— Бабушка! Ты настоящая маньячка картошки! Я в шоке, какая она у тебя вкусная получается! – похвалила бабушку внучка – шестиклассница.
— Саша! Ты, видимо, мастерицей меня назвать хотела? Маньяк — это совсем другое.
— Ай, да знаю я, кто он такой! Но в твоих любимых сериалах говорят же так? А наша математичка называет Вовку «монстром» за то, что он задачки по алгебре щёлкает как семечки. Он, что, тоже псих ненормальный, получается?
-Я в шоке! — смеясь, объявила «картофельная маньячка».
Послушать таких «знатоков» современного языка, в стране бушует эпидемия психических заболеваний: кругом «монстры», «маньяки», все «в шоке», «в трансе» и «в депрессии», включая брутальных политиков, теледив с приклеенными улыбками и томных сериальных героинь.
Многие из нас никогда не знали или уже забыли, что на самом деле значат такие, порядком обтрепанные ежедневными разговорами, слова. Например, «шок» — это «тяжелое расстройство функций организма вследствие физического повреждения или психического потрясения», а вовсе не синоним «удивления», изумления» или «восторга». Поэтому радостные восклицания шестиклассниц и телегероев «Я в шоке!» кажутся страшной нелепостью.
То же самое относится к выражению «быть в депрессии». Им сейчас часто объясняют дурное настроение, нежелание что-то делать, да еще добавляется, какая именно депрессия на нас набросилась: зимняя, весенняя, летняя или осенняя. Причем психиатров-самоучек, которые ставят себе и другим подобные диагнозы, не смущает тот факт, что депрессия не может быть вызвана дождем и длиться пару часов и даже в течение рабочей недели, испаряясь к выходным. Депрессия – это «угнетенное, подавленное психическое состояние, спровоцированное, как правило, каким-либо неврозом», поясняет словарь. Перед тем, как врач точно установит, что человек страдает именно депрессией, такое безобразие должно беспрерывно продолжаться не меньше месяца. Иначе речь идет о банальном плохом настроении, тоске, скуке или головной боли.
Кстати, раньше, в XVIII—XIX веках, именно головной болью, называемой мигренью, нежные светские дамы оправдывали свое недоброе расположение духа или нежелание куда-либо идти, что-то делать. У разных денди обычно был сплин. У крестьянок и служанок депрессий и мигреней не было. Им некогда было стонать, глядя в потолок, – работать надо.
Особенно диким кажется сейчас оборот «быть в трансе». Почему-то большинство русскоговорящих людей представляют себе такое состояние как вялое, апатичное, но в чем-то даже философское. Человек в трансе, по их мнению, — это разочарованный в жизни мыслитель, лежащий на диване и думающий о смерти. Этакая смесь Печорина с Обломовым. Но если заглянуть в толковый словарь, то можно узнать, что «состояние транса характеризуется повышенным нервным возбуждением с потерей самоконтроля, а также помрачением сознания при гипнозе или экстазе». Ничего общего с апатией и размышлениями о смысле жизни в моменты обычной скуки транс не имеет.
К ряду «страшных», но прирученных русским языком слов стоит и «монстр». Происхождение у него, правда, не медицинское, а книжное. «Монстр» появился в нашей речи так же, как и другие «кошмары», из английского языка.
Сашина и Вовкина учительница, полагает, что похвалила мальчика, а получилось, что он урод и страшилище. Ведь именно такое значение у слова «монстр»! Возможно, эти слова вошли в речь вслед за фильмами ужасов, когда появились игрушки, изображающие древних ящеров, вымышленных чудовищ – вампиров, гоблинов, инопланетян. Дети стали называть их «монстрики», не вдаваясь в тонкости значения слова. На то они и дети! А вот взрослые почему за ними последовали, изменив до неузнаваемости значение слова? Некоторые граждане во время прошлой переписи населения добровольно отнесли себя… к гоблинам. Так и указали в пункте «национальность» — гоблин! Почему-то больше всего их оказалось в Башкортостане и Татарстане. Не потребовали бы они теперь там автономии, а затем признания гоблинского языка государственным!
Заимствования из английского языка: «депрессия», «транс» и «шок» — часто употребляются обычно тоже не в своем значении, а когда говорится о тоске, крайнем возбуждении и изумлении. Известный московский стилист подарил русскому языку выражение «звезда в шоке». Но он сам не знает, что означает оно вовсе не изумление. Получается, у звезды, «тяжелое расстройство функций организма вследствие физического повреждения или психического расстройства». Впрочем, послушаешь иногда, что несут эти «звезды», подумаешь: может, у них, и вправду, тяжелое расстройство психики?
Кстати, почему парикмахер стал стилистом, тоже необъяснимо. Ведь испокон веку стилист – это человек, владеющий искусством литературного стиля. Сейчас же стилисты стригут, одевают актеров, создают внешний образ модниц. Значение слова расширилось, возможно, потому, что в современном светском обществе модников стало больше, чем искусных писателей.
Такие чужестранные словечки в чуждом им значении иногда ни с того ни сего появляются в речи сначала в виде шутки, потом речевого штампа, а следующим этапом всем надоедают, кажутся пошлыми и исчезают навсегда. Особенно любит побаловаться штампами молодежь, видимо, чтобы не загружать мозги лишними словами и их оттенками. Сказанул «маньяк» — и ясно: человек увлечен каким-то одним делом, хотя словари утверждают, что «мания – это вид психического расстройства», а маньяк – «человек, страдающий манией».
Иностранные слова обогащают любой язык, если они приходят в него вместе с заимствованными предметами. Важно помнить, что заимствования не должны вытеснять уже имеющиеся родные слова. Тем более, когда их точное значение известно совсем немногим, как в нашем случае, — только врачам. А вот, например, телевизор, мобильный телефон, компьютер быстро вошли в большинство языков без изменений – пришли в язык вместе с этими предметами. Какой смысл в этом случае изобретать новые слова!
Но ведь изобретают! В ущерб «средству общения» переводят интернациональные, всем понятные слова «на язык родных осин».
Свое отношение к некоторым таким нововведениям в ходе презентации учебников в рамках проекта «Новые гуманитарные знания. 100 новых учебников на казахском языке», недавно высказал Президент РК Нурсултан Назарбаев.
— Наш народ, когда видит что-то новое, сразу же с лозунгами бежит. Хотели от иностранных и русских слов избавиться, каких только переводов не делали! Говорить стыдно. Конечно, какие-то очень хорошо прижились, некоторые – главное перевести. Слово «процент» заменили словом даже не тюркоязычным, а персидским – «пайыз». Я с этим не согласен. Это только один пример. Мне покойный Еркагали Ахадиев говорил: «Я был композитором, стал сазгер». Что плохого в словах «композитор», «пианино»? Это же международные слова. Перевели слово «пианино» как «күй сандық». («Сандық» у казахов означает «сундук». – Авт.). В общем, чтобы обогатить язык, перевели некоторые слова. Балмұздақ – очень красиво перевели мороженое. Международные термины, если войдут в казахский язык, только обогатят его. И приумножат количество слов», – отметил Нурсултан Назарбаев.
Кто скажет, почему Президент РК, инженер-металлург по образованию, понимает, что интернациональные слова делают казахский язык понятным большему количеству людей, а ученые-филологи все еще ищут, что бы еще так перевести, чтобы превратить давно привычное «пианино» в «сундук с песнями»?