До главного руки не доходят

Например, почему, в стационар берут не всех желающих, а тех, кого берут, выписывают спустя дней пять, наконец, когда закончится издевательство очередями в регистратуру? Неужто опальный экс-министр, как известнейший реформатор, обрёк нас на мучения в государственной медицине?

Неужели благодаря его реформе наши самые лучшие врачи подались в частную медицину, и мы должны платить, чтобы попасть к ним на приём?

Справедливости ради стоит отметить, что возмущение на том конце провода по поводу медицинских услуг стало расти как раз после того, как грянула очередная реформа в медицине, которую уже в народе прозвали «Доскалиевской».

Бывший министр Доскалиев так часто бывал в нашем регионе, поучал, ругал и хвалил наших докторов, а порой и прислушивался к их рациональному слову, что, казалось бы, знает положение в регионе, значит, в силу своих полномочий предпримет всё возможное, чтобы помочь и уж точно не навредить.

И вот грянула по стране медицинская реформа. Дерзкая, принципиальная, но не первая, правда, с такими замашками. Что принесла она нам?

Открытые двери

Главный плюс, который ощутили североказахстанцы от прокатившейся по стране медицинской реформы, по мнению начальника управления здравоохранения Северо-Казахстанской области Эрика Байжунусова, – более квалифицированная медицинская помощь стала доступней для жителей ре-гиона.

Лечение, например, в столичной клинике, даже у успешных докторов из соседних регионов, — прежде этим могли похвастаться только те, у кого есть связи или деньги, или то и другое одновременно.

Внедрённый реформой принцип «деньги вслед за пациентом» отмёл эту проблему. Более того, чем сложнее клинический диагноз пациента, тем больше денег выделяется на его лечение. В итоге – вообще фантастические перемены – больницы стали рады «тяжёлым» больным, причём, им не важно, из какого города или аула страны он к ним прибыл. Так уже около тысячи североказахстанцев пролечились за пределами родной области, в более сильных, по сравнению с местными, медицинских клиниках.

По словам Эрика Байжунусова, этот же принцип разительно улучшил доступ сельчан к лечению в стационарах, в том числе, и областного уровня.

В регионе больных делят на областной и районный уровни. К областному уровню относят тех, кто нуждается в сложных методах лечения, которые, как правило, возможны только в медучреждениях областного значения.

Но, по словам Эрика Байжунусова, лечить этих людей в районных поликлиниках тоже не запрещено, значит, чтобы заработать деньги, сопровождающие их, районные больницы и врачи должны быть конкурентноспособны. Главное, что они уже начали стремиться к этому.

Больницы стали сами зарабатывать

Чтобы конкуренция районной больницы и главной клиники региона стала реальностью, в области внедряется собственное ноу-хау. Лечебные организации переходят на иную форму распределения доходов.

Из коммунальных государственных казённых предприятий они реорганизуются в государственные предприятия на праве хозяйственного ведения, которые имеют право самостоятельно решать, как тратить заработанные деньги. Тут главный принцип бизнеса – во всей красе. Больше зарабатывает тот, кто лучше работает, а кто имеет больше доходов, тому доступнее современные технологии, оборудование и самые лучшие медицинские умы и руки.

Зарабатывать больше, тратить меньше, так механизм, запущенный реформой, достиг в области и ещё одной цели – лечебная сеть стала работать рациональнее.

— Выяснилось, что 23 процента коечного фонда работало неэффективно. В прошлом году сократили 120 койкомест, в нынешнем – уже 550, — говорит Эрик Байжунусов, подчеркивая, что сокращение впервые произошло не волевым путём, а по инициативе самих главных врачей, которые поняли, что незачем держать столько лишних мест.

В итоге, оптимизировали не только количество мест, но и лечебный процесс на них. Если раньше, в среднем, в стационарах пациенты находились около десяти дней, теперь – пять. Сокращение, по словам главного врача области, – за счёт усиления интенсивности лечебного процесса.

Если жители отдаленных аулов и сёл, случалось, могли и всю жизнь прожить, не пролежав на больничной койке ни дня, то для жителей городов и райцентров стационарное лечение, как правило, прежде было регулярной нормой жизни. Здесь и лечились, и «подлечивались», и «отдыхали от забот». А петропавловские бомжи, например, вообще, зачастую, коротали лютые зимние деньки, потому что идти было больше некуда.

Сегодня многие петропавловцы возмущены: «В больницу лечь невозможно!»

Врачи непреклонны – времена, когда в стационары брали всех, кто пожелает, без показаний к госпитализации, потому что деньги лились рекой пропорционально количеству исполнения койкодней, прошли.

Писать. Лечить некогда

Основным минусом реформы в Северо-Казахстанской области считают то, что она настолько погрузила врачей в беспробудную бумажную волокиту, что им уже и людей лечить некогда.

«Число отчётных форм увеличилось вдвое. Писанина занимает львиную долю рабочего времени врача, это мешает работать. Мы чуть ли не кровью должны доказывать, что больной пролечен», — говорит Эрик Байжунусов.

Но больше всего минувшей реформе, как и всем предыдущим, счёт которых уже, наверное, неведом никому, в регионе ставят в укор то, что ни одна из них не вылечила местную медицину от двух самых тяжёлых болезней.

На что тогда реформы?

Первая, самая страшная «болезнь» – катастрофическая нехватка кадров. Эта беда не покидает североказахстанскую медицину долгие лета. И она постоянно находится с ней один на один. Сегодня в регионе не хватает порядка 320 врачебных специалистов. Своего медицинского вуза здесь нет, остаётся с протянутой рукой ждать выпускников, например, из Астаны. Вот уже даже «Дом врача» в областном центре построили, где дают квартиры молодым специалистам, выпускникам медицинских вузов, но они всё равно не спешат приезжать в провинцию.

Не один год область пытается решить вопрос с обучением своих местных абитуриентов в меди-цинских вузах за государственный счёт. Нынче предприняли очередную попытку, но вариант опротестовала прокуратура. Опять ищут способы проведения государственных денег.

Ещё один нюанс – проще говоря, молодежь просто боится идти во врачи.

«Вопрос юридической защиты врача выходит на первый план. В моду входит во всем винить врача, подавать в суды, требовать увольнения.

Сейчас мы не имеем права на ошибку, но определенная доля риска есть от любого вмешательства в организм. На стыке этих интересов должна быть какая — то организация, которая защищает врача, если его бить каждый раз, то мы без врачей можем остаться. Когда слу-чается человеческое горе, уходит из жизни близкий человек, мы ищем виноватых. В первую очередь, виним врача», — рассуждает Эрик Байжунусов.

Такой организацией, которая выступает на острие проблемы, анализирует все доводы и доказа-тельства вины и невиновности в нашей области стала Ассоциация медицинских работников Северо-Казахстанской области, созданная, кстати, по инициативе, местных управленцев от здравоохранения и докторов.

Ни одна реформа почему-то не взялась и за решение ещё одной «хвори» медицины.

Чиновники от здравоохранения не скрывают, что сегодня в нашей стране медицина осталась самой не компьютеризированной отраслью. Отсюда – писанина вместо реальной работы, а значит, очереди, нервотрёпки и, как следствие, – всё прочнее вживающаяся в головы пациентов мысль о том, что реформы государственной медицины делают всё, чтобы народ шёл в медицину частную.