Кровавый бунт на особом режиме

Зэки пытались установить в зоне свои воровские законы

ЧП в колонии особого режима ЕС-164/4, известной в народе как Жаман, вскрыло целый букет проблем по обе стороны колючей проволоки.

21 июля, в первый день акции протеста, увечья себе нанесли 27 сидельцев колонии, на следующий день число воткнувших в животы заточенные электроды достигло 38 человек. У десятерых человек ранения оказались настолько серьёзными, что их пришлось госпитализировать в лечебные учреждения за периметром колонии.

Почему зэки пошли на акцию протеста, определённо неизвестно до сих пор. Это выясняет специальная комиссия, в которую вошли сотрудники департамента уголовно-исполнительной системы Северо-Казахстанской области, прокуратуры и общественной наблюдательной комиссии.

Официальная версия ДУИС – несогласие осуждённых с установленным режимом содержания, который они считают слишком строгим.

Неофициальное мнение ряда высокопоставленных чиновников в погонах – попытка криминального мира подчинить зону своим законам.

Но именно причины ЧП, которых называлось так много, и которые так сильно разнились у разных источников, стали главными сенсациями и скандалами в этой истории.

Раздетые, голодные?
Обрывавшие телефон североказахстанского корпункта родственники колонистов сообщали, что кровопролитие – шаг отчаяния измученных затворников зоны. По их словам, до крайних мер осуждённых довёл голод, нехватка одежды, лекарств, постоянные побои представителями администрации. Жаловались даже на то, что колония расположена в радиоактивной, по их мнению, местности.

В тоже время по официальным данным, на содержание каждого осуждённого в колонии особого режима государством выделяется по 28 584 тенге в месяц. В рацион питания обязательно должны входить мясо, рыба, масло, крупы, овощи. Гарантированный законом гардероб – одежда и обувь на все сезоны, включая спортивную. По медицинской части – даже презервативы. Было ли всё это у сидельцев, теперь выясняется.

«Зона на семейном подряде»
Самым скандальным в произошедшем, пожалуй, стало заявление родственников колонистов о том, что «зона находится на семейном подряде». Именно с этим они связывают все беды сидельцев, говоря и о коррупции, и о том, что осуждённые чувствуют себя наказанными не государством, а отдельно взятыми семьями.

Как нам удалось выяснить, прежде исполнявший обязанности начальника, а ныне начальник колонии Багенбай Жусупов, начальник оперативного отдела колонии Руслан Жусупов, начальник отряда №4 Жаслан Жусупов действительно имеют одинаковое отчество.

Оперуполномоченный группы обеспечения собственной безопасности ДУИС Мербек Муканов сообщил в официальном письме, что в такой совместной работе родных братьев, по его мнению, нет ничего коррупционного, потому что они не находятся в непосредственном подчинении друг друга.

Почему молчали?
Не менее удивительна в этой истории и такая деталь. Председатель общественной наблюдательной комиссии Евгений Голендухин рассказал нашей газете, что был непосредственным свидетелем кровавого бунта. Правозащитник признаётся, что сейчас ломает голову над тем, почему ровно месяц назад, когда он проводил в этой колонии очередной мониторинг соблюдения прав осуждённых, ему не жаловались на беды, которые, якобы, толкнули колонистов на самоистязания.

«Я вёл личный приём. Беседовал один на один со всеми желающими, но жалоб на условия жизни, насилие не было. Хотя возможность сообщить мне о беззаконии, считаю, была. Я сделал положительное заключение о правовой ситуации в учреждении», — говорит Евгений Голендухин.

В то же время правозащитник отмечает, что ему бросилась в глаза теснота в учреждении. Вместо 660 осуждённых здесь находится 725. Кровати стояли даже в комнатах общего пользования. «Но и на это почему-то не жаловались», — недоумевает правозащитник.

После случившегося он намерен провести углубленный мониторинг в учреждении.

Работать, работать и работать?
Заместитель начальника департамента уголовно-исполнительной системы Северо-Казахстанской области Бибигуль Мансурова считает, что корень беспокойства в колонии – в глобальной проблеме всех исправительных учреждений страны. С переходом на рыночную экономику практически все они остались без госзаказов, значит, осуждённые лишились работы и личных денег на будущее.
Конкурировать с производствами на воле «зоновские» мастера не в состоянии.

Если прочие колонии хоть как-то загружены, пусть и временной работой, в ЕС – 164/4 осуждённые практически сидят сложа руки. До 1997 года колония специализировалась на добыче гранита в близлежащем месторождении. После того, как двое сидельцев во время работ совершили побег, убив троих конвоиров и пятерых случайных людей, выводить осуждённых на работу за забор колонии запретили.

Надо что-то менять…
У руководительницы усть-каменогорского общественного фонда «Сердца матерей» Любови Смаковой материнское сердце разрывается.

Её сын сегодня тоже на Жамане. В колонию, где практически треть сидельцев – кровавые убийцы, а остальные – насильники, грабители со средними сроками наказания в 15 лет, он попал как рецидивист.

За жутким ярлыком – ещё более страшная реальность. Воспитанный в обеспеченной интеллигентной семье ребёнок стал наркоманом. Потом суды за хранение наркотиков шли один за одним. Сначала – условный срок, потом – полгода колонии, дальше — по нарастающей — за рецидив. Последний раз его осудили за попытку кражи. Тот дешёвый телефон он даже не украл, потерпевшая молила суд о пощаде. Но рецидивиста, как того требует закон, отправили в колонию особого режима.

«Наше государство признаёт наркоманов больными людьми. Но наказывает строже, чем здоровых. Где же логика? Каждый судебный приговор моему сыну включал в себя пункт о принудительном лечении от наркомании. Это же откровенный обман. Ломка у наркоманов проходит за неделю ещё в следственном изоляторе, когда их никто не лечит. В зоне тоже никакого лечения быть не может. Через полгода лечение формально считается проведённым. А им нужно реальное лечение. Если государство не может помочь, позвольте это сделать родителям. Иначе на всех тюрем не хватит, и не исправится никто», — говорит мать.

Инна ЛИТВИНЕНКО, фото автора