«Аркалык –космическая гавань!» Такая надпись долго красовалась в центре крошечного городка, на самом юге тогда Тургайской области, куда мою семью занесла судьба в начале 80-х годов.
Мой шеф по кафедре педагогики в Петропавловском пединституте Иван Петрович Ширин, веселый и добродушный человек, сказал:
— Знаю я эту дыру! К сыну туда ездил. Пылишь-пылишь по разбитым дорогам, и вдруг прямо в степи – аэропорт, а сразу за ним – шестиэтажное здание обкома партии! Можно город не заметить, проскочить мимо и так доехать до самого Индийского океана, если горючего хватит!
Иван Петрович не очень преувеличивал. Степь да редкие совхозы в сотнях километров друг от друга – вот и весь «знаменитый революционными традициями Тургай». В самом деле, «если хватит горючего» и незаметно проскочить Аркалык, то километров через 500, прежде Индийского океана, можно было оказаться в секретном, городке Ленинске (теперь Байконуре), в настоящей космической гавани. Правда, перед запуском космических кораблей на этом пути могли задержать путешественников военные и поместить на время запуска ракет в специальный бункер. Некоторые чабаны специально подгоняли ближе к секретному объекту свои отары, а после хвастали друзьям, что их задерживали военные и держали в настоящей тюрьме! «Диверсанты» даже спали там на белых простынях и ели космическую кашу вместе с солдатами! Когда с места жительства нарушителей секретности приходило подтверждение их личностей, пленников отпускали. Чудаки эти солдаты! У казаха, едущего на лошади по степи, документы спрашивают!
Недавно по ТВ прошел якобы документальный фильм, в котором утверждалось, что вся целинная эпопея была затеяна только для того, чтобы скрыть другую — строительство космодрома. Мол, поезда везли комбайны и тракторы, а на самом деле, доставляли в Приаралье другую технику – для строительства и оборудования космодрома.
Американцы и ахнуть не успели, как с казахских степей полетели в небеса ракеты сначала с разной мелкой живностью, потом с собачками, а уж в апреле 1961 г. — потряс весь мир первый космонавт Юрий Гагарин. Оказывается, прежде, чем строить космодром, ученые рассчитали, что именно в степях и пустынях Казахстана выгоднее всего выводить на орбиту космические корабли и сажать их там же в малонаселенной местности. В тургайских, карагандинских, джезказганских степях и полупустынях с их бесконечными просторами базировались ракетные части. На берегу Балхаша был создан еще один центр по управлению ракетами – закрытый годок Приозерск. Теперь это все уже не военная тайна.
Помню, однажды я летела из Караганды в Кзыл-Орду с посадкой в Джезказгане. Билеты на самолеты тогда были дешевы (15-20 рублей), и мы спокойно летали над степью чаще, чем ездили на поездах, на которых нужно было добираться сутками, а то и с пересадками. Одно мешало – нелетная погода. Тогда можно было долго просидеть в аэропорту и вернуться домой не солоно хлебавши.
В тот раз произошло три забавных события. В Джезказгане я впервые увидела… пьяных летчиков. Молодые элегантные, они прошли мимо меня в буфет аэропорта, благоухая одеколоном, а вернулись, покачиваясь. От них несло коньяком, который тогда свободно продавался в буфете. Когда кто-то из вояк объявлял о продолжении полета, ясно было, что говорит нетрезвый человек. Я подумала, что такого шофера на земле сразу задержали бы гаишники. А этих кто призовет к порядку? Мало того, кто-то из аэропортовского начальства привел в самолет бабушку с внуками. Все в синих бархатных шубках, отделанных лисой. Шубы воняли нафталином, внуки носились по самолету, залезали под сидения, пытались повиснуть на багажных полках. Бабушка на них кричала по-казахски «Бала! Бала! Отыр!». Но ребятня ее не слушалась и садиться не хотела. В самолете возник настоящий детсад.
Женщина, сидевшая рядом со мной, тихонько спросила: «Вы не подскажете, как мне добраться до Байконура? А то я третий день езжу по степи и не могу добраться до сына в воинскую часть номер… ». На ее вопрос тут же откликнулись несколько молодых мужчин, не дав мне и рта открыть. «Вы в какой Байконур едете? Их два – Джезгазганский и Кзыл-Ординский?» — «Ой, я Джезказганском я уже была! Там только ракетная часть стоит, а мне, оказалось, туда, где космодром!» Посыпались советы, как из аэропорта Кзыл-Орды добраться до вокзала, на какой поезд там сесть, чтобы выйти часа через три на станции с совсем не похожим ни на Байконур, ни на Ленинск названием — Тюратам. Тут же отозвался старенький кореец – ему тоже нужно было на космодром к внуку — солдату. Было такое впечатление, что все, кроме меня и апашки с внуками, летят на космодром. Вся секретность, насаждавшаяся десятки лет, полетела к чертям. Назвались номера воинских частей, женщине объясняли, что в Казахстане два Байконура – ракетный и космический, один в Джезказганской области, другой – в Кзыл-Ординской, но на письмах пишут «Джезказган» и номер части для секретности. Определили по адресу на письме, что ее сын явно их подчиненный, советовали, как получить пропуск «на площадку». «Я вас довезу до вокзала, нам по пути», — тихо сказала я.
Когда самолет приземлился в аэропорту, тех парней, что давали женщине советы, ждал джип. «Товарищ полковник!» — обратился солдат-шофер к молодому мужчине в спортивном костюме, кстати, молчавшему в самолете, и один из советчиков направился к «Волге». Другие его попутчики набились в джип, который рванул по шоссе куда-то к западу. «Женщины! Женщины! — махал нам от черной «Волги» старик — кореец. – Идите сюда! Меня племянник встретил!» В другую такую же черную машину загрузилась бабушка в голубой шубе со своим выводком. Меня позвал знакомый сослуживец мужа. «Калай жагдай, апа! Извините, не могу подвезти! Полная машина племянников!» Но тут же подозвал другого шофера и велел ему подвезти нас с попутчицей в город. На черной обкомовской «Волге» тот встречал сына-студента из Алма-Аты.
Мы с попутчицей поехали с корейцами. По дороге женщина рассказала, что из России, помнится, из Курска, она быстро добралась на поезде до Караганды, а потом три дня ездила по степи в поисках части сына. Куда она ни приезжала, ей говорили, что это совсем не та точка, где служит ее сын. Ее отвозили в другой пункт солдаты, но и там сына не было. «Продукты начали портиться. Я все раздала солдатам, кроме консервов». Сумки были еще достаточно тяжелыми, заметила я. Так на перекладных она добралась до Джезказгана, а там, расплакавшись, обратилась к начальнику аэропорта, и он посадил ее в наш самолет вместе со своей матерью – той самой бабушкой с внуками. Она, наконец, поняла, что сын служит не просто в ракетной части, о чем он смутно намекал в письмах, а на космодроме. «А где тот космодром?» Я еще раз объяснила, как ей добираться до Тюратама. «Не горюй, мать! Доедем!» — пообещал пожилой кореец, слушавший ее рассказ. Я вышла, а их машина понеслась в сторону Арала. Наверное, доехали.
С работниками космодрома меня, еще не бывавшую тогда в Ленинске, уже сталкивала жизнь самым неожиданным способом.
Ловцы космонавтов
Если в Аркалыке появлялась группа незнакомых людей в сиреневой униформе, а с ними советские и иностранные журналисты, значит, надо ждать приземления очередного космонавта. «Сиреневые» военные – это «ловцы». Те, кто находит в степи спускаемые космические аппараты, вынимает из них космонавтов, обессилевших за время длительного полета и перегрузок при посадке, и доставляет их куда следует, о чем потом сообщали тогда все радиостанции Советского Союза.
В единственном в городе большом кафе, где в качестве бесплатной рабочей силы проходили практику мои девчонки из ПТУ, начинались банкеты. Мастера производственного обучения (по–ребячьи — «мастачки») делали свежие прически, наряжались поверх самых ярких платьев в хрустящие от крахмала белые халаты. У красавиц появлялась так и не сбывшаяся надежда отловить жениха из военных. В городской АТС тоже наступали горячие денечки. Телефонистки обожали эти дни. Во-первых, у них в дежурке появлялись молодые инструкторы обкома партии, а иногда и сам секретарь по идеологии. Они бранили по-казахски их начальника, наивно полагая, что русские телефонистки по-казахски не понимают. Все, что можно было помыть, мылось. Во всех помещениях проводилась генеральная уборка. 
Потом на диване стелилось чистое постельное белье, обычно не менявшееся с прошлого визита «ловцов». Летом включался принесенный откуда-то кондиционер, а в холодное время включалось отопление. Но главное – во-вторых! Появлялся обожаемый телефонистками развеселый лысый дядька Архипыч – космонавт Леонов. Обычно он руководил командой тех, кто ловил космонавтов в месте приземления. С ними Архипыч оккупировал АТС на несколько дней — устанавливал связь космонавтов со своими «ловцами». Все кипело и бурлило в обычно тихой АТС! Телефонистки обожали Архипыча и ждали его с нетерпением. Он угощал их деликатесами, коньячком, веселил рассказами о приземлении своих героев, а главное – так виртуозно ругал своих подчиненных, если они были нерасторопны и вовремя не поспевали к месту приземления спускаемого аппарата. В минуты, когда тот аппарат бухался где-нибудь в тургайской степи и эта точка была определена «ловцами», Архипыча словно черти уносили. Он, оставив телефонисткам все свои деликатесы, мчался на обкомовской черной «Волге» в аэропорт, который на это время всецело принадлежал ему, а очередные «гражданские» рейсы отменялись. Там «ловцов» ждали вертолеты, которые неслись в известную только Архипычу точку в степи, находили и привозили космонавта в аэропорт.
«Сиреневые» перегружали героя в самолет часто на носилках. А уж после все радиостанции СССР сообщали о благополучном приземлении космического корабля близ казахстанского города Аркалык… Это «близ» могло быть где угодно: около Караганды, Джезказгана, однажды даже близ Петропавловска, зачастую там, где никогда и верблюд не появлялся, и казахи с отарой не проходили. Хотя… Однажды один из космонавтов действительно приземлился совсем рядом со студгородком в Аркалыке, чуть не угодив в карьер с бокситами. Все обитатели студгородка, увидев парашют, бросились в степь, но раньше туда прилетел вертолет. Был случай, когда один из космонавтов свалился в озеро среди пустынь — в Кургальджино, где бывают только стоянки рыбаков, да и то летом. Зато космонавту- индусу не повезло. Он чуть не бухнулся на кошары в совхозе им. Матросова.
Вертолетам удалось струей воздуха отогнать парашют чуть в сторону, и аппарат рухнул на вековые кучи навоза. Самого обессилевшего космонавта с окровавленным лицом «ловцы» несли на руках, хотя перед полетом он хвастался всему миру, что занимается йогой и уж она-то дает ему силы необыкновенные. Наши космонавты вышли из того шара сами, хотя они провели на орбите гораздо больше времени. Было это осенью, погода стояла вполне казахстанская: сначала прошел дождь, а потом ударил мороз с ветром. Город превратился в каток. Индийские журналисты, уже несколько дней ждавшие своего героя в местной гостинице в белых рубахах и, по мнению местных жителей, в кальсонах, оказались одетыми не по климату. До обкомовской столовой через площадь они еще могли пробежать, и то их ветром несло по льду вместе с осенними листьями. По распоряжению обкома партии, были приняты решительные меры. По указанию обкома партии, труженики складов ПТУ принесли ботинки, новенькие теплые коричневые куртки и шапки и принарядили гостей. Мои пацаны, увидев бредущих к автобусу иностранцев в своей форме, были в полном восторге. Особенно веселили их широкие белые штаны, торчавшие из-под курток, и ушанки, которые индийцы надели кто как мог. Некоторые задом наперед, у кого-то уши со шнурками свисали со лбов и болтались на спине. Кто-то из обкомовских товарищей помог справиться с незнакомым южным людям одеянием, но ветер сдувал шапки, их снова надевали как попало.
Хлопот со всеми эти делегациями, «ловцами», столичными и зарубежными журналистами аркалыкским властям всегда хватало. Когда летал француз, заранее понаехали разномастные гости. Капиталисты! Как бы не опарафиниться перед ними! Всех гостей кормили в главном кафе городка. Мои мастера изображали официанток, а ученицы — кухонных рабочих. Им строго-настрого запрещалось высовываться в зал, но они, конечно же, подглядывали, что творят эти подвыпившие капиталисты. «Ну, точь-в-точь как наши алкаши!» — радовались подростки, хорошо знающие своих пьющих отцов. Местные любители выпить на халяву заранее проникли в подъезды к знакомым, а потом в залы кафе. Крепко поддавшие иностранцы выходили курить во двор и удивлялись, почему он совсем пустой. Но вдруг раздался треск автоматов – во двор влетела толпа голопузых пацанят, играющих в войнушку. Увидев чудных дядек в шортах и расписных футболках, чумазые аборигены, к ужасу местного начальства, стали стрелять в них из своего пластмассового оружия. Но никакого международного скандала не случилось, хотя кто-то из французов успел сфотографировать ребятишек. Однако секретарь обкома по идеологии рассвирепел и приказал устраивать пикники для гостей далеко за городом, на речке Голубая чаша. Это была даже не речка, а что-то вроде небольшой степной старицы. Там поставили юрту, навезли продуктов и ящиков с коньяком. Вскоре даже вегетарианцы – из самой Индии! — забыли, где они и зачем приехали к странному водоему в степи. Все страшно удивились, когда к старице приехал автобус. Оказалось, пришло время встречать героя-космонавта из братской страны!
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск