Американский триумф генерала Беляева

Молодое поколение о цензуре в журналистике и литературе, конечно же, слышало, но вряд ли сталкивалось на практике. А в советское время любой издатель или редактор знал, что можно печатать, а что, мягко говоря, нежелательно. Жестче всего государство контролировало центральные издательства, а из газет и журналов – московские и ленинградские.

Литераторы российских регионов страдали от цензуры чуть меньше, а в союзных республиках многое зависело от местной власти. Где-то не удавалось печатать даже то, что проходило в Москве. А где-то издательства и пресса брались за выпуск книг и статей, которые автор в России даже и предложить не решался. Казахстан был одним из таких «островков свободы». И потому российские книголюбы внимательно изучали планы алма-атинского издательства.

Традиция эта какое-то время сохранялась даже после распада СССР. Вот и с героем моего очерка, генералом Иваном Тимофеевичем Беляевым, российского читателя познакомил казахстанский журнал «Простор». В 1994 году на его страницах впервые в СНГ были опубликованы мемуары генерала-эмигранта, чьи приключения могли дать сто очков вперед героям зарубежных романов. Ведь в жизни Беляева были и научные экспедиции в места, где не ступала нога европейского исследователя, и самоотверженная борьба за права коренных народов… И блестящая победа в одной из самых известных войн, сотрясавших американский континент.

Но не будем забегать вперед…

15 июня 1932 года боливийские войска захватили парагвайский город Питиантута. Началась трехлетняя вооруженная борьба за обладание областью Гран-Чако. Сражения продолжались до 1935 года и закончились победой парагвайской армии, ключевые посты в которой занимали русские эмигранты – около 80 бывших белогвардейцев во главе с генералом Иваном Беляевым. Боливийскими войсками командовали их противники по I мировой войне – 120 немецких офицеров под руководством генерала Ганса Кундта.

Как вызревал вооруженный конфликт

Споры из-за Гран-Чако у Боливии с Парагваем начались сразу после обретения ими независимости, ведь испанская администрация в свое время не провела границы между вице-королевствами Перу и Ла-Плата. Малонаселенный район, расположенный в глубине материка, не приносил никаких доходов и не интересовал колониальные власти.

В конце XIX века Парагвай предложил разделить спорный район, но Боливия претендовала на весь Гран-Чако и переговоры были прерваны. Со временем ситуация обострилась, а когда в 1928 году геологическая экспедиция выявила многообещающие перспективы этого района для нефтедобычи, всем стало ясно, что война неизбежна.

За спинами правительств стояли крупнейшие топливные компании: американская «Стандарт Ойл» и британская «Шелл Ойл». Одна из них получила карт-бланш на разведку и добычу нефти в Боливии, другая – в Парагвае. В 1931 году, после первых пограничных стычек, дипломатические отношения были окончательно разорваны. В обеих странах проводили срочные военные реформы, закупали оружие, строили оборонительные укрепления.

В Парагвае в 1923-1932 годах была создана регулярная армия численностью четыре тысячи человек, и еще 20 тысяч мобилизационного резерва. Коренным образом изменилась система обучения офицерских кадров, чему способствовало появление двух военных академий (по уровню подготовки больше похожих на училища). Их преподавательский состав укомплектовали русскими офицерами-эмигрантами во главе с бывшим генералом царской армии Иваном Беляевым.

Руководство страны провело масштабные закупки вооружений. В Испании приобрели 17 тысяч винтовок «Маузер», в Дании и США – крупнокалиберные пулеметы «Браунинг» и ручные пулеметы «Мадсен», во Франции – восемь горных 105-мм орудий и 24 горных 75-мм орудия.

Уже перед самой войной из США прибыли 24 миномета системы Стокса-Брандта калибра 81 мм и пробная партия пистолетов-пулеметов. Оружие это оказалось идеально приспособленным к применению в условиях Гран-Чако. Минометы в разобранном виде можно было переносить на руках, что облегчало их использование в условиях бездорожья, а пистолеты-пулеметы в лесах, где огневой бой велся на дистанциях до 200 метров, оказались самым эффективным ручным оружием.

Боливия обладала гораздо большими людскими и финансовыми ресурсами. В 1926 году она заключила контракт с английской фирмой «Виккерс» на закупку 36 тысяч винтовок, 250 тяжелых и 500 легких пулеметов, 196 орудий разного калибра и множество другого вооружения. Однако в 1929 году из-за Великой депрессии поставки были остановлены. Тем не менее, к началу Чакской войны страна располагала регулярной армией в шесть тысяч человек, имела 39 тысяч винтовок «Маузер», 750 пулеметов, 64 орудия и пять танков. На вооружении боливийцев было несколько современных самолетов. Превосходство над армией противника казалось подавляющим…

Генерал-эмигрант

С началом Чакской войны русские преподаватели парагвайских академий переместились в войска – командовать бывшими учениками. Формально руководство армией было возложено на местного уроженца – полковника Хосе Феликса Эстигаррибия. Беляев, получивший в Парагвае чин дивизионного генерала, выполнял функции начальника штаба (и по совместительству – главного советника президента). Фактически, все заботы по обороне страны легли на его плечи.

Будущий парагвайский генерал родился 19 апреля 1875 года в Санкт-Петербурге в семье потомственного военного, командующего 1-й лейб-гвардейской бригадой. Родная сестра Ивана Беляева, Мария, позже стала мачехой Александра Блока. Один из двоюродных братьев – Михаил Алексеевич Беляев – был последним военным министром Николая II, другой – Михаил Николаевич Беляев – отличился во время русско-японской войны.

Окончив в 1893 году Михайловское училище, подпоручик Иван Беляев начал службу в лейб-гвардии Стрелковом артиллерийском дивизионе. Два года спустя капитана Беляева перевели в лейб-гвардии 2-ю артиллерийскую бригаду. Затем он командовал 2-й батареей 1-го Кавказского стрелкового артиллерийского дивизиона. В 1913 году молодой подполковник создал «Устав горной артиллерии, горных батарей и горно-артиллерийских групп», ставший серьезным вкладом в развитие российской военной мысли.

В 1914 году Беляев становится Георгиевским кавалером за спасение батареи и личное руководство атакой. Он разрабатывает и пропагандирует идею создания в тылу особых запасных батальонов от каждого действующего полка, где уцелевшие кадровые офицеры и солдаты будут воспитывать новобранцев в патриотическом духе. В начале 1916 года после тяжелого ранения полковник Беляев лечится в лазарете в Царском Селе. Во время Брусиловского прорыва он командует 13-м Отдельным полевым тяжелым артиллерийским дивизионом.

Февральскую революцию Иван Тимофеевич встречает без восторга. В марте 1917 года на псковском вокзале в ответ на требование унтер-офицера с толпой солдат снять погоны и перейти на службу народу он отвечает:

«Дорогой мой! Я не только погоны и лампасы, я и штаны поснимаю, если вы повернете со мной на врага. А на «внутреннего врага» – против своих – не ходил и не пойду, так вы уж меня увольте».

Однако от гражданской войны ему уклониться не удалось. Приход к власти большевиков Беляев встретил в чине генерал-майора и командира артиллерийской бригады на Кавказском фронте. Ему горько было видеть, как победы русской армии превращаются в сокрушительное поражение… Без боев, одними политическими решениями. В начале 1918 года Беляев присоединяется к корниловцам. В августе он уже командует артиллерий в 1-й конной дивизии генерала Врангеля, а в ноябре – занимает аналогичную должность в 1-м конном корпусе Добровольческой армии. Когда летом 1919 года деникинцы заняли Харьков, Беляеву удалось наладить производство военной продукции на остановившемся с началом Гражданской войны паровозостроительном заводе.

В ноябре 1919 года, после назначения генерала Кутепова командующим Добровольческой армией, Беляев становится в ней инспектором артиллерии. Потом возглавляет отряды, прикрывающие отступление белых из Харькова. 25 марта 1920 года вместе с остатками армии он эвакуируется в Галлиполи, а оттуда – в Болгарию. В Европе проигравших ничего хорошего не ждет, и в 1923 году генерал эмигрирует в Буэнос-Айрес, а через несколько месяцев перебирается в Парагвай.

Сначала он только преподает в военной академии фортификацию и французский язык, но уже в октябре 1924 года министерство обороны привлекает русского генерала к проведению топографической съемки в районе Чако-Бореаль[1]. Изучение будущего театра военных действий – важнейший этап подготовки к грядущим боям. Беляеву удается убедить начальство в необходимости комплексного исследования пограничного региона.

За восемь предвоенных лет он организовывает 13 экспедиций, участники которых изучают рельеф, ландшафты, климат, растительный и животный мир доселе неизвестной ученым территории. Иван Тимофеевич публикует множество научных работ, посвященных географии, этнографии, метеорологии и биологии края. Особое внимание уделяется изучению быта, культуры, языков и религии местных индейцев гуарани.

Русский генерал составляет первые словари их языков: испанско-мака и испанско-чамакоко. Ему удается завоевать большой авторитет у аборигенов. Их вожди присваивают Беляеву имя Алебук («Сильная рука») и выбирают касиком (главой) влиятельного клана Тигров. Симпатии местного населения помогли Беляеву не только в научной работе… Во время войны гуарани поддержали Парагвай, и это сказалось на ее результатах.

…И сумрачный германский гений

Боливийские войска возглавил генерал-майор немецкой армии Ганс Кундт. Подчиненным он запомнился своей пунктуальностью и пристрастием к жесткой дисциплине. По Южной Америке широко разошелся генеральский афоризм:

«Тот, кто приходит раньше времени, – плохой военный, тот, кто опаздывает, – совсем не военный, военный лишь тот, кто приходит вовремя».

Образцовый офицер родился 28 февраля 1869 года в Нойштрелице в семье потомственного военного. Начав службу в 19 лет, он уже через четыре года стал капитаном Генерального штаба. В Боливию впервые прибыл в 1908 году как глава немецкой военной миссии. В 1911-1914 годах майор Кундт реформировал боливийскую армию по прусскому образцу. Однако с началом I мировой войны его отозвали в Германию.

Вернувшись на родину, Кундт участвует в боях на Восточном фронте. Работает в штабе генерала Макензена. Командует полком, а затем и бригадой. После Версальского договора переходит в оппозицию к правительству. В 1920 году участвует в «капповском путче». Когда авантюра провалилась, он был вынужден бежать из страны.

Боливийские власти предлагают бесприютному изгнаннику должность министра обороны страны. Для него это сказочная возможность испробовать свои силы в большой политике. Прибыв в Америку, Кундт начинает готовить боливийскую армию к войне с Парагваем. Вся программа перевооружения 1921-1932 годов проводится в соответствии с его запросами.

К лету 1932 года подготовка завершается.

«Мы не станем миндальничать, – заявляет Кундт в интервью для прессы, – сожрем русских молниеносно».

Однако первое сражение успеха его армии не принесло. Захваченный 15 июня город Питиантута вскоре был отбит парагвайскими войсками. Кундт подтягивает резервы и 27 июля начинает крупномасштабное наступление на линии Корралес – Толедо – Бокерон. Армия Парагвая отходит перед численно превосходящим противником.

Боливийские войска углубляются на территорию Чако. Однако занятые ими районы малолюдны, местное население прячется в лесах и ведет партизанскую войну. Ближайшая железнодорожная станция Вилья-Монтес находится в 322 километрах от парагвайской границы. От нее до линии фронта сначала несколько десятков, а затем и более 200 километров по бездорожью… Снабжение войск становится большой проблемой. Кундт и его коллеги, привыкшие к разветвленной дорожной сети Европы, этого не предусмотрели. А сопротивление парагвайской армии не угасает.

Провал Блицкрига

В середине августа интенсивность боев резко возросла. Боливийская армия продолжала наступать на двух операционных направлениях. Главная группировка, основу которой составлял 1-ый корпус, продвигалась на юго-восток. В её составе было четыре тысячи кадровых военных и примерно столько же резервистов. Ещё две дивизии[2], включающие в себя четыре тысячи солдат, половина из которых – новобранцы, наступали на северо-восток.

Боливийским резервистам (преимущественно индейцам и метисам, привыкшим к прохладному горному климату), чтобы попасть на передовую, пришлось прошагать пешком по жаркой и засушливой местности более 500 километров. Естественно, после такого марша их боевая ценность упала до минимума.

Проблема доставки грузов ощущалась все острее. Использовать транспортную авиацию было слишком дорого, да она и не могла удовлетворить всех запросов боливийских войск. Автомобильных дорог не было, а убийственная жара и отсутствие фуража затрудняло использование гужевого транспорта. Гуарани относились к боливийской армии враждебно, и надеяться на их помощь не приходилось.

У обороняющейся стороны снабжение было налажено куда лучше. Войска и снаряжение для армии доставлялись по реке Парагвай в порт Пуэрто-Касадо, затем по узкоколейке до городка Исла-Пой, откуда до линии фронта было 29 километров. К концу августа здесь сконцентрировался восьмитысячный корпус. Там же, вблизи Исла-Пой, был оборудован аэродром, на котором расположились самолеты немногочисленных ВВС Парагвая.

Еще полторы тысячи человек заняли жесткую оборону в районе форта Нанава. Третья группировка, из трех тысяч солдат при восьми орудиях расположилась в верховьях реки Парагвай. Кроме того, около трех тысяч резервистов сконцентрировалось в Асуньоне.

К началу сентября 1932 года боливийская армия выдохлась, и парагвайцы нанесли ответный удар. Их войска начали наступление на захваченный противником форт Бокерон. В этой операции активно участвовали ВВС обеих стран. Сначала боливийская авиация, пользуясь количественным и качественным превосходством, захватила господство в воздухе и разгромила несколько колонн наступающих войск, однако ей не удалось уничтожить артиллерию противника. Тщательная маскировка и умелые действия парагвайских ПВО, которыми командовал капитан Сергей Щетинин, заставили боливийские ВВС сократить активность и отказаться от полетов на малых высотах. Вскоре форт был окружен и блокирован.

Ганс Кундт попытался организовать его снабжение по «воздушному мосту». Однако точность доставки контейнеров оставляла желать лучшего. Большая их часть попадала в руки парагвайцев. К середине сентября огонь зенитной артиллерия оставил Боливию без авиации, и 29 числа форт Бокерон капитулировал. Общие потери боливийцев в этом сражении превысили 750 человек (из них более 600 пленными). У парагвайцев – в полтора раза меньше.

Затем обе стороны приостановили военные действия, восполняя потери в технике. Так, Боливия закупила в США девять истребителей и 20 бомбардировщиков, ставших основой возрожденных ВВС страны. Три транспортных самолета было заказано в Германии. В свою очередь, Парагвай приобрел 14 легких бомбардировщиков во Франции и пять истребителей в Италии.

Ответный ход Беляева

Восполнив потери авиации, парагвайцы нанесли удар у форта Нанава. Прорвать фронт не удалось и в ноябре 1932 года они отошли на исходные позиции. Ганс Кундт решил, что противник выдохся, и бросил армию на штурм Нанавы. Направление было выбрано удачно, ведь от форта открывалась прямая дорога на Асуньон. Однако этот ход был просчитан Беляевым. Его войска заранее окружили Нанаву минными полями, опутанными колючей проволокой, вырыли окопы, оборудовали отсечные позиции, возвели доты и дзоты. Возглавившие боливийскую атаку танки были уничтожены гранатами из засад. Издали наступающую пехоту косили пулеметы и артиллерия, а когда поредевшие цепи приближались к окопам, в действие вступали пистолеты-пулеметы. За неделю боев боливийцы потеряли более 2000 человек, их противники – менее 250.

Следующий удар Ганс Кундт решил нанести под Толедо. В феврале 1933 года его войска атаковали парагвайские позиции и были отброшены. В начале июля состоялась последняя попытка захватить Нанаву. Трехдневное сражение (с 4 по 6 июля) победы боливийцам не принесло. После этого провала Ганс Кундт был отправлен в отставку.

В ноябре 1933 года воздушная разведка обнаружила разрывы в боливийских позициях у Кампо-Виа. Скрытно перебросив войска, парагвайцы внезапным ударом окружили две вражеских дивизии. Противник потерял 2500 человек убитыми и 7500 пленными. Оставшиеся обратились в паническое бегство. Теперь боливийцы отступали уже по всему фронту.

К маю 1934 года им удалось оправиться от поражения и нанести сильный удар при Каньяда-Стронгест. Там парагвайцы потеряли 500 человек убитыми и 1500 пленными. Однако два месяца спустя атаки боливийцев были остановлены у города Пикуиба. Ресурсов для продолжения войны оставалось все меньше, и когда парагвайская армия начала наступление у города Эль-Кармен, фронт противника рухнул.

Более 2000 боливийских солдат погибло, 4000 попало в плен, а остальные превратились в неуправляемую, охваченную паникой толпу. Поняв, что война проиграна, немецкие советники бежали из страны. В феврале 1935 года парагвайцы вступили на территорию Боливии. Все военные задачи были выполнены. Пришло время политических решений. К марту 1935 года боевые действия прекратились, а 12 июля при посредничестве Аргентины было заключено перемирие, положившее конец войне.

21 августа 1936 года стороны восстановили дипломатические отношения, а 21 июля 1938 года заключили мирный договор. Его условия совпадали с предложениями, которые Парагвай делал Боливии перед войной. Ему отошли три четверти спорной территории. Боливия получила небольшой участок берега реки Парагвай для постройки порта и право судоходства на всем ее протяжении.

Вместо эпилога

Иван Беляев ушел с военной службы, посвятив свою жизнь борьбе за гражданские права гуарани. Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов он активно поддерживал СССР, организуя в Парагвае сбор денег для помощи фронту.

В 1944 году отставной генерал был назначен директором Национального патроната по делам индейцев и генеральным администратором индейских колоний. Он умер в Асунсьоне 19 января 1957 года. Отпевание проходило в Колонном зале Генерального штаба с отдачей воинских почестей, положенных ему как национальному герою. В стране был объявлен трехдневный траур. У гроба дежурили первые лица страны. Похоронную процессию сопровождали тысячи гуарани. В знак уважения к человеку, которого они почитали как верховного вождя, индейцы осеняли себя крестным знамением и распевали «Отче наш» на родном языке в переводе покойного. Согласно завещанию Беляева его тело было передано совету старейшин гуарани для погребения на территории племени в специально устроенном саркофаге.

Ганс Кундт умер в швейцарском Лугано 30 августа 1939 года, за сутки до начала II мировой войны. В своем последнем интервью 71-летний генерал признал, что потерпел поражение в Гран-Чако из-за недооценки русского командования парагвайской армии. Его коллеги, бежавшие из Боливии после битвы у Эль-Кармен, утверждали, что важной причиной разгрома стало применение Парагваем пистолетов-пулеметов. Бывшие советники ратовали за массовое производство этого оружия в Германии, чтобы снабдить им от трети до половины бойцов стрелковых рот. Руководство немецкой армии идею отвергло, зато ее вскоре приняли в СССР. Созданный в 1941 году ППШ стал одним из важнейших факторов победы над Германией.

…А нефть в Гран-Чако так и не нашли.

[1] парагвайской части Гран-Чако

[2] численность латиноамериканской дивизии была меньше, чем у европейского полка (но больше, чем у батальона).

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск