга: ее решено взять судовым врачом.

Через несколько дней спрашиваю, как обстоят дела с судовым врачом? «Она сказала, сначала посмотрю, что у вас получится, потом решу». К счастью, она не фантазерка, а разумная, как Сашин папа, девушка!

Постепенно разговоры о путешествии становятся все реже. Оказывается, Сашин папа с карандашом в руках раскритиковал планы судостроителей. И наша бабушка подлила воды в лодку. Сказала детям: штаны промокнут, судно опрокинется – потонуть можно! «А шарики? Они же не тонут?» — попробовали возразить путешественники. – «Но и управлять ими сложно! А знаете, какие хищники в океане водятся! Они сразу прогрызут не только ваши шарики! В штанах дыр наделают! Почитайте про обитателей Северного Ледовитого океана в Детский энциклопедии!» — выдает источник своих знаний бабушка. Капитаны почитали и сникли.

Но детское увлечение все-таки принесло пользу. Когда Игорь служил в армии, замполит на политзанятиях напрасно пытался поймать его на незнании карты, требуя показать на карте малоизвестные страны или мелкие острова в океанах — Игорь, в отличие от сослуживцев, легко находил их. «Я сам не понимал, откуда их знаю. Ведь такое не изучают в школе?» — «А вспомни, сколько лет вы втроем ползали по карте, пока не протерли в ней дырку!»

Мы смеемся и рассматриваем сохранившиеся с тех давних пор «документы»: хрупкие от старости контурные карты и школьные атласы, изрисованные выцветшими фломастерами, и пожелтевшие от времени тетради. В одной из них два друга пытались написать фантастический роман. Сначала начертили квадратики для иллюстраций — на этом дело и остановилось. Видимо, не сошлись в выборе темы и идеи романа. Хотя… Тогда, в 8-10 ничего не придумали, но лет через двадцать Саша вдруг стал писать добротную фантастику, которую теперь охотно печатают разные молодежные журналы. Не хочу примазываться к его славе, хотя втайне и надеюсь, что вклад в его творчество внесли и мы с Никитиными, утверждавшими, что творческие таланты тоже нужно развивать как можно раньше. Иначе ребенок утратит способность мыслить образно. Наши не утратили. Нисколько! Саша выпустил уже шестую книгу на исторические темы и считается у критиков серьёзным современным историком.

Вояки

Постепенно разговоры о путешествии становятся все реже. Карту ребята используют для войн. На покрывающем ее полиэтилене проводятся линии фронтов и выставляются вылепленные из пластилина войска — зверушки в мундирах. С одной стороны границы — Бобры, с другой — Лисы. С какой тонкостью сделаны крошечные фигурки! Из консервных банок ножницами вырезано оружие, погончики, знаки различия, ордена, пуговицы. Для каждого воинского соединения – своя коробка. У двух командиров всегда под руками один рядовой – младший брат Игоря Димка. Он с удовольствием выполняет приказы «старших по званию». Толстячок с сопением ползает по полу, собирает убитых, раненых и трофеи. Часто накануне решающего боя отцы-командиры посылают подчиненного ловить кошку Мурзю. Ее запрягают в игрушечную пушку вместо коня и пускают на карту с расставленными фигурками. Кошка с удовольствием несется по полю битвы, сбивая врагов. Ее снова ловят, выкидывают за дверь и подсчитывают потери — погибших и раненых. «Артиллерийский конь» тем временем подсматривает в щель под дверью. Казалось, кошка все понимает в тактике и стратегии сражений и ждет новых боевых заданий. Иногда ей удается ворваться в детскую. Она прыгает на «войско» и тут же удирает с одним из «врагов» в пасти.

Не всегда подготовка к сражениям или обсуждения их результатов проходят мирно. Иногда разговоры переходят в шумные ссоры, а то и в рукопашный бой. Тогда из детской несутся вопли. Приходится вмешиваться «маршалу» – бабушке. Она разводит «генералов» и «адмиралов» по разным комнатам. Но одному так скучно! Через несколько минут слышится шипенье: «Димка! Ползи сюда!» «Маршал» делает вид, что не слышит броска из одной спальни в другую. Несколько минут тишины — и сражение повторяется.

Поначалу воинов — Бобров и Лис — заимствовали из какого-то мультика. Потом «полководцы» нафантазировали столько, что создатели мультфильма явно не узнали бы своих героев. У каждого пластилинового солдата есть своя кличка. Ведутся дневники боевых действий, составляются каталоги оружия, причем часто из разных эпох – от древнегреческих галер до современных ракетоносцев. Вот запись после боя: «Взяты в плен 300 легионеров, 400 скифов, а также луки и стрелы спартанцев, пять копьев, 35 винтовок и один пулемет, 30 амуниций и бочка мёда. Потери с нашей стороны…». Конечно же, они ничтожные! Так воспитывается и выражается патриотизм!

Со временем термины меняются. Игра длится несколько лет. Фигурок, расфасованных по картонным коробкам, набирается столько, что под них приходится отдать бабушкин сундук. Однажды среди ночи раздается звон будильника. Чтобы не перебудить всю семью, бросаюсь искать источник звона. Не тут-то было! Звон несется непонятно откуда и, наконец, смолкает. Утром дети достают старые часы… из сундука. Оказывается, они сосланы туда потому, что звонили по собственной прихоти и показывали неправильное время. Мучительно вспоминаю, о чем у нас с мальчишками был недавно разговор? Старший напоминает: «Помнишь, папа рассказывал, что у колокола язык оторвали и в ссылку отправили? Ну того, который звонил с колокольни и призывал людей к бунту? Ну когда царевича убили! Но я решил превратить будильник в вентилятор. Схема есть такая в журнале «Техника – молодежи». Чего ему зря звонить!

Ох, уж эти журналы! Накопленные отцом ребят чуть ли не с его детства, они иногда подают детям идеи, похлеще вентилятора из будильника. Ведь только в них тогда можно было найти и прочитать что-то из фантастики или рассказы из цикла «Загадки истории». Оттуда берутся рисунки первых подводных лодок и самолетов. Однажды ребят заинтересовала схема лампы в виде дирижабля. Недавно они с папой читали Жюля Верна. Хитрый отец помогает сыновьям разобраться в схеме воздушного судна и отправляется «готовиться к лекциям». Мальчишки продолжают работу сами, но постоянно бегают к отцу за консультациями. К Новому году у нас появляется оригинальное украшение –дирижабль, летящий под потолком и мигающий елочной гирляндой.

Ребята росли. Детские забавы с героями мультфильмов постепенно сменились чтением детских, но вполне серьезных книг по истории — биографий великих полководцев и путешественников. Со второго класса Игорь и Саша стали засиживались в городской детской библиотеке, хотя в обеих семьях были хорошие подборки книг.

От того времени осталась еще одна тетрадка с заголовком на первой странице «Сикреты морей». Дальше – рисунки пятилетнего Димки и его записи о разных кораблях-ледоколах, но больше всего – о северных животных и рыбах. С невероятным количеством ошибок (!) на нескольких страницах мельчайшим почерком «юнга» переписал из справочников данные о весе рыб, тюленей, белых медведей, об их питании, скорости плавания и другие «сикреты» разных обитателей морей.

Я тогда еще раз убедилась: Никитины были правы, утверждая, что детей надо (или можно?) с двухлетнего возраста учить читать, но не писать, чтобы они не запоминали неправильно написанные слова.

«Капитаны» явно не знали об этом совете и приказали «юнге» подготовить справочник об обитателях северных морей. Он, как мог, так и выполнил приказ. Как вы думаете, что со временем получилось из этого ребенка? Ни за что не догадаетесь! В студенчестве он был известным в Астане рыболовом — спортсменом и даже принимал участие в международных состязаниях по этому виду спорта на Тайване, где получил диплом и приз.

А сейчас разводит сазанов в прудах одной из стран Европы, чтобы ее жители под Рождество имели на столе традиционное блюдо. Если не помешает затянувшаяся пандемия, то и новый 2022 год будет встречен так же.

Тот самый открытый урок

Игры и увлечение чтением часто приводили к неожиданным результатам. Однажды, вернувшись с работы, застаю дома уже привычную картину. На полу разложены папины книги по истории — энциклопедии, монографии, карты из «Всемирной истории» и вузовских учебников. Саша и Игорь лежат на кошме, уже изрядно протертой «экипажем», и разбираются в каких-то исторических проблемах. Оказывается, у них, в 4 классе (!), будет открытый урок истории. Ребятам задано найти дополнительную литературу о Бородинском сражении. Пробую вякнуть, что эта литература слишком сложна для 4 класса, но от меня требуют только стихи на заданную тему. Ладно, посмотрим, что из этой катавасии выйдет. Нахожу «Бородино» Лермонтова и отрывки из «Евгения Онегина», «Спасибо!» — и мои книги нераскрытыми откладываются в сторону. Юные историки заняты. Они листают историческую энциклопедию и перерисовывают оттуда какие-то схемы и наносят их на старые контурные карты. Я не вмешиваюсь.

Утром мальчишки, наряженные в белые рубашки и в наглаженные красные галстуки, уходят в школу. Возвращаются к обеду красные, встрепанные. Кормлю их и пока не трогаю – пусть успокоятся!

Вскоре к нам приходит умирающий от смеха старый друг мужа, тоже учитель истории Станислав Иосифович Радишевский. «Ну и удружили ваш отпрыск и его друг учительнице! Чуть урок не сорвали! Ей городская секция историков на вид поставила: конечно, можно готовить детей к открытому уроку, но не натаскивать же их на материалах, доступных пониманию только старшеклассников!»

Станислав Иосифович рассказывает, что произошло на уроке. Все сведения, почерпнутые из энциклопедий и папиных книг, мальчишки не только старались немедленно изложить на уроке. Они тянули руки и, выйдя к доске, оспаривали почти все, что говорили другие дети и даже учительница. Ну какие это Багратионовы флеши! В «Истории военного искусства» написано, что они строились совсем иначе! И знаток идет к доске и чертит мелом «правильное укрепление». Совсем не такое, как на висящей рядом картинке стандартного наглядного пособия. «Батарея Раевского была расположена не там!» — оспаривают пацаны карту-схему Бородинского боя. А тут еще вышла к доске Инга и прочитала отрывок из «Евгения Онегина»: «С ключами старого Кремля, / Нет, не пошла Москва моя / К нему с повинной головою!». Так вот кому я стихи подбирала! Несостоявшемуся судовому врачу!

Станислав Иосифович продолжает рассказ об открытом уроке городского масштаба. «Наши мальчишки тянули руки, чтобы потрясти историков города еще какими-то сведениями о Бородинской битве. Марии Николаевне пришлось даже прикрикнуть на них: «Хватит! Опустите руки и сидите тихо!» При разборе урока учительнице пришлось оправдываться, что она не натаскивала учеников, а только дала им задание почитать дополнительную литературу, список которой, кстати, прилагался к главе учебника. «Но ты знаешь, там какие-то детские рассказики и стихи! Я защитил Марию Николаевну — она же, действительно, отличный историк. Сказал учителям, чьи это дети выпендривались и назвал фамилии их родителей. Многие учителя сразу ответили: «А, тогда понятно!» Они знали всех этих родителей, кто по школе, кто по пединституту.

— Ну и что же мне с этими вундеркиндами делать?

— Да ничего! Пусть читают, рассказывают друзьям о прочитанном. В жизни всё пригодится! — сказал друг нашей семьи. Он пошел в детскую и стал о чем-то разговаривать с ребятами. По-моему, о тех же укреплениях и о Наполеоне. Туда же направился с кошкой на руках самый младший из ребят и стал слушать, о чем говорят старшие товарищи, и в который раз рассматривать награды любимого дяди Славы. В свои пять лет он уже многое узнал от него о Великой Отечественной войне и разбирался в боевых наградах кумира мальчишек. В День Советской армии и в День Победы Станислав Иосифович приходит к ним в класс и рассказывает, как воевал с фашистами в свои 17 лет.

А ведь Никитины писали, что младшие подражают старшим и учатся у них жизни. Я подумала, как хорошо, что наши дети росли в нормальных семьях, под присмотром мудрых бабушек, учивших ребят на своем примере беречь и любить, в первую очередь, своих родных и близких друзей. А всему, что должен уметь мужчина, учили своих и наших потомков два дедушки – простых рабочих, но с золотыми руками.

Хочется верить, что благодаря влиянию семьи, наших друзей, учителей СШ №5 и умным книгам, «неудавшиеся путешественники к северным морям» поступили на географический факультет МГУ и успешно окончили его. Географы разных специальностей, они еще студентами побывали в разных регионах нашей великой страны, проходили практику на Белом и Баренцевом море, на Камчатке и в Карпатах. Каждое лето, до карантинного 2020 года, эти уже взрослые солидные специалисты в длинные майские каникулы собираются в дружную компанию и на байдарках отправляются в путешествие по малым рекам родной страны. По пути они фотографируют забытые памятники архитектуры, бывшие барские усадьбы и храмы, находят и фиксируют на картах одинокие захоронения воинов, погибших во время Великой Отечественной войны, а если требуется, то приводят их в порядок.

Что стало с младшими Никитиными

Продолжателями дела Никитиных стали их дети и некоторые из 27 внуков. На сайте, созданном ими в 2011 году, они рассказывают о своих дедушке и бабушке и знакомят всех желающих с их, к сожалению, полузабытыми идеями.

Алексей, старший сын Бориса и Елены, живет в Лондоне и работает инженером — электронщиком. Женат, имеет двух детей. Второй сын Никитиных, Антон, стал химиком, занимал руководящую должность многие годы. Женат, вырастил двух детей, дедушка четырех внуков. Третий ребенок – Ольга. Закончила юридический факультет МГУ, работала юристом в крупных компаниях, многого добилась в карьере. У Ольги две дочери и трое внуков. Четвертая дочь, Анна, окончила медицинское училище и стала работать медсестрой. Многодетная мама и бабушка четырех внуков. Пятая дочь, Юлия, работала журналистом. Родила двух дочерей. Шестой ребенок, Иван, работал в сфере радио и телевещания. Стал многодетным отцом, воспитал с супругой пятерых детей. Младшая девочка Люба выучилась на библиотекаря. Три года проработала по специальности, а потом стала домохозяйкой. У Любы родилось 10 детей. Некоторые дети живут в коттеджах, недалеко от родительского дома.

Большая семья регулярно собирается по праздникам, а также организует открытые мероприятия, посвященные инновационной методике воспитания Никитиных.

Все семеро «подопытных детей» Никитиных считают себя достаточно успешными. Они стремятся сохранять в своих семьях атмосферу любви, царившую при родителях и унаследованной внуками. Разводов ни у кого из Никитиных не случалось.

Разве это так мало?

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск