Три войны Николая Кубрина

С детских лет от старожилов станицы Пресногорьковской я часто слышал о Николае Павловиче Кубрине. Те, кто прошел через гражданскую,  ужасы коллективизации, голод тридцатых и репрессии сороковых годов, характеризовали его только с положительной стороны. Меня, воспитанного на подвигах красных героев гражданской войны, немало удивляло тогда, что белогвардейский офицер, ушедший на восток с колчаковской  армией, может быть наделен такими качествами как честь, мужество, справедливость, героизм. Лишь много позже я понял, как далек от истины был в те годы…

Жизненный путь Николая Кубрина во многом типичен для сибирского казачьего офицера царской армии той поры.

Родился будущий генерал 8 мая 1876 года в станице Пресногорьковской Петропавловского уезда в семье сотника, дворянина Акмолинской области, «природного» сибирского казака Павла и Ольги (в девичестве Куликовой) Кубриных. Предок Павла, Андрей Тимофеевич, принимал участие в подавлении восстания Пугачева в составе полевой команды де Колонга.

Станица выросла из валов и рвов бывшей крепости и была знаменита своими людьми. Здесь начинал свою военную службу знаменитый атаман 1 военного отдела Федор Карпович Набоков, здесь был когда-то комендантом герой Бородинской битвы, основатель Акмолинской крепости (ныне г. Астана) Федор Кузьмич Шубин. Детство Николая Кубрина пришлось на годы возвращения в горьколинейные станицы из дальних среднеазиатских пределов казаков, геройски сражавшихся с бухарцами, кокандцами и хивинцами. На груди у многих блестели георгиевские кресты, на папахах – знаки «За штурм г. Андижана», жалованные Государем Александром II. Ветераны, загорелые, с въевшейся навсегда пылью заилийских дорог, охотно рассказывали маленьким казачатам о службе в 9-й роте под командованием героя Плевны, генерала М. Д. Скобелева, о походах и удали командира 1-го Ермака Тимофеева полка Семена Елгаштина. Завороженно слушал маленький Коля воспоминания седобородых казаков, мечтая всею душою оказаться когда-нибудь на их месте. Его жизненный путь был предопределен.

В 1887 году Николай поступил в Омский кадетский корпус. К  этому времени он  имел славную историю. Здесь учились ученые и путешественники Ч. Валиханов и Г. Потанин, будущие генералы В. Осипов, М. Казачинин, С. Панков, П. Ребров, А. Померанцев. В 1889 году лучшим учеником выпустился Лавр Георгиевич Корнилов, будущий герой белого движения на юге России.

После окончания корпуса Николай Кубрин в числе лучших выпускников отправился в Санкт-Петербург  и в 1895 году по 1-ому разряду закончил Николаевское кавалерийское училище, «произведен по экзаменам из портупей-юнкеров в 1 Сибирский казачий полк» и направлен служить в Семиречье.

В 1898 году Николай Кубрин женился, родился первенец- Николай.

В 1900 году в чине сотника в составе 4-го казачьего полка Кубрин совершает поход в Китай. В боевых действиях участвовать не пришлось — Сибирская дивизия получила Высочайшее повеление о прекращении боевых действий, едва достигнув пределов Маньчжурии.

Николай мечтал о дочери, о ее появлении на свет сообщает метрическая  книга  Пресногорьковской церкви «9.10.1903 года, родилась Мария, отец — подъесаул Перваго Ермака Тимофеева полка Сибирскаго казачьяго войска Николай Павлов Кубрин и законная жена его Мария Васильева дочь, оба православные. Крестные — сын подъесаула Николай Николаев Кубрин и учительница Пресногорьковского  женского начального училища Александра Георгиевна Зверева».

В 1904 году «неожиданно вспыхнула достопамятная и злосчастная для России война с Японией» (Г.Е.Катанаев). В феврале все льготные полки Сибирского войска были мобилизованы. Четыре полка образовали дивизию под командованием генерал – лейтенанта Н.Симонова.  В апреле она выдвинулась на передовую линию Маньчжурской армии генерала Куропаткина

На  войну Николай Кубрин пошел подъсаулом в 7-ом казачьем полку. Принимал участие в боях под Вафангоу и кровопролитном бою под Ходцзяпудза, в котором погиб командир 7-го полка войсковой старшина Старков. Казаки полка  блестяще показали себя на реке Шахе и в многодневном сражении под Мукденом, прикрывая отходящие корпуса русской армии.

Николай Кубрин получил ранение  в ногу ниже колена, был награжден за воинскую доблесть орденом Святой Анны  4-й степени, с надписью «За храбрость», Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом и звание есаула.   Ранение, после которого он всю жизнь прихрамывал, имеет свою историю. 24 февраля 1905 года подъесаул Кубрин должен был доставить пакет в штаб 4-го корпуса, находящегося неподалеку от города Фу-шуна. Во время бешеной скачки неожиданно наскочил на позиции японцев. Сопровождавшие его, казак 5-й сотни 7-го полка вестовой Линник  и казак, присланный для сопровождения подъесаулом Пелымским, сумели проскочить. «С первых же выстрелов подо мной была ранена лошадь, — писал позже Николай в рапорте, — перевернувшись через голову, придавила меня. Высвободившись из-под лошади и отстегнув от седла свою офицерскую сумку с пакетами, я побежал, но тотчас же был ранен навылет в верхнюю часть берцовой кости правой ноги. От места ранения я в состоянии был пробежать совсем немного… Выбившись из сил от боли раны, ушиба при падении с лошади и бега и убедившись, что нет никакой возможности доставить своевременно по назначению бывших при мне срочных бумаг и не желал дальше подвергать их опасности достаться в руки врага, я остановился в одном из оврагов для уничтожения их и перевязки раны, где и был схвачен японцами, но уже по уничтожении пакета и карт во время перевязки». Позже раненый подъесаул был вызволен из плена подоспевшими казаками.

В Пресногорьковскую  Кубрин приехал в отпуск, на лечение, и поселился в собственном деревянном доме неподалеку от церкви. Он был назначен заведующим станицей и с головой ушел в хозяйственные дела. Пресногорьковская тогда была крупной станицей 1-го военного отдела Сибирского казачьего войска. Здесь располагались медицинский и ветеринарный пункты, союз кооперативов, объединявший 28 сельских потребительских обществ, которые были связаны с фабриками, крупными купцами и ярмарками. В станице была контора переселенческого управления, следившая за устройством переселенцев на новых местах, выдававшая ссуды на строительство и домообзаводство. Иностранные фирмы Деринга, Зингера, Маккормика  имели свои склады, отпускали сельхозмашины в кредит. Станица имела пожарную охрану. Пожарники круглосуточно несли службу на каланче станичного правления. Вдоль улицы Большой стояли огромные баки с водой для тушения пожаров. Запасы семенного зерна хранились в обшитых кровельным железом амбарах, поднятых над землей на деревянных столбах. Чистота на улицах поддерживалась самими жителями – по субботам сор с улицы заметали во двор, чтобы потом вывезти. Были еще  две школы. Через станицу проходил почтовый и скотопрогонный тракт Петропавловск – Троицк, по которому в 1891 году проследовал наследник престола Цесаревич Николай Александрович, ночевавший в доме Василия Кладенова. В 1910 году Кубрин и участковый ветеринарный врач Александр Петрович Шехтер организовали культурно – благотворительное учреждение «Братство». При нем создали неплохую библиотеку, из книг, пожертвованных местной интеллигенцией, открылись народная столовая и магазин «Самопомощь». В «Братстве» устраивались чтения, проводились беседы и лекции, концерты, спектакли. Здесь же подавали чай с печеньем и халвой. Во время воскресников засевали и убирали до двадцати гектар пшеницы. Заготовки топлива, текущие ремонты проводились во время воскресников станичным правлением. В 1914 году началось строительство двухэтажного здания школы, большой вклад в ее строительство внесли Н.П. Кубрин, А.П.Шехтер и священник Василий Преображенский, расстрелянный красными в 1921 году за участие в Западно – Ишимском восстании. Перед Первой мировой войной Николай Павлович служил помощником атамана  2- го военного отдела Сибирского казачьего войска. В мирное время был награжден орденами Св.Анны 3-й ст.(1909 г) и Св.Станислава 2-й ст.(1912 г).

В начале Великой войны Кубрин оставляет в Омске жену, сына и четырех дочерей и отправляется  на  германский фронт командиром   1-й сотни 7-го Сибирского казачьего полка. Полки с Горькой линии придали для усиления четырем армейским корпусам Северо — Западного фронта в качестве конницы в районе западнее Жирардова. В начале февраля 1915 года Сибирские армейские корпуса были переброшены по железной дороге  и форсированным маршем прибыли в район Прасныша и Остроленки. После тяжелых пятидневных наступательных боев Прасныш был взят. Сибирские  казаки 7-го и 8-го полков были единственной конницей  в составе корпусов. Им приходилось заниматься разведкой, поддерживать связь между соединениями, атаковать противника в конном строю. Полки отличились в боях у деревни Черняки, в которой были полностью разгромлены два эскадрона конно-гренадерского короля Шведского полка и взят в плен командир дивизиона. Казаки пленили несколько сот германцев.

2 июля 1916 года Кубрину было присвоено звание войсковой старшина. В одном из боев Николай получает ранение в голову. В этот период командование награждает его орденами Святой Анны 2-й ст., Святого Владимира 4-й ст, последний давали за два подвига. Война для Кубрина закончилась в должности помощника командира 4-го казачьего полка.

Армия развалилась в результате большевистской агитации. Фронт был открыт вражеским дивизиям. Казачьи полки возвращались домой с германского и кавказского фронтов. По пути следования их разоружали большевики, считая казаков реальной организованной силой, способной противостоять Советам. Нередко возникали вооруженные стычки, доходившие до рукопашной, так  георгиевский кавалер П. Д. Дедов в одной из таких схваток на железнодорожной станции Челябинск  лишился двух крестов.

Неоднородное по своему социальному составу казачество колебалось, кто-то поддался большевистской агитации, но в одном все были единодушны – как можно скорее добраться до родных станиц.

Видя такое положение, Кубрин в середине ноября 1917 года покинул полк под предлогом ревматических  болей в нижних конечностях и хромоты,  уволился с военной службы и уехал в Пресногорьковскую. Весной 1918 года бывший боевой офицер занялся хлебопашеством на землях, полученных им за службу. После чехословацкого  переворота в конце мая 1918 года начался последний трагический период жизни Николая Павловича Кубрина.

О нем вспомнили в Омске.

21 июня боевой офицер был вызван командованием и назначен начальником Сибирской казачьей дивизии. Началось формирование полков, трудно было заставить воевать людей, только что сменивших оружие на мирные заботы. Об этом периоде Кубрин пишет:  «После июньского переворота 1918 года, когда положение было неопределенно, когда замаскировавшиеся коммунисты искали пищу среди формируемых первых казачьих частей – формирование казачьих полков требовало большого, исключительного напряжения энергии. При создании полков тяжесть пала на офицерство. Но на помощь офицерству пришли старики — станичники, выставившие полки».

Н. П. Кубрин и его дивизия приняли участие в боях за Уфу в мае 1919 года. В дивизии было около 2000 шашек, 6 орудий, 18 пулеметов. Под станцией Чишмы Сибирская казачья дивизия сражалась против 25-й стрелковой дивизии  В.И.Чапаева и каширинцев, красных оренбургских казаков. 9 июня сибирские казаки участвовали в атаке, которую показали как «психическую» в фильме братьев Васильевых «Чапаев». Бои были очень тяжелыми – чапаевская дивизия лишилась половины личного состава.

В августе 1919 года Пятая Красная армия под командованием М. Н. Тухачевского начали наступление на Петропавловск. Война пришла на родную землю полковника колчаковской армии Николая Павловича Кубрина. Станица Пресногорьковская несколько раз переходила из рук в руки, о чем свидетельствуют документы из архива Российской армии, хранящиеся в Москве. 19 сентября Верховный Главнокомандующий адмирал А. В. Колчак, будучи на фронте в Конной группе 2-ой армии за отличие в боях на Тоболе произвел Кубрина в чин генерал – майора.

К концу сентября Красная армия была отброшена за реку Тобол, но 14 октября вновь началось наступление 35-й стрелковой дивизии под командованием К.А.Неймана по казачьему тракту. Началось отступление белых на восток. 30 октября пал уездный город Петропавловск.

Из Пресногорьковской в «отступ» ушли многие жители, среди которых был Сергей Преображенский, сын расстрелянного священника. Отступление было страшным – холод, голод, тиф косили людей. Историк О.А.Винокуров пишет об исходе: «Белая армия была потрясена. Она отступала, а за ней зияла широкая полоса напрасно пролитой в сентябрьских боях крови. Сплошными массами отходили войска, скопища обозов, телег, лошадей. Точно конное море заливало сибирскую степь…».

Под Омском генерал Кубрин собрал одностаничников во главе с атаманом Иваном Яковлевичем Вяткиным и предложил им возвращаться домой. Он понимал, что дальнейшее продвижение на восток в условиях сибирской зимы влечет за собой гибель людей. Часть земляков послушали его и вернулись, чем спасли себе жизнь. Великий Сибирский Ледяной поход для 1-й Сибирской казачьей дивизии закончился под Красноярском. Ее полки не смогли пробиться на восток в обход города.

6 января 1920 года штаб дивизии вместе с командиром был пленен красными. Многие казаки дивизии лишь весной вернулись в станицы, среди них пресногорьковчане хорунжий Иван Шилов, Егор Лавринов, Федор Коробейников, Михаил Веневцев, Роман Парфенов, Федор Ермолаев и сотни других. Красноармеец 27-й дивизии Федор Церахто вспоминал, как в апреле 1920 года: « по Люблинскому проспекту Омска гнали под конвоем более тысячи человек. Это шла Сибирская казачья дивизия, плененная под Красноярском три месяца назад. Среди измученных, грязных людей были и казаки из наших станиц – Пресногорьковской, Камышловской, Кабановской, Пресновской».

Часть из них погибли через два года во время Западно – Ишимского восстания, другие были расстреляны в 1937-м.

Большая часть казаков разоружилась в селе Минино. Кроме Кубрина и начштаба Михайлова в плен попали начальник 3-й дивизии полковник Н.К.Рагозин и командир отдельной Сибирской казачьей бригады полковник В.Е.Первушин. Сдачей в плен Кубрин спас от неминуемой смерти несколько тысяч человек — измученных, голодных, больных, деморализованных бойцов своей дивизии, перенесших ужасы Великого Ледового Сибирского похода. Он заботился о подчиненных, даже принимая такое непростое для себя решение.

После ареста  Кубрин содержался в Красноярской тюрьме. Оттуда он был этапирован в Омск, где его судили 13 июля по обвинению «служба в белой  армии». Дело было направлено в Красноярскую чрезвычайку,  где «окончательного решения по делу не принято».

Долгое время автор считал, что жизнь генерала прервалась в Омске. Но, как оказалось, он был вывезен на Север, в Архангельские лагеря смерти. Вряд ли семья знала о судьбе Николая Павловича – по словам С.М.Мельгунова: «Из длинного списка офицеров, по официальным сведениям отправленных на Север, никогда нельзя было найти местопребывания ни одного из них». В марте-апреле 1921 года Архангельский губисполком принял решение о расстреле 540 офицеров. Первую группу расстреляли 14 марта. В решении заседания было записано «принимая во внимание неисправимость означенных кровавых белогвардейцев, ярую ненависть к рабоче-крестьянской власти, усиленную их агитацию за выступление среди заключенных в связи с кронштадскими событиями – всех расстрелять». Вместе с Кубриным были расстреляны десятки офицеров, составлявших элиту Русской армии, среди которых забайкальский генерал – атаман И.Н.Толстихин, ветеран – скобелевец И.С.Кошуба, князь Р.В.Андронников.

Так закончился жизненный путь русского офицера, потомственного дворянина Николая Павловича Кубрина, прекрасного семьянина, крестившегося в православной вере. Своей присяге он остался верен до конца. Он был реабилитирован в 1996 году Омской областной прокуратурой.

Сын генерала, кадет Омского корпуса Николай, летом 1919 года был эвакуирован во Владивосток, на остров Русский, где окончил Корниловское военное училище. 5 октября 1922 года юнкера были брошены в бой за Спасск, где под станцией Свиягино сошлись в бою с курсантами Приамурской дивизии. Юнкера напоролись на пулеметный огонь, скосивший 75 человек. Николай Николаевич Кубрин погиб в одном из последних боев Гражданской войны и похоронен где-то в Приморье.

Мария Васильевна Кубрина с дочерьми находилась в обозе отступающей армии и осталась в Красноярске, оттуда перебралась в Омск. Немало времени ушло на то, чтобы установить достоверные факты из жизни семьи расстрелянного генерала. Старожилы в 70-х годах прошлого века хорошо помнили войну с «ерманцами»,  о гражданской же молчали, будто ее и не было. Тотальный заговор молчания был раскрыт лишь в 90-е, когда уцелевшие от расправы потомки белых офицеров начали вспоминать…

Сегодня правнуки генерала по линии дочери Марии Кубриной – Артюхиной проживают в Омске. У генерала было три сестры Ольга (1868г.р), Анна (1874 г.р., в замужестве Шехтер) и Елизавета (1875 г.р., в замужестве Мошкова). Старшая сестра скончалась в станице Пресногорьковской в 1920 году, оставив четверых детей — Мариамну, Николая, Павла и Лидию. Мариамна учительствовала в годы гражданской войны в школе, построенной ее отцом и дядей, учила классика казахской литературы Габита Мусрепова. Их потомки проживают в Москве, Вологде, Бельгии. Елизавета Павловна Кубрина — Мошкова была арестована в 1932 году за то, что являлась родной сестрой белого генерала и провела восемь лет в заключении. Ее сын, Виктор, пережил ужасы ленинградской блокады. Внучка Маргарита ныне проживает в Санкт-Петербурге. Внучка Анны Павловны Кубриной – Шехтер Элина Павловна Фазуллина проживает в Москве. В своих воспоминаниях она пишет, что ссыльному народовольцу Александру Петровичу Шехтеру и Анне Павловне Кубриной пришлось втайне от брата венчаться в храме казачьего поселка Песчаный. Брат Николай долгое время считал Александра Петровича «каторжником» и  не дал согласия на брак. Позже, когда дети стали постоянно общаться друг с другом, Кубрин смягчился. А.П. Шехтер, окончивший Казанский университет, очень многое сделал для жителей Пресногорьковской – учил детей в построенной им школе, лечил людей и скот, в гражданскую в одиночку боролся с тифом. Скончался в 1922 году за письменным столом, проверяя школьные тетради… Потомки генерала попали в водоворот последующих событий вместе с тысячами семей с похожей историей и с честью пронесли свой крест через годы репрессий, страшной войны и восстановления страны после разрухи. Память о генерале передавалась от детей к внукам как тайное знание, чтобы наконец воскреснуть и стать достоянием многих.

История гражданской войны еще не написана полностью, а между тем на нашей родной земле, по словам историка В.А.Шулдякова «происходили события столь же драматичные, как на «тихом Дону», на «вольной Кубани». И здесь мутила разум ненависть, и здесь ходили корпусами в конные атаки, сшибались в шашечных рубках, совершали военные перевороты, гибли массами от тифа, поднимались на мятежи и шли с кольями на красноармейские пулеметы»…

В этом убеждаешься, читая расстрельные списки со знакомыми с детства фамилиями, изучая сухие рапорты командиров полков. Об этом задумываешься, стоя у невысоких степных могильных холмов и над квадратом раскопа… Действительно, «прошлое не ушло – оно в человеке»…

Использованы материалы семейных архивов Кубриных-Шехтер.

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск