Филипп Емельянов: Обратной дороги нет…

Автор: Сергей Виниченко. У самой кромки лесостепи, на границе Казахстана и России, раскинула свои неширокие улочки деревенька Воскресенское. Основал её Петр Михайлович Емельянов, в конце XVIII века переселившийся в Сибирь из центральной губернии России. К началу XX века Воскресенское стало крепким селом со своим храмом, на торговом тракте, связавшим станицу Пресногорьковскую с Зауральем. В нём проживало уже несколько семей, потомков основателя, с фамилией Емельяновы. У Егора Емельянова в ноябре 1903 года родился сын Филипп, с малых лет ставший для отца помощником в нелёгком крестьянском труде.
В 1925 году Филипп, получивший начальное образование, отслужил срочную службу в Красной Армии. Началась коллективизация. Шла она тяжело. Уменьшилось население Воскресенки после организации колхозов — крепкие хозяева были выселены с семьями на север, часть жителей в поисках лучшей доли уехали в Казахстан и Среднюю Азию. Из двух тысяч жителей к началу тридцатых годов едва насчитывалась четвертая часть.
Емельяновы остались на родине. Филипп работал бригадиром в колхозе «Свобода». Как грамотного, знающего дело, его утвердили на должность секретаря сельского совета. В соседней Пресногорьковке, ставшей районным центром, была школа-десятилетка. Филипп Егорович переехал в станицу, чтобы дать образование детям в трагическом 1937 году. Хорошо разбиравшийся в коневодстве, он работал заготовителем в местной конторе.
Филиппа призвали в ряды Красной Армии в январе 1942 года и направили в Тюмень, где формировалась новая стрелковая дивизия.
4 марта 1942 года 175-я дивизия была отправлена на Юго-Западный фронт, и в составе 28-й армии наступала на город Харьков. Советское командование планировало срезать «барвенковский» выступ, окружить и разгромить группировку противника, овладеть Харьковом и продолжить освобождение Украины. Армия была смешанного состава — из старых и новых соединений. Ядром стала гвардейская дивизия генерал-майора Александра Родимцева. Состав сформированных соединений был довольно пёстрым. Тюменская дивизия почти полностью состояла из сибиряков 1900-1910 годов рождения.

Движение северной ударной группировки Юго-Западного фронта началось 12 мая. Прорвав оборону противника, 28-я армия достигла рубежа реки Муром и нависла с северо-запада над Харьковом, однако без поддержки других армий прекратила наступление. В районе Краматорска скрытно сосредоточилась группа фон Клейста с большим количеством танков. 15 мая Клейст нанес мощный удар по флангу наступления 9-й армии соседнего Южного фронта, не располагавшего оперативными резервами. Через несколько дней его танки форсировали Северный Донец и соединились с войсками Паулюса. В окружение попали пятнадцать стрелковых, шесть кавалерийских дивизий, два танковых корпуса, пять отдельных танковых бригад, артиллерийские, инженерные части и различные вспомогательные подразделения. Пробились к своим в ночь на 29 мая немногие. Погибли или попали в плен более 270 тысяч бойцов и командиров, в их числе и дед автора Дмитрий Руфович. Тем временем 28-я армия занимала плацдарм между селами Муром и Старица, вдавленный в ходе майских боёв оборону 6-й армии Паулюса. Ударами по сходящимся направлениям к северу и югу немецкое командование хотело окружить и уничтожить, наступавшее в обход Харькова, соединение.

По воспоминаниям лейтенанта Алексея Копейкина «немцы повели массированное наступление рано утром 10 июня, когда наша 175-я стрелковая дивизия занимала оборону между селами Муром и Старица Харьковской области. Мой взвод окопался в лесу у проселочной дороги с задачей не дать возможности немцам прорваться в тыл дивизии. Первую атаку в лоб мы отбили. Тогда немцы прорвались на флангах, и мы оказались в окружении… После минометно-артиллерийского обстрела был частично разрушен мой ДЗОТ. Когда я переносил пулемет на другое место, немцы атаковали нас с тыла. Меня ударили прикладом по голове, и я потерял сознание. Очнулся уже в хате села Старица. Всех попавших в плен на нашем участке обороны немцы направили пешком под конвоем в Харьков. Пять дней мы ничего не ели и не пили. Охраняли нас добровольцы-украинцы, которые жестоко относились к нам и никому из местного населения не давали принести пленным пищи и воды. Только на станции Дергачи нам дали по стакану гречневой крупы и подсолнечных семечек, что мы съели в сыром виде. А потом кормили два раза в день сырыми отрубями, разведенными в воде, примерно пол-литра на один раз».

Из окружения под Харьковом в расположение частей образованного 12 июля 1942 года Сталинградского фронта вышла горстка из 353-х военнослужащих 175-й стрелковой дивизии, насчитывавшей к началу наступления на Харьковском направлении более одиннадцати тысяч бойцов, командиров и политработников.

В немецких источниках писали: «13-го числа хорваты поймали охотничью удачу. Находящаяся на привале в Киричной 11-я рота 369-го полка взяла после короткой перестрелки семь русских офицеров, шестьдесят рядовых и одну сестру милосердия. Один из офицеров оказался командиром 175-й стрелковой дивизии, генерал-майором Кулешовым».

Александр Демьянович Кулешов погиб от побоев и истощения в концлагере Флоссенбург в 1944 году, отвергнув предложение власовцев о сотрудничестве.

Медсестра Зоя Васильевна Рыбкина (Устюжанина) вспоминала: «Перед войной я окончила медицинское училище. Медсанбат 175-й дивизии формировался в Тюмени в здании старой типографии по улице Первомайской. В марте сорок второго года нас отправили на фронт под Харьков. Бои там шли упорные. В силу сложившихся обстоятельств медсанбат, как и вся дивизия, попал в окружение. Кто уцелел и не попал в плен, отошел за Дон…».

В 2006 году в память о тюменской дивизии, погибшей в мае 1942 года в окружении под Харьковом, была открыта мемориальная доска на здании по улице Челюскинцев в Тюмени.

Филипп Емельянов с несколькими товарищами пытался пробиться на восток. Отход оказался неудачным – пришлось несколько недель хорониться в лесах, сутками сидеть в болоте, дышать через камыш. Сложилось так, что Филипп в числе тысяч своих товарищей попал в плен. Он оказался в Яцевском концлагере под Черниговом, охраняли который полицаи из Волынского сичевого куреня и эсэсовцы. В этом лагере некоторое время был в заключении будущий известный писатель Юрий Олиферович Збанацкий, которому удалось 2-го октября 1942-го года совершить побег.

В книге «Мы — не из легенды» он пишет: «На территории бывшего колхоза, в окрестностях Чернигова, оборудовали концлагерь, в тюрьме отобрали около тысячи молодых и физически сильных заключенных, бросили в сырые бараки за колючую проволоку с намерением: прежде чем уничтожить — использовать как даровую рабочую силу».

Заключенных гоняли работать на уборку картошки, свеклы, на заготовку сена. Збанацкий работал с товарищами на ремонте бывших колхозных строений и оттуда бежал, используя хорошее знание местности – это были его родные места.

Лагерь был построен ещё в феврале 1942 года недалеко от урочища «Криволевщина» на территории пригородного села Яцево. Кроме советских военнопленных тут содержались те, кто уклонялся от трудовой повинности. Узники обрабатывали землю, откармливали скот для фашистского рейха. Концлагерь представлял собой четырёхсотметровый квадрат, обнесенный двумя рядами колючей проволоки четырехметровой высоты. По углам стояли сторожевые вышки. В первой половине лагеря метров за сто от входных ворот, недалеко от ограды, стояли домик для начальства, столярная, швейная и ремонтная мастерские, где работали интернированные. Вторая половина – восемь длинных бараков, на метр вросших в землю. В первой тысяче людей, привезенных из тюрьмы, были черниговцы. В бараках спали на голой промёрзшей земле. Было холодно и сыро. С потолков капало. Кормили, чем попало. Хлеба не давали. Известны случаи, когда узников расстреливали в очереди за едой. В так называемой «кухне» стояли большие казаны, в которых варилась немытая и не очищенная свекла.

На каждого приходилось по одному литру такой баланды в сутки. Смертность была очень высокой.
Особенной жестокостью по отношению к заключенным отличался заместитель начальника концлагеря Бакирс. Его прозвали «мастером смерти». Лагерь фактически стоял на крови и костях замученных узников. Прямыми виновниками злодеяний в тюрьме, в урочище «Криволевщина», Яцевском концлагере, стали кроме Бакирса начальник Черниговского СД Кристензен, комендант подсобного хозяйства СД в пригородном селе Бобровица Грунерт, его помощники Райхельт, Шонветтер, полицейские и солдаты лагеря.

Здесь Филипп познакомился с донским казаком Кочегуровым, который всячески помогал ему выжить в сложившейся обстановке. Ночами в лагерь приходили женщины из соседних сел и деревень, рискуя жизнью, приносили пленным продукты. Они кидали хлеб из-за колючей проволоки, стараясь попасть в окошки бараков.

В середине февраля 1943 года партизаны планировали освободить пленных. Командир бригады имени Щорса Збанацкий писал:

«Операция по освобождению Яцевского концлагеря приравнивалась по сложности с нападением на Чернигов и граничила с лихачеством. Сильнее всего меня беспокоил вопрос о подступах к лагерю со стороны Чернигова. Напасть – не составляет труда. Нашим союзником будет ночь. Но как после боя отойти в партизанский край с большой группой обессилевших, полуголодных людей, не способных не только к самообороне, но даже к активному передвижению? А идти предстояло полями, пересекая шоссейные и железные дороги. У оккупантов было достаточно сил и техники, чтобы догнать нас и уничтожить».

Партизаны через местных жителей держали связь с лагерем и знали, что в нём существует мощная подпольная группа. Но они не успели осуществить свой план.
Восстание в лагере вспыхнуло 21 февраля 1943 года, во второй половине дня. Узников должны были расстрелять в связи с отступлением немецких войск. Пленным стало известно об этом от заключенного Шушпанова, неплохо знавшего немецкий язык. Он случайно услышал разговор о готовящейся ликвидации всех заключенных.

Но они не стали безропотно ждать своей участи и решили дать бой охране. Участник событий Василий Степин позже рассказал Збанацкому о восстании. В лагере по сигналу началась рукопашная. Заключенные бросились на украинских националистов с голыми руками и самодельными «остряками». Им удалось убить Бакирса и нескольких человек из администрации. С вышек открыли стрельбу, им ответили огонем завладевшие оружием пленные. Оставшиеся в живых через дыры в проволочном заграждении уходили по заснеженному полю. За их спиной поднимался чёрный дым – горели просмоленные бараки лагеря. Ранние зимние сумерки надежно спрятали от карателей тех счастливцев, которым удалось сбежать. Не обошлось и без вмешательства «добрых людей», до сих пор неизвестно, кто вызвал из Чернигова карательный батальон, прибывший к месту событий на грузовых автомашинах. Часть полицейских бросилась вдогонку беглецам, а другие отправились в лагерь и начали делать своё кровавое дело.

Владимир Сиротенко, отец которого находился в заключении, вспоминал:

«Когда мама прибежала в концлагерь, на него напали партизаны. Охрана концлагеря была не очень-то и многочисленной. Полицейские разбежались и попрятались, а эсэсовцев партизаны перестреляли. Партизаны освободили пленных и предложили им идти с собой. Часть ушла, а часть отказалась. Отказались те, кто имел родственников в Чернигове. В те времена немцы еще отпускали военнопленных на поруки близких. Когда партизаны с освобожденными исчезли в лесу, со схронов повылазили уцелевшие сечевики. Они согнали всех, кто был — пленных, стариков, женщин, детей, на плац концлагеря и тут же расстреляли. Чтобы не было свидетелей их трусости. Через час после этого примчались гестаповцы и стали проводить следствие. Сечевиков арестовали и через неделю каждого пятого перед строем расстреляли на Красной площади Чернигова. Остальные повешены нашими в 1943-1948 гг.».

Каратели батальона под командованием оберштурмбанфюрера СС Кросса в течение двух дней расправлялись с селами Яцево и Бобровица, жители которых оказали помощь лагерным беглецам. Яцево сожгли полностью, Бобровицу – частично. Людей расстреливали и жгли живыми в собственных домах. Каратели, таким образом, уничтожили 712 жителей этих сел, а их имущество и скот – разграбили. На территории самого лагеря четыреста узников согнали в один из бараков и подожгли.
Всего же около трёх тысяч пленных красноармейцев были расстреляны.

Ольга Федоровна Гвоздь, свидетель тех страшных событий, рассказывает, что раненых пулемётным огнем заключенных добивали, не тратя патронов, били наотмашь коваными сапогами по головам, приставляли дуло карабинов к разным частям тела и дико хохоча, нажимали на спуск … далеко не все пленные могли бежать, значительная часть их была настолько истощена от голода и болезней, едва двигались. Беспомощные, они лежали на полу своих вырытых в земле бараков, напряженно прислушиваясь к выстрелам. Они приняли свою смерть, когда «борцы за волю» Украины и эсэсовцы начали прочесывать территорию лагеря, убивая всех заключенных подряд. Один из бараков сожгли вместе с его беспомощными жильцами. Страшная участь ждала крестьян, проживавших неподалеку от концлагеря в селах Яцево и Юрков Хуторе. Вина их состояла в том, что некоторые из них помогли беглецам — кто одеждой, кто едой. Не знали они, что будут жестоко наказаны за своё милосердие. В нескольких домах на окраине Яцево каратели убили крестьян в тот же вечер. Убивали в домах так тихо, что в соседних домах люди ничего не слышали. Выходить ночью на улицу было нельзя, люди боялись нарушить комендантский час после событий в лагере. Лишь утром 22 февраля одна женщина заглянула в соседскую хату и, увидев окровавленные тела, подняла тревогу. Хватая маленьких детей, люди бросились в лес.

Но успели не все — полицаи уже брали в кольцо обреченное на ужасную смерть село. Плотным кольцом они взяли также восточную часть большого пригородного села Бобровица и Юрков Хутор, расположенного в пойме Десны. Расстреливали всех подряд — от младенцев до стариков. Опьяненные от изрядной порции водки и крови своих жертв, убийцы дико хохотали, поднимая на штыки младенцев.

Ограбив имущество, каратели поджигали здания. Село Яцево, основанное еще во времена Киевской Руси, перестало существовать. В Бобровице захваченных во время утренней облавы крестьян отводили в Юрков Хутор, который стоял на лугу в четырёхстах метров от села, загоняли в дома и хлева, клали на пол лицом вниз и расстреливали. Сверху на еще теплые тела заставляли ложиться новую партию бобровичан и тоже расстреливали. Затем, спалив хутор, каратели отбыли машинами в Чернигов, где одних ждал вкусный обед с водкой, а другим предстояло продолжить кровавое дело.

Тридцать эсэсовцев во главе с офицером подъехали к тюрьме по улице Пролетарской. К тому времени оттуда уже выпустили 18 подсаженных в камеры стукачей и 20 полицейских из украинской обслуги, которые отбывали там наказания за незначительные проступки по службе. Остальных — 283 заключенных начали расстреливать группами по 10 человек в тюремном дворике. Обречённых на смерть выводили тюремные надзиратели во главе с начальником этого страшного учреждения, членом ОУН Александром Носенко. В пасмурное зимнее небо, затянутое низкими облаками, доносились из тесного дворика отчаянные вопли, плач и проклятия палачам. Совместная кровавая оргия украинских националистов и немцев закончилась лишь в конце дня. Всего в те страшные дни в Чернигове было уничтожено больше тысячи жителей, военнопленных и узников тюрьмы. Некоторых коллаборационистов потом отловили в бандах УПА, судили и расстреляли. Но многие сбежали на запад, эмигрировали в США и Канаду».

По мотивам изложенных событий в 1970-м году режиссером Григорием Липшицем был снят трёхсерийный художественный фильм «Обратной дороги нет». Премьера фильма на телевидении состоялась в день Победы в 1971 году. Село Яцево в 1947 году было переименовано в Новосёловку.

Филипп Егорович вступил в партизанский отряд – бригаду имени Щорса под командованием Збанацкого 3 марта 1943 -го года.

Первое задание, в котором он участвовал, была помощь казакам 121-го казачьего батальона, которых немцы планировали использовать против партизан. Донские казаки решили уйти к партизанам, но немцы арестовали часть из них. Филипп был связным между несколькими партизанскими группами. В результате этой операции Яновский гарнизон был ликвидирован. Из перешедших к партизанам казаков был создан отряд имени Буденного во главе с Павлом Константиновичем Лузаном.

В то время, по воспоминаниям Збанацкого, самой популярной темой для партизан были планы взятия Чернигова и районного центра Остра. Но это были только мечты. «О Киеве мы помалкивали. Мечтали и о том, чтобы скорее вскрылись реки. Когда разольются Днепр и Десна, добраться до нас будет нелегко. О том, что сами окажемся в тисках, как-то не думалось». Буденновцы очищали от оккупантов южную часть Михайло-Коцюбинского района. В больших селах Сивки и Навозы стояли крупные вражеские гарнизоны. Рота буденновцев, в которой находился Филипп Емельянов, разгромила гарнизон в Сивках и преследовала ушедших в Навозы немцев. Здесь было уничтожено около сорока немецких солдат, взят пулемет, сотня винтовок, пистолеты, продукты питания, одежда. Этого оружия хватило на вновь прибывших партизан. Бригада имени Щорса имела связь с партизанами Ковпака по обе стороны Днепра и Припяти.
Казаки в отряде Буденного показали себя настоящими патриотами, они предпочитали погибать в бою, но врагу не сдаваться. Внучка Филиппа Егоровича Елена Войтенко вспоминала рассказ деда: «Вели мы бой в одном из украинских селений. Был у меня лучший друг, с которым прошли всю войну, родом из здешних мест. Неподалеку жили его родные, семья. В минуты передышки набрал он в карман зелёных яблок. Собирался забежать к детишкам с гостинцами. Пуля сразила его наповал. Покатились яблоки по земле…».

Тяжелые боестолкновения с оккупантами начались в мае. Каратели пытались всеми силами уничтожить отряд, но командиры Леонтьев, Мольченко и Лузан умело оборонялись у хуторов Тужар и Высокая печь. Немцам удалось загнать партизан в болото Выдра, простиравшегося от поймы Днепра до самой Десны.

Збанацкий писал: «Нам пришлось волей-неволей лезть в непроходимое болото. Для этого были веские причины. Первая-невероятная усталость, истощение от недоедания и недосыпания, вторая – отсутствие необходимейшего боезапаса. Третья – нам некуда было деваться, или в Выдру, или под фашистские пули. Мы залегли в болоте. Противник обрушил на нас бессчетное количество снарядов, мин, пулеметных и автоматных разрывных пуль. В один миг мертвая трясина превратилась в кромешный ад. Пришлось погрузиться по шею в болото…».

Но вышли и из этой передряги. Через многие испытания прошли партизаны бригады имени Щорса летом 1943 года. Один из таких боев под селением Максим особенно запомнился Филиппу Егоровичу – девять человек его отделения вели на улицах села неравный бой с фашистами, пока не подоспели основные силы бригады во главе с Юрием Збанацким.

В сентябре 1943 года партизанским соединением было занято несколько переправ на Днепре и Припяти для форсирования этих рек войсками Советской армии. Партизаны не дали фашистам взорвать переправы. Командир стрелковой дивизии полковник Гудзь докладывал командованию: «За время с 17 по 28 сентября 1943 года партизанские отряды имени Щорса, имени Коцюбинского, Перемога, имени Буденного и имени Ворошилова помогли дивизии форсировать Десну, Днепр и Припять. Переправы действовали днем и ночью».
В «Украинской Советской энциклопедии» читаем: «Значительную помощь оказали партизаны в битве за Днепр. Они захватили двадцать пять переправ и держали их до подхода частей Красной Армии, построили несколько переправ и передали их войскам».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1944 года за умелое командование партизанским соединением, образцовое выполнение боевых заданий командования в тылу немецко-фашистских войск и проявленные при этом геройство и мужество Збанацкому Григорию Олиферовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 2881).

В первых числах октября соединение имени Щорса было расформировано. Но партизанам было не до отдыха. Часть из них влились в воинские соединения наступающей армии, другие занимались зачисткой лесов Украины и Белоруссии от изменников и диверсантов.

Филипп Егорович демобилизовался в октябре победного 1945-го года и вернулся в Пресногорьковку. Со своими партизанскими командирами Юрием Олиферовичем Збанацким и Павлом Константиновичем Лузаном он встретился в Киеве в сентябре 1980 — го года. Збанацкий стал известным советским писателем, автором ряда книг для взрослых и детей. Несколько подаренных книг увёз с собой в Казахстан Филипп Егорович.

Скончался Филипп Егорович Емельянов в 1989 году, оставив на белом свете семерых детей, среди которых педагоги, поэты и журналисты. Всю войну ждала его и сына Сашу жена и верный спутник по жизни Александра Алексеевна.

Такие люди, как Филипп Егорович Емельянов, шли по жизни только вперёд, обратной дороги для них не было…

Примечание:
Численность отряда имени Щорса, основной список (октябрь 1943 года)
Всего: 472, из них мужчин 413, женщин 59
Потери отряда убитыми и пропавшими без вести за период боевых действий — 45 человек
ф. ЦГАВО Украины ф.1 оп.26.д 531

Сергей Виниченко, историк, писатель.