Горькие страницы Большого террора

Автор: Сергей Виниченко.  В Пресногорьковке интересно кирпичное здание бывшей купеческой лавки постройки 1844 года, разделенное на три камеры, отопление которых производилось охранником из коридора. Автору приходилось в детстве читать надписи на стенах и косяках дверей камер. К сожалению, надписи заключенных были забелены и закрашены в последующие годы. Построенное еще в середине XIX века, это здание стало неким символом века прошедшего. В нём в 20-е, 30-е, 40-е годы содержались разные категории людей, объединенные единой судьбой – за порогом для каждого оставалось совсем немного времени до гибели.

Истории людей, так или иначе пострадавших от произвола карательных органов, требует внимательного подхода и глубокого изучения. Необходима кропотливая работа с источниками в архивах, беседы с потомками репрессированных, поиск оставленных воспоминаний. Кое-что из найденного о репрессированных и пребывании ссыльных в Пресногорьковке было записано автором в разные годы. В представленном материале автор сделал попытку краем глаза заглянуть в эпоху Большого террора в отдельно взятом районе.

В связи с решениями декабрьского 1936 года пленума, а затем февральско-мартовского 1937 года пленума ЦК ВКП (б) о ликвидации последствий вредительства троцкистов, бухаринцев, “национал-фашистов” в республиках и “искоренении и выкорчевывании до конца двурушников”. Почва для такой “кампании” в Казахстане была давно готова. Краевой комитет ВКП (б) и руководство НКВД республики составляли планы репрессий по 1-категории (расстрел) и 2-категории (осуждение на длительные сроки) и передавали их в Москву для утверждения. Осенью 1937 года были репрессированы известные деятели литературы и искусства, видные руководящие работники республики. “Следствие” еще не завершилось, а из Москвы уже возвратились в Казахстан расстрельные списки, утвержденные Сталиным и его соратниками. Местные власти устраивали открытые судебные процессы.

Осенью 1937 года такие процессы над «врагами народа» состоялись в Караганде, Чимкенте, Иргизе, Урджаре и многих других районах и населенных пунктах Казахстана. Районный центр Пресногорьковка стал самой северной точкой на карте, где провели подобный процесс.

В кустанайской областной газете «Сталинский путь» 21 августа 1937 года была опубликована статья «Почему плохи дела в колхозе «Интернационал?» Пресногорьковского района.

В ней критиковались методы ведения хозяйства председателем колхоза Василием Алексеевичем Коптелом, направленные на подрыв экономики колхоза, и потакание таковым районного руководства. Статья стала поводом для раскрытия «диверсионно-вредительской организации». Начались аресты в колхозе «Интернационал» (с. Королёвка). Уже 8 декабря 1937 года состоялось заседание тройки УНКВД по Кустанайской области, которой за антисоветскую троцкистско-националистическую повстанческо-вредительскую деятельность были приговорены к расстрелу:

Председатель колхоза Коптел В.А., 1906 года рождения, из крестьян-середняков, исключенный из кандидатов в члены ВКП (Б) за великодержавный шовинизм, ранее судимый, образование 7 классов.

Управляющий конторой заготскота Степан Никитович Вашутин (1899 г. р., из бедняков, беспартийный)

Семидесятилетний ранее судимый учётчик колхоза Ф. Н. Назаренко, состоявший в компартии с 1920 по 1927 год.

Бурмак Петр Евменович, бухгалтер.

К десяти годам лишения свободы в исправительно–трудовом лагере были приговорены: ранее судимый малограмотный заведующий избой-читальней Денис Феофанович Голубицкий (1902), колхозник Иосиф Изотович Чернород (1906), старший механик МТС Степан Петрович Карпенко (1899), заведующий нефтескладом Буденновского МТС Константин Яковлевич Семенов (1890), колхозник артели имени М. Горького Иван Захарович Ларюшин (1910), механизатор, член партии с 1930 года Екатерина Григорьевна Зайкова (1910), тракторист колхоза имени Ворошилова Григорий Маркович Конопля (1900), председатель колхоза им. 1 мая Григорий Иванович Обозов (1903), председатель колхоза «Маркс» Константин Яковлевич Николаенко (1899), бригадир колхоза «Интернационал» Кузбек Кушпанов (1906), братья Кравченко, родные братья бабушки супруги автора – председатель колхоза Василий Яковлевич (1902) и инспектор исполкома Федот Яковлевич (1904), токарь Буденновского МТС Алексей Степанович Дедов (1904), продавец села Королёвки Никита Иванович Кривец (1895), заместитель председателя колхоза «Интернационал» Чайке Касенов (1894), зоотехник райзо Пресногорьковского района Кабдула Кашкенов (1908), директор Ксеньевской МТС Иван Леонтьевич Докучаев (1906), бригадир колхоза «Интернационал» Калий Копенов (1900).

К 8 годам приговорили дорожника Михаила Константиновича Овчарова (1901), заместителя председателя колхоза Ашима Найзабекова (1902), колхозника Акана Нурумова (1892).

Следствие проводил районный отдел НКВД во главе с Л. Д. Посунько. Был арестован уполномоченный комитета заготовок СНК Алексей Сергеевич Воронков (родился в 1901 году в Московской области). 13 марта 1938 года его судили в закрытом заседании выездной сессии военной коллегии Верховного суда СССР в г. Алма-Ате, которая определила: «Воронкова предать суду… дело заслушать в закрытом судебном заседании без участия обвинения и защиты без вызова свидетелей». Воронков не признал себя виновным в участии контрреволюционной организации и был расстрелян. Жена узнала о его реабилитации в 1957 году в Москве.

Бывшего первого секретаря Пресногорьковского райкома Веру Петровну Засыпкину арестовали в Джетыгаре 4 декабря. Засыпкина решила укрепить колхоз собственным методом – приказала согнать весь частный скот в большой загон за старинной лавкой (за нынешним магазином «Берёзка») по улице Ленина. Скот не кормили и не поили несколько дней. Рёв голодных коров стоял на всю станицу. Потом начался падёж. Весь лес Ракиты был завален трупами павших животных.

По словам очевидцев, Вера Петровна Засыпкина носила кумачовый платок, была коротко подстрижена, волосы не причесывала, была мужского телосложения. Одним своим видом наводила страх на население. Её биография оказалась весьма примечательной и давала хоть какое-то объяснение её решениям. Родилась будущий секретарь райкома, а позже враг народа, в 1897 году в г. Чебоксары Казанской губернии в семье медника, окончила начальную школу и прогимназию. Полученное образование дало ей возможность работать домашней учительницей в Казани (1916 -1918 гг.). Будучи членом федерации анархистов-коммунистов писала статьи в газету «Знамя революции», арестовывалась чехами. Была выпущена под надзор. Работала корреспондентом газет «Гражданская война» и «Красный стрелок», находясь в частях громившей Колчака 5-й армии Восточного фронта. В 1931 – 1933 годах — директор по кадрам Института промышленно-экономических исследований при ВСНХ СССР, затем работа в Оренбургской и Акмолинской областях на руководящих должностях. Была делегатом знаменитого XVII съезда «расстрелянных»(1934 год). С 5 апреля 1936 по декабрь 1936 года Засыпкина работала 1-м секретарем Пресногорьковского райкома партии.

17 ноября был арестован председатель райисполкома Синицкий Александр Семёнович, уроженец села Янгельское, Челябинской области.

31 января 1938 года дело уже осужденных «врагов народа» было пересмотрено в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, после чего Голубицкий, Чернород, Карпенко, Семенов были приговорены к расстрелу.

В обвинительном заключении всем осужденным вменялось в вину, что они все входили в контрреволюционную троцкистко-националистическую организацию, подпольно действующую в Пресногорьковском районе, во главе которой стояли секретарь райкома партии В. П. Засыпкина, председатель райисполкома А. С. Синицкий и уполномоченный СНК Воронков. Организация имела своей целью свержение Советской власти и восстановление капиталистического строя в СССР, для достижения которой велось экономическое вредительство и подготовка повстанческих кадров.

А. С. Синицкий был расстрелян 13 марта 1938 года (ст.58 -2,7,8,11) вместе спрокурором района Иваном Михайловичем Уткиным (1904,уроженец Тверской губернии). В отношении «врага народа» Засыпкиной приговор привели в исполнение 11 ноября 1938 года, она была реабилитирована в 1959 году. Все осужденные по этому делу были реабилитированы в 1964 году. Президиум Кустанайского областного суда сделал выводы, что никакой контрреволюционной организации в 1937 – 38 годах в области не существовало. Все свидетели, кроме Стерехова, говорили в своих показаниях, что обвиняемые работали плохо, но ничего не говорили о контрреволюционной деятельности. Все осужденные, за исключением Назаренко, Голубицкого, Капенова, Обознова, Касенова виновными себя не признали. Вина их материалами не подтвердилась, поскольку следствие по делу велось «крайне упрощенно, небрежно». Учитель, один из первых комсомольцев райцентра, Петр Михайлович Стерехов во время дачи показаний, по словам очевидца, бросился на судью и скончался на месте от инфаркта.

25 февраля 1938 года был арестован 1-й секретарь Пресногорьковского райкома партии Александр Иванович Петров(1889, уроженец Воронежской губернии), был освобождён 8 июля 1939 года за недоказанностью состава преступления. Начальник районного отдела НКВД Лука Данилович Посунько (1905, уроженец Таврической губернии), проводивший всю кампанию по изобличению «врагов народа» сам попал под «красное колесо» — был арестован 4 апреля 1938 года. За него вступился Тюрин М. Е. (1897, уроженец Оренбургской губернии), сменивший на посту начальника областного НКВД зловещую фигуру Н. А. Павлова. Он представил Алма-Атинскому трибуналу доказательства наговора на Посунько и тот был реабилитирован 11 января 1939 года. В этот период арестованные заполнили всю внутреннюю тюрьму г. Кустаная. День и ночь работала «тройка» — начальник НКВД, секретарь обкома и председатель облисполкома. Карательным органам была предоставлена возможность расправиться с нелояльными к власти – по району прокатилась волна арестов колхозников, бухгалтеров, счетоводов, учителей, амнистированных участников гражданской войны, повстанцев 1921 года.

К примеру, был репрессирован середняк Бедрин Борис Федорович (арестован 26 января 1938 года. 5 февраля расстрелян). Бедрин был урядником, дворянином, георгиевским кавалером. Во время гражданской войны свирепствовал в красноармейском отряде. Очевидец написал о нем через много лет в письме: «Мужчины в прошлые те года погибали по руководству Бори Бедрина, без суда и следствия уничтожал. На кого-то имел злорадство с юных лет, он же был потомственный, из семьи дворянского племени».

Так же поступили с одним из героев гражданской войны, разведчиком из отряда Д. Ковалева, Усачевым Игнатием Семеновичем (1883, Кабань), работавшим инспектором госдоходов (реабилитирован в 1957 году).

Воспоминания Ермолаева Юрия Федоровича(1926 – 2018):

«У нас стали забирать врагов народа. Арестовали одного из учителей нашей школы Стерехова Петра Михайловича. 20 сентября 1937 года, когда я пришел из школы. Меня не пустили в нашу избу. Там шел обыск. Отец был охотник, у него было ружье. Забрали его и больше ничего не нашли. Отца увели, а мы с мамой сидели и плакали. Родственники говорили, что это недоразумение и его скоро отпустят. Отца видел только раз, когда ходил с матерью в милицию. В ограде НКВД я случайно увидел его, их выводили из КПЗ во двор, и он так грустно посмотрел и заплакал. Его и несколько человек увезли в Кустанай и он исчез навсегда».

3 октября 1937 года Федор Ермолаев был расстрелян.

Нас называли детьми врагов народа. Мать на следующий день после ареста отца пошла в магазин за хлебом, там жена секретаря райкома Воронкова заявила, что семьям врагов народа нечего продавать хлеб, пусть подыхают, мать в слезах пришла домой. А через три дня арестовали самого Воронкова. Несмотря на арест отца, меня в 1938 году отправили отдыхать в областной пионерский лагерь в село Боровое».

Федор Ермолаев отходил с частями белой армии Колчака и попал в окружение под Красноярском в январе 1920 года, вернулся домой, был амнистирован. Те, кто служил у белых, постоянно были под подозрением. Даже в Великую Отечественную войну в красноармейских книжках делали отметку, полагая, что бывшим белым нет доверия.

Чекисты нашли причину для ареста Ермолаева и увезли в Кустанай. Вместо него там расстреляли бывшего священника Ивана Филипповича Ермилова (1888), работавшего в Пресновке счетоводом в райздравотделе. Ивана Филипповичу дали на суде 5 лет, но вывели 4 октября 1937 года из камеры и расстреляли вместо Федора. Матвеев, перепутавший заключенных из-за похожей фамилии, написал в объяснительной, что прибыл в городскую тюрьму с конвоем и отобрал по списку «нужных нам людей», которых привезли в УНКВД, «посадили в приготовленную комнату и они сидели до ночи… ночью приступили к операции». Ермилова вместо Ермолаева он передал работникам милиции, которые его повели в комнату «где связывали руки и рот». Руководитель операции Герасимов отметил в списке приговоренных, но не переспросил фамилию. «Как могли перепутать фамилии, я даже не могу дать себе ясности, тогда как в списках совершенно ясно было написано Ермолаев Федор Михайлович…». Виновные в расстреле другого человека даже не были наказаны.

Церахто Федор Николаевич (активный участник гражданской войны в нашем крае, командир пресногорьковского отряда ЧОН в 1922 году):

Я с женой после приезда из Мариуполя некоторое время жил у Федора Михайловича Ермолаева, работавшим главным бухгалтером райпотребсоюза, потом переехали к Яганцевым. Утро принесло страшную весть – ночью арестовали все районное руководство, в том числе и Федора Ермолаева, учителей: Петра Стерехова, Петра Соколова, Бориса Канахина. Этот день для райцентра был поистине траурным. Глядя на горе людей, не на шутку растерялся и я. До января 1938 года я скрывался в сорока верстах от Пресногорьковки в казахских аулах у Рамазана, Кусаина, Дусубая. Вечерами навещал семью в Пресногорьковке. После Нового года волна арестов спала…»

Виниченко Александра Руфовна:

В 1937 году Александра работала дояркой на ферме. В свои 17 лет она доила вручную группу первотелок, более двух десятков голов. Рук не чувствовала от такой работы. Однажды, доярка, обслуживающая соседнюю группу коров, заболела, и Шуре было сказано доить еще два десятка голов. Она физически не в состоянии была выполнить такую работу. Ей было предъявлено обвинение во вредительстве, девушку арестовали и повезли в Кустанай. Везли больше недели на телеге. По дороге к ним присоединялись все новые арестанты и конвой увеличивался. К городу подъехал уже целый обоз. Три месяца Шура пробыла в следственном изоляторе. И без того худенькая девушка совсем потеряла силы в тюрьме. В конце марта ее вывели на суд. Женщина – судья, увидев состояние несчастной, дала распоряжение «сактировать» ее. Александра вышла из ворот тюрьмы и побрела к Тоболу по мартовской каше из снега и воды. Была обута в валенки. Через реку ходил паром, пришлось отдать ветхое пальто за переправу на другой берег. Больше месяца добиралась до Пресногорьковки, шла от села к селу, от аула к аулу. Дойти помогли добрые люди, дававшие ночлег и пропитание.

От арестов страдали и родственники. Сын расстрелянного Степана Вашутина младший лейтенант Алексей Степанович служил после демобилизации из РККА в Пресновском райотделе милиции. В служебной характеристике говорится: «политически развит в объеме учебника Карпинского. Политзанятия посещает аккуратно. Усвояемость по пройденным темам хорошая. Заведует Красным уголком при РО НКВД. Во всех отношениях примерный, дисциплинированный. Ворошиловский стрелок. Имеет значок ГТО. Его следовало бы послать в школу начальствующего состава». Так писал начальник Пресновского РОМ НКВД лейтенант милиции Бережев 25 февраля 1937 года… В декабре лейтенант пишет начальству: « Его отец работал в Пресногорьковской конторе «заготскот». Ныне он разоблачен как враг народа-троцкист. Прошу разрешения на увольнение Вашутина»…

В 1929 -39 гг. в Пресногорьковском районе были репрессированы 171 человек…

Читайте также:

1921: семнадцать мгновений весны

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск