Оборотень из «Синей книги»

Автор: Сергей Виниченко.  Его искали повсюду. Спецслужбы начали охоту за ним сразу после освобождения Краснодона — с середины февраля 1943 года. Ещё не вытащили из шурфа шахты №5 разорванные и переломанные тела нескольких десятков замученных им юношей и девушек, еще не стих над ними страшный крик матерей, а военная контрразведка уже начала свою кропотливую работу. Допросы немецких жандармов, полицаев, свидетелей и запросы, запросы, запросы…

Закончилась война, многие из его подельников давно были сняты с виселиц после приговоров военных трибуналов, а он продолжал скитаться по земле, навсегда оставаясь военным преступником. Фамилия Подтынный в 1952 году была внесена в «Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов», больше известный как «Синяя книга». В ней содержалась ценная информация обо всех предателях. Подтынный относился к категории активных коллаборационистов, принимавших участие в расправах над мирным населением. Служа оккупантам в должности коменданта поселка Первомайка, а позже заместителем начальника краснодонской городской полиции, Подтынный организовывал облавы, руководил поимкой многих членов подпольной организации, лично допрашивал и истязал их. С 3 по 19 января 1943 года им были взяты и замучены Ульяна Громова, Анатолий Попов, Майя Пегливанова, Тоня и Лиля Иванихины, Александр и Василий Бондаревы, Демьян Фомин, Сергей Левашов, всего 18 проживавших в Первомайке молодогвардейцев. Подтынный конвоировал приговорённых к месту казни, сбрасывал их в шурф 80-метровой шахты, а после раздавал одежду казненных полицаям. Молодогвардейцев пытали в кабинете начальника краснодонской полиции Соликовского. Стены были забрызганы кровью, она была везде – на полу, мебели, дверях и даже окнах. Признания полицаев на допросах рисуют страшные картины пыток:

«Я охранял арестованных комсомольцев в камерах. Они возвращались от следователя с опухшими от избиения лицами, в кровоподтеках и синяках. Еле державшихся на ногах, их волокли с допросов и втаскивали в камеры. Я отказывал избитым комсомольцам даже в воде, когда они с пересохшими ртами подходили к дверям камер, прося дать им возможность утолить жажду…».

«На допросах мы жестоко избивали комсомольцев плетьми и обрывками телеграфного кабеля. Наряду с этим, чтобы заставить говорить молодогвардейцев, мы подвешивали их за шею к скобе оконной рамы в кабинете Соликовского, инсценируя казнь через повешение. Так были допрошены Мошков, Лукашов, Попов, Жуков и восемь девушек, фамилий их не помню…».

На допрос Сергея Тюленина привели его мать, Александру Васильевну. Она рассказала о том, как Подтынный истязал её сына. Он приступал к избиениям выпив стакан водки, которая всегда стояла на столе в кабинете Соликовского. По приказу последнего в кабинет ввели Александру Васильевну Тюленину. Увидев окровавленного сына она содрогнулась от ужаса.

— Ну вот, полюбуйся на своего щенка, — издевательски обратился к ней Подтынный. — Молчит. Может, ты заставишь его говорить.

Один из полицаев грубо толкнул Тюленину, другой замахнулся на неё плетью.

— Сволочи! — Гневно бросил Серёжа палачам, порываясь к матери.

Сильным ударом его опрокинули на пол и вновь засвистела в воздухе плеть.

Пораженная видом изуродованного сына, ошеломленная страшной картиной пыток, Александра Васильевна, поддаваясь минутной слабости, рухнула на колени перед Подтынным.

— Отпустите его моего родного, — просила она, совершенно обезумев от горя.

Но тут с пола раздался властный голос сына:

— Мама, не смей!

Словно подхлёстнутая, она встала на ноги и ненавидящими глазами уставилась на истязателей своего сына.

К Сергею применяли самые чудовищные пытки – жгли раскалённым железом, загоняли под ногти иглы, подвешивали ногами к потолку – ничто не могло сломить волю Сергея. После двухчасовой пытки Подтынный спросил его. — Будешь говорить?

— Нет!

Уже в коридоре, когда его полуживого вынесли из кабинета, он потерял сознание.

Проходил год за годом после окончания войны, а след Подтынного затерялся, как в воду канул палач «Молодой гвардии»… Но работники спецслужб продолжали свою невидимую работу…

После начала целинной эпопеи в Казахстан вместе с теми, кто готов был самоотверженно совершить трудовой подвиг, приехали и те, кто желал затеряться, скрыться от преследования, уйти от ответственности. Среди них было немало и военных преступников. Ветеран комитета госбезопасности А. В. Каратаев сохранил воспоминания полковника Ж. К. Бержанова. О нём следует сказать особо, как об одном из тех, кто занимался в те годы розыском и поимкой военных преступников. Жумабай Курганбекович родился в 1924 году в селе Уразовка Боровского района Кустанайской области. В возрасте 18 лет ушел на фронт и воевал в 349-м гвардейском полку 105 стрелковой дивизии 2-го Украинского фронта. Освобождал Австрию, Венгрию, Чехословакию, был неоднократно ранен. Был награжден орденом Красной Звезды и медалью «За Отвагу». Демобилизовавшись, Жумабай до 1950 года работает рядовым колхозником в колхозе «Бирлестик» Мендыгаринского района Кустанайской области.

Учитывая личные и деловые качества, трудовую и фронтовую закалку, Жумабай Курганбекович в 1950 году был призван в ряды МГБ СССР.

С 1958 по 1970 годы работал в оперативных подразделениях УКГБ при СМ КазССР по Кустанайской области. До выхода в отставку в 1983 году трудился на различных оперативных и руководящих должностях.

В 1958 году тогда еще молодой офицер Бержанов оперативно обслуживал Октябрьский и Карасуский районы Кустанайской области. К нему на стол ложатся документы, касающиеся прибывших на целину из оккупированных областей, которые он тщательно изучает. В поле зрения попадает некий Подтынный Василий Дмитриевич, работавший плотником и ночным пастухом в совхозе «Искра» (Степной) Октябрьского района, расположенном в 250 км от областного центра. Документы свидетельствовали, что он боевой офицер, раненый на фронте, награжденный боевыми орденами и медалями, член КПСС с 1949 года. После войны работал в Донецкой области слесарем и кузнецом. Казалось бы, нечего проверять, приехал человек с замечательной биографией строить новый зерносовхоз, ну и пусть строит. Но Бержанова насторожили расхождения в двух присланных из разных мест автобиографий проверяемого. В них Подтынный пишет разное о родителях. В одном документе, что их нет в живых – отец попал под паровоз, а мать умерла. В другом — родители были расстреляны белыми в годы гражданской войны. В то же время из архива МО СССР приходит ответ, что отец Подтынного был призван на фронт Ворошиловградским ГВК. Бержанов расспрашивает коменданта совхоза «Искра» М.М.Чистякова, которому показалось странным, что Подтынный, поведавший в разговоре, что работал до войны председателем колхоза и председателем рабочкома, старается показаться человеком малограмотным и несведущим в хозяйственных делах. Странным было и то, что семья его осталась на Украине, а он не собирается долго задерживаться на целине. Последним аргументом стал ответ украинских комитетчиков, в котором говорилось, что фото «кустанайского» Подтынного В. Д. имеет большое сходство с замначальника полиции Краснодона Подтынным В.П. Арестовать сразу предателя не удалось. Первый секретарь КП Октябрьского района М. А. Пермяков, имевший огромный авторитет (в 1960 году выступал на сессии ВАСХНИЛ с докладом об экономической эффективности развития производства в целинных совхозах) не поверил чекистам и принял решение собрать бюро райкома, чтобы выслушать подозреваемого, который неожиданно для всех скрылся, прихватив трудовую книжку. 1 апреля 1959 года Подтынный был арестован на Украине. Следствие вёл В.Ф. Красиков, выезжавший на Украину для опроса свидетелей (Красиков Владимир Филиппович, 1924 — 2002 гг., командир отделения разведроты во время войны, служил в органах госбезопасности, награжден орденами Отечественной войны 2-й ст., двумя орденами Красной Звезды).

После проведенных следственных действий Подтынный был этапирован на место своих злодеяний и предан суду.

Кто же он, откуда появился на Донбассе?

Как пишет К.Костенко в книге «Это было в Краснодоне», на первые вопросы следствия Подтынный отвечал: «У меня не было иного выхода, плен, затем концлагерь, скитания по болотам… Я боялся смерти. Добравшись до Краснодона, я решил поступить в полицию. Это было в конце августа 1942 года. Полиция размещалась недалеко от городского рынка, в сером бараке…».

Следствием установлено:

Подтынный В. П., 1915 г.р. В Красной Армии с сентября 1937 года. Лейтенант. В августе 1941 года, будучи в окружении в Киевской области, попал в плен и отправлен в Уманьский лагерь для военнопленных. Осенью бежал и пробрался в родные места — Константиновский район Сталинской (ныне Донецкой) области. Летом 1942 года добровольно поступил на службу в полицию города Краснодона. Принимал участие в расстреле 60 граждан еврейской национальности, принимал участие в обысках и отправке жителей на работу в Германию. За уничтожение в декабре 1942 года группы десантников из пяти человек в районе хутора Нижний Батырь Краснодонского района получил чин фельфебеля и должность замначальника полиции.

После освобождения Краснодона советскими войсками Подтынный В. П. бежал в Одесскую область, где сумел при регистрации изменить в документах отчество и год рождения. С новыми документами его призывают в ряды наступающей армии. С июня 1944 по август 1946 года находится в действующей армии, ранен, награжден двумя орденами. Уже в наградных документах имеется несоответствие. В августе 1944 года он записан русским, рожденным в Алма-Атинской области и призванным в ряды КА там же, а в 1945 году он уже украинец, рожденный в Ворошиловградской области. После окончания войны Подтынный уволился в запас и в сентябре 1946 г. прибыл на постоянное место жительство в совхоз № 9 имени Артема Константиновского района Донецкой области. Здесь он трудился на разных работах, женился, воспитывал дочь и сына, избирался председателем Степановского сельского совета и даже в 1949 г. вступил в партию. Следующим шагом для Подтынного была поездка в Казахстан, где он намеревался пустить корни. Но бдительность местных чекистов пресекла его намерение.

15 июля 1959 года его дело было рассмотрено в закрытом судебном заседании коллегией по уголовным делам Сталинского областного суда. Оборотня приговорили к 15 годам лишения свободы с конфискацией личного имущества. Кроме того, он был лишен прав на ордена и медали. После суда Подтынного этапировали в 11-е отделение Дубравного ИТЛ в Мордовии. Уже к концу 1959 года за перевыполнение производственных заданий ему начислили 62 зачетных дня и возможный срок предоставления к условно-досрочному освобождению. Верховный Суд Украинской ССР счел наказание слишком мягким – заключенного Подтынного судили вторично. Об этом суде пишет газета «Комсомольская правда» в феврале 1960 года.

«Сегодня в Луганске в присутствии сотен жителей города судебная коллегия под председательством члена Верховного Суда УССР Н. Ф. Антонова начала слушание дела Подтынного. На скамье подсудимых невысокий, ещё не старый мужчина, у него большие оттопыренные уши, узкий лоб. Тонкие, бескровные губы искривлены в улыбке. Нет, он видно, не чувствует угрызений совести. Он держится бодро, порою даже нагло. У присутствующих в зале стыла кровь, когда многочисленные свидетели рассказывали о кровавых злодеяниях фашистов в Краснодоне. И только Подтынный оставался невозмутимым…». Весь день продолжается опрос свидетелей – пострадавших и искупивших свою вину полицаев. И вот уже «Не узнать сегодня Подтынного. Вчера он усмехался, бодро вскакивал с места, когда называлась его фамилия, всем своим видом стараясь показать: он не виновен. Теперь Подтынный накинул на себя личину грешника. Он смиренно сидит на скамье, упрятав голову в плечи. И голос у него другой – глухой, переходящий в шепот. Да, он виноват, он кается в своих преступлениях…».

Я старался вовсю, — признавался подсудимый. — В поселке мы провели повальные обыски. Всех, кто был на подозрении, тащили в участок. Избивали, заставляли признаваться в связи с партизанами. Специальные отряды полицаев круглосуточно патрулировали по улицам. По ночам на перекрестках устраивали засады, надеясь поймать тех, кто расклеивали листовки…

Полицаи врывались в дома, избивали до потери сознания жертву, связывали и бросали в сани. Подтынный не давал жертве одеться. Тоню Иванихину в жуткий мороз в одной сорочке всю ночь возили по городу. Только что отмеченный хозяевами званием и должностью Подтынный всячески старался выслужиться перед ними.

Председатель суда спрашивает подсудимого, читал ли он роман А. Фадеева «Молодая гвардия». Да, читал – следует ответ. С какой целью? Я искал, нет ли там моей фамилии, — признаётся Подтынный.

Преступная деятельность Подтынного была подтверждена свидетельскими показаниями Д. П. Бауткина, П. Т. Бондаревой, И. И. Колотович, В. С. Герасимова, И. Ф. Кравцова и других. В ходе судебных заседаний были вскрыты новые факты изуверства, проявленные бывшим комендантом Первомайки при арестах и допросах В. Бондарева, А. Иванихиной, М. Пегливановой, Н. Сумского и других молодогвардейцев. Руководствуясь статьями 196 и 297 УК Украинской ССР, суд приговорил обвиняемого к высшей мере наказания — расстрелу. Однако Подтынный обжаловал приговор. 10 марта 1960 г. заместитель председателя Верховного Суда УССР Кухарь сообщил начальнику следственного отдела Управления КГБ по Луганской области, что основания для проверки дела не обнаружено и, следовательно, поэтому жалоба осужденного оставлена без удовлетворения.

Заслуженное возмездие настигло одного из палачей «Молодой гвардии». Его жертвы навечно остались примером мужества, отваги и беззаветной любви к Родине. Они прожили короткую, но такую нужную и важную жизнь и шагнули в бессмертие. Их пример вдохновил на подвиг тысячи их сверстников во время войны и после ее окончания. Вечная Память Героям, отдавшим жизнь за Родину!

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск