«В сибирских городах трудно найти столетнее деревянное здание», пишут краеведы в обзорах архитектурных памятников своих городов. Невозможно поверить такой информации, если не знать, что с начала ХIХ века не только наш довольно молодой, по сравнению с другими сибирскими городами, Петропавловск, как и старинный Тобольск, еще новенькие Омск, Иркутск, Новосибирск, часто выгорали почти полностью примерно пару раз в десятилетие.
И это если не считать небольшие, но частые пожары, когда за лето сгорали «всего» несколько домов, сараев, сеновалов. А ведь погорельцам приходилось все это строить заново. Из чего? А из того же пожароопасного дерева!
С древности пожары считались «гневом Божьим», а в современном мире причиной их возникновения и распространения все же признан человеческий фактор — халатность или злой умысел. Пожары возникали чаще в винокурнях, кузницах, кожевнях, банях и черных избах, это объяснялось тем, что печные трубы делались из дерева и обмазывались глиной. Иногда пожары вызывались грозой. И мало что изменилось в наших краях со времени основания сибирских городов. Разве что короткие замыкания добавились.
Мы привыкли иронически относиться к пожарным, считать их бездельниками, говоря «спит, как пожарник». Да что там к профессиональным «тушилам»! Даже жертвы трагических происшествий иногда вызывают не сочувствие, а насмешку. О бездарных гастролерах у нас часто говорят «артист погорелого театра», а неуправляемые беспорядки мы иногда называем «пожар в бардаке во время наводнения». Да и к самой опасной огненной стихии мы относимся непочтительно, именуя ее «красным петухом», хотя пускали его набегавшие на селения враги, восставшие против властей народные массы или обычные преступники. В каждом таком выражении – историческая память о грандиозных бедствиях в нашей огромной деревянной стране и, в частности, в Сибири. Так, из девяти округов Тобольской губернии чаще всего случались пожары в Курганском округе, затем в Ишимском и Омском, а значит, и в Петропавловске, в разное время находившемся в административном подчинении этих округов.
Летописец нашего города, автор книги «Петропавловск за два века» А.И. Семенов так объяснял причины бедствий: «Скученность построек давала обильную пищу огню. В первое столетие своего существования подгорье подвергалось частым пожарам… Интенсивное строительство города на горе началось с 1849 г. Поводом к этому послужил большой пожар, происшедший 11 мая 1849 года. В этот день бушевал сильный ветер, менявший своё направление. Пожар охватил подгорье и перебросился на гору. Всего сгорело в городе 435 домов и 106 лавок со всеми товарами. На тогдашние деньги убытки исчислялись в 704 976 р. Николай I повелел «открыть повсеместную в губерниях подписку для сбора в пользу пострадавших жителей Петропавловска добровольных денежных приношений». Подписка мало чего дала. На 20 октября 1849 г. и по всей России в пользу петропавловских жителей было собрано 12 980 р. 62 коп».
У нас нет описания того пожара, почти полностью погубившего деревянное Подгорье в 1849 году. Только в Адресной книге Комитета опеки ссыльных и их семей на Украине сохранилась запись про ссыльного Яна Высоцкого: «… Пишет своей сестре в Винницу, что уже 23 года как находится в Сибири, что в этом году больше всего пострадал за свою жизнь при пожаре города Петропавловска, поскольку едва остался жив, в опаленном халате с испачканной сажей головой, несколько дней был без какой-либо еды, пил только воду. Поселенец. Нельзя ему никогда отлучаться». Предполагается, что именно после этой трагедии Я. Высоцкий долго болел и умер в нашем городе «до 1854 года».
Мы можем предположить, как «развивались огненные происшествия» в Петропавловске, по описаниям аналогичных событий в других сибирских городах, например, в Омске. Там еще в мае 1819 года произошел пожар в крепости. Он подробно описан в рапорте генерал-губернатору Сперанскому начальника штаба Сибирского отдельного корпуса генерал-майора Клота фон Юргенсберга: «…от переносимых больших углей… через крепостные вал и ров загорелись дома в форштадтах, а от сих строений перекинуло горящие головы через реку Омь… по направлению северо-западного ветра, с необыкновенно сильными порывами около полудня начавшимися. Менее нежели в 6 часов сгорело в крепости казенных зданий деревянных со службами — 4, да флигель военно-сиротского отделения, да повредились от огня каменная казарма и кухня, в форштадте и городе со всем имуществом домов: солдатских, мещанских, купеческих – 80, в Гостином и Мясном ряде лавок 39»… После расследования выяснилось, что «в Воскресенском форштадте сгорели мальчик менее 7 лет и готлангер (служащий. – Авт.) артиллерийской гарнизонной № 64 роты». Сумма ущерба от этого пожара составила 200 тыс. рублей, и сотни людей остались без крова. У частных лиц сгорело имущество на 121 683 рубля. Пострадавшим выдали пособие в размере 5 000 рублей».
Прошло ровно 2 года — и в Омске произошел другой крупный пожар. Начался он «в бане вдовы подпоручицы Обрубковой. Сильный ветер разбрасывал горящие головни на форштадты крепости. Вспыхнуло сразу несколько домов в разных местах. В Ильинском форштадте сгорело 162, а в Воскресенском – 38 домов, в том числе 2 казенных и здания городской полиции. Пожар продолжался несколько часов». Хорошо попарилась подпоручица Обрубкова! А ведь был же царский указ топить летом бани как можно реже. Для гигиены речка есть!
Чем быстрее надвигался на Сибирь технический прогресс, чем больше появлялось на ее просторах селений, а в них — предприятий, тем чаще гулял по ним красный петух. Из девяти городов Тобольской губернии (к ней долго относился и Петропавловск) в разное время, но горели абсолютно все! И не один раз, а через каждые 2-3 года. Летописи фиксировали только самые крупные происшествия. К тому же часто гибли в огне и архивы. И все-таки благодаря сохраненным документам, можно судить, что происходило в охваченных огнем селениях.
Трудно сказать, какой пожар был самым опустошительным. Все приносили ужасный ущерб. На Оренбуржье, например, такая беда обрушивалась с самого начала строительства городов и крепостей. Множество огненных смерчей прокатилось по краю во время крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачёва – восставшие не щадили противника и жгли занятые им села и крепости. А середина и конец 19 века для Оренбурга стали настоящим испытанием: мало того, что город четыре раза одолевала холера, унесшая 1600 душ, так ещё и бесконечные пожары постоянно уничтожали его. Особенно страшным был 1879 год, когда пять пожаров истребили половину города. «Пожарное бедствие» продолжалось целых три недели в самом городе и в слободках, а за один только день 30 апреля выгорела половина форштадта. 
Особенно грандиозен был первый пожар — 16 апреля. Тогда от пламени пострадали: духовное училище, казённая палата, общественное собрание, одна мечеть, учительский институт, женские гимназия и прогимназия, дом городской думы и управы, окружной штаб, гостиный двор, городской общественный банк, Троицкая церковь, помещения общества взаимного кредита, государственного банка, богадельня, отчасти городская больница, Петропавловская церковь, военно-окружной суд и почти все гостиницы. В следующем, 1860 году, казалось бы, гореть уже нечему было, но сильный пожар 21 июля уничтожил еще четверть всех городских зданий. Не все из них успели восстановить, как в 1864 году 1 июля Оренбург вновь пострадал от большого пожара, уничтожившего 600 домов. А ведь город был известным центром торговли, куда съезжались караваны с товарами из азиатских ханств и европейских стран. Что случилось с ними, известно мало. И вот почему.
Не успели жители большой торговой столицы восстановить жилье, торговые ряды, церкви, как «гнев божий» снова обрушился на них. «В 1888 году в Оренбурге при сильном ветре вспыхнул такой мощный пожар, что в огне погибло более 2 тыс. домов. Многие погорельцы, спасаясь со своим скарбом от пожара, обитали несколько дней под открытым небом на Конно-Сенной площади и прямо на соседних с нею христианских кладбищах». Огненный вихрь унес из горевших учреждений и обывательских домов множество бумаг и разных документов. Не все они сгорели. Многие после пожара были найдены в степи за 15 и 20 верст от города. Но какой уж это архив! Так –разрозненные бумаги.
Особенно страшными были последствия нескольких страшных пожаров в Иркутске. Там тоже, как в Оренбурге, некоторые храмы сгорели, прежде, чем крепость на этой части сибирской линии стала городом. В августе 1716 года сгорела еще недостроенная Спасская церковь, позже рядом с ней построили каменную. Иркутские летописи рассказывают о пожарах, случавшихся почти каждый день и наносивших городу, частным владельцам огромный урон. Но такие бедствия, какие произошли летом 1879 года, не с чем сравнить серия крупных пожаров, уничтожила более половины города 22 и 24 июня 1879 года. За два дня тогда целиком выгорело 11 кварталов, 3 квартала — частично, в общей сложности было уничтожено 190 дворов с 813 строениями. Сообщалось о гибели 3 человек и о 3000 пострадавших. В 1881 году за одну ночь в этом же городе выгорело пятнадцать кварталов и общественных зданий. А пожары начинались, как это часто бывает, с пустяков — с возгорания сена в одном из дворов. А потом понеслось! Огонь перепрыгнул через улицу, быстро помчался по крышам домов и зажег их, загорелись большие деревянные здания и военно-аптечные склады, а там хранились бутыли со спиртом… Тогда пожар был остановлен воинскими подразделениями и рабочими артелей, которые с риском для жизни разобрали деревянные сооружения по периметру пожара. Поздно вечером пожар прекратился. Но второй пожар оказался еще страшнее. Сначала вспыхнул сеновал во дворе домовладельца Потехина. От него загорелись постройки мужской гимназии, факелом вспыхнули соседние строения. А тут еще разыгралась буря, которая продолжалась всю ночь. Сильный ветер срывал с домов крыши и водосточные трубы, отрывал ставни у окон, валил заборы и навесы – все это с грохотом падало на землю, калеча спасавшихся от пожара людей. Летели над городом горящие головни и тучи искр, поджигая всё новые строения. 
Очевидец вспоминал: «Шум ветра, гул и звон набатных колоколов, крики и стоны людей, грохот телег и экипажей, ржание лошадей, мычание коров, вой собак – все смешалось в один общий хаос, над которым неслись тучи дыма, освещенные сплошным алым заревом. Слабо вооруженная пожарная команда не в силах была справиться с огненной стихией. Воды для тушения не было: берег Енисея после ледохода был еще завален льдом, а по обрывистым берегам речки Качи пожарные обозы не могли спускаться к воде». В городе тогда отсутствовал водопровод, а все колодцы оказались в зоне сплошного огня. Удивительное совпадение, но из-за крутого берега Ишима Петропавловск тоже до самой середины ХIХ века оставался в основном в подгорье: воду возить на крутой берег для большинства населения было дорогим удовольствием. Но и расположенное рядом с Ишимом Подгорье частенько горело – не на чем было подвозить воду к горящим домам.
В Иркутске тоже пылала его прибрежная часть. Люди едва успевали спасать детей и стариков, уходя в негорящую часть города или на кладбищенскую гору, откуда со страхом глядели на пылающий город. Потрясающая картина разгула стихии и бегство напоминали «Последний день Помпеи».
За ночь пожар превратил в пустырь полгорода. Сгорели: губернский совет, губернское правление, контрольная палата, госбанк, мужская и женская гимназии, губернский суд, вторая пожарная часть, ремесленное училище, гостиный двор, 390 жилых домов и множество хозяйственных построек. Всего сгорело 15 кварталов, а деревянный дом, с которого все началось, остался невредим. Он стоит в центре Иркутска и теперь.
Как во время бедствий в других городах, для ликвидации последствий пожара и в Иркутске был учрежден комитет по оказанию пособий погорельцам. По неполным данным, ущерб, причиненный пожаром, составил более 5 миллионов рублей. Из разных мест России в комитет поступило всего 69 500 рублей денег, из них 62 000 рублей было выдано пострадавшим за утраченное движимое и недвижимое имущество. В комитет поступал также хлеб, соль, холст и одежда. Однако большая часть пожертвований попала в руки именитых купцов и зажиточных горожан. Им выдавал пособия городской голова Прейн по своему усмотрению — от 300 до 500 рублей. Неимущим горожанам пособие было установлено от 1 до 10 рублей. Пять лет место пожарища пустовало, горожане отказывались там строиться — боялись новых пожаров.
Никами деньгами нельзя было восполнить ущерб, нанесенный науке. Иркутск издавна был своеобразным «академгородком Сибири»: там еще в 1851 году был учрежден и активно работал Сибирский (затем Восточно-Сибирский) отдел Императорского Русского географического общества. Крупнейшие ученые того времени оставляли в иркутских библиотеках свои труды. На втором этаже Гостиного двора находился «Исторический губернский архив», где хранились редкие экземпляры рукописей и книг. Когда деревянная крыша архива обрушилась и «вспыхнули старыя дела, то образовался какой-то громадный фейерверк; силою ветра горящия дела высоко неслись в воздух», писала местная газета. Погибли тысячи книг, бесценные документы и экспонаты музея Сибирского отделения географического общества, собранные учеными в различных естественно-исторических, этнографических и археологических экспедициях. Например, там были драгоценные свитки, относящиеся к царствованию Ивана Грозного. Только в архиве таможенных дел погибло около 40000 документов второй половины XVII века, привезенных в Иркутск для упорядочения дел».
Через год после иркутского, 7-8 мая 1882 года, случился крупный пожар в Томске. Там выгорело несколько кварталов. Сгорело около 300 домов.
Бывали и анекдотичные причины возгораний. Барнаул сумел удивить своих коллег по борьбе с огнем: город однажды поджег… начальник пожарной охраны. В выходной день он решил съездить на охоту за Обь и разогревал смолу, чтобы просмолить лодку.
Деревянная перекладина перегорела, котел с содержимым опрокинулся в огонь и вскоре полыхал весь город. От большинства каменных строений остались только закопченные стены, а от деревянных – черные дымящиеся пожарища, по которым бродили погорельцы, пытаясь найти хоть что-то из своего имущества.
Наверное, нет такого города в мире, где бы не было своего легендарного пожара. Сибирь тут только подтверждает правило. Скученность деревянных построек, неосторожность в обращении с печами и самоварами, кузницы, салотопенные и иные «заводы», сараи и сеновалы прямо в городских дворах – эти основные причины возгораний фигурируют в многочисленных указах правителей разного ранга, начиная с Ивана Грозного, кончая полицмейстерами маленьких городков не только Сибири, а всей Великой Российской Империи.
И все равно горели старинные храмы в прекрасной столице Западной Сибири Тобольске, кремли в старинных городах, в том числе, –московский. Горели самые знаменитые театры в городах Российской империи, такие, как Мариинский в Санкт-Петербурге, Большой и МХАТ в Москве, не говоря уж о маленьких провинциальных, где сцена освещалась керосиновыми лампами, а в зрительных залах бывала невероятная теснота и скученность.
Горели разные балаганы и цирки на знаменитых ярмарках, унося сотни жизней любопытных поклонников искусства.
Вошло в историю одно из самых грандиозных «огненных происшествий» в истории Российской империи — пожар в Зимнем дворце 17 декабря 1837 года. Тогда от загоревшейся в дымоходе сажи полностью выгорели второй и третий этажи Зимнего дворца и погибли интерьеры, созданные знаменитыми архитекторами и художниками. В царской зимней резиденции сгорели рукописи и хроники, относившиеся к различным событиям российской истории.
Навсегда были потеряны многочисленные произведения искусства и быта в сгоревших жилых помещениях и залах Эрмитажа. Пожар длился около 30 часов, а само здание тлело почти три дня. И это несмотря на то, что тушили огонь войска и мужчины, члены царской семьи, под руководством самого Николая Первого. Император и некоторые его родственники почему-то любили наблюдать, как горит имущество их подданных, и мчались на пожар при первой возможности. Так было и при тушении пожара в Зимнем дворце. Пока их ждали, пока император, изображая знатока огненного дела и мудрого строителя дворцов, лично искал источник возгорания, пылали замечательные интерьеры лучшего дворца страны. Его реконструкция длилась два года. Сколько стоил ремонт, можно только предполагать — цифры называются разные.
Нельзя сказать, что никто не заботился о безопасности селений. Издавались сотни инструкций, указов, распоряжений. Виновников возгораний штрафовали и даже пороли. Принимались и другие профилактические меры.
Однако «избы горят и горят». Почему? Об этом в следующий раз…
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск