Блокада стала настоящим испытанием для более 2,5 миллионов его жителей, среди которых было 400 тысяч детей. По официальным данным за это время погибло 632 тысячи человек, 96 процентов из них погибло от голода. Среди тех кому пришлось пережить все ужасы блокады была семья Яковлевых Анастасии Георгиевны и Николая Яковлевича, их старшая дочь Любовь Николаевна, родившаяся 26 ноября 1930 г. Позже Яковлевы были эвакуированы из Ленинграда и попали в Петропавловск, сообщает Петропавловск.news — ИА REX-Казахстан.
«Счастливое было время, – вспоминает Любовь Николаевна. — Мы жили на окраине города, по адресу: улица Варваринская, дом 15, почтовое отделение № 33. Наш отец сам строил этот дом, очень красивое было место. Жили дружно большой семьей – я, родители и три младшие сестры: Вера, на момент установления блокады ей было 8 лет, Ольга и самая младшая Галина, родившаяся перед самой войной в 1940 году. Училась я в школе поблизости, закончила три класса. А в 1941 г. началась война, начались наши мучения. Наша школа была занята под госпиталь, мы помогали чем могли, делились последним. Немцы постоянно сбрасывали листовки с призывами сдаться, но мы знали, что сдаться — значит умереть. Город часто бомбили, нам совсем еще маленьким приходилось бегать тушить бомбы-зажигалки. Вместе с сестрой Верой мы присматривали за двумя младшими сестренками — четырехлетней Олей и годовалой Галей. Отец, как и многие другие мужчины, ушел на фронт, ушел и не вернулся. В последнем письме, которое получила супруга, еще будучи в Ленинграде, говорилось: «Настя, иду в бой. Жив буду — вернусь, нет — береги детей». И больше от него не было ни весточки, а мама, несмотря на то, что у нее на руках была совсем еще маленькая дочь, продолжала трудиться на заводе «Светлана». Уходя на работу, она оставляла нас с бабушкой».
С горечью вспоминает о том времени Вера Николаевна: «Война буквально застала нас врасплох, да так, что в доме ничего не осталось из продовольствия, по карточкам хлеба давали мало, всего 125 грамм на человека. Грудным детям давали соевое молоко и 200 грамм каши в день. Ели все, что можно было съесть, собирали землю с места сгоревших Бадаевских складов, пропитанную сахаром. Почти сразу стал бомбить немец. Кроме того, что нам совсем нечего было поесть, так еще и печку топить было нечем. Замерзали, сидели в холоде. Во дворе нашего дома стояли противозенитные установки, из которых солдаты бомбили немецкие самолеты, так что бомбежки нас особо не пугали. Мама уже по звуку узнавала вражеские самолеты. Порой даже заранее предупреждала: «Летит немецкий самолет, сейчас бомбить будут!»
Я не боялась, что немцы могут прийти и увести нас к себе в плен или сжечь в крематории, как говорили тогда. Мы этого просто не понимали. Только просили: «Господи, помоги нам! Кусочек хлеба дай! Мы так кушать хотим!» Мы буквально умирали от голода и так радовались, когда красноармейцы-летчики приходили и приносили нам шоколадку или галеточку какую-нибудь. Конечно, этим они нас спасти не могли, но все-таки помогали, как могли. А что в городе-то творилось! Помню, как однажды пришла мамина двоюродная сестра Настя и сказала, что пропала ее дочь Тамара, она потеряла свою карточку, за что тетя Настя ее и отругала, сказав: «Иди и ищи». А когда дочь не вернулась домой, отправилась на ее поиски и пропала. Только после войны мама узнала, что ее сестра была съедена, а о Тамаре мы так ничего больше и не слышали».
Неслучайно говорят, что беда не приходит одна. На глазах у совсем еще маленьких детей от голода умирает их старенькая бабушка. Эту страшную новость они сами сообщили маме, когда та пришла уставшая с работы домой. Благо солдаты помогли сделать гробик. Вскоре от голода умела четырехлетняя Ольга.
«А ведь Лелечке было всего четыре года. До сих пор помню, как она сидела бедная и просила: «Верочка, дай мне кусочек хлебушка. Я так кушать хочу, так кушать хочу», а у нее головка уже шаталась. Я до сих пор себе простить не могу, что тогда так грубо ей ответила: «Лелечка, где ж я тебе возьму? Где ж я тебе возьму?» а на следующий день ее не стало, — со слезами на глазах вспоминает Вера Яковлева. «Нужно было её как-то приободрить, утешить, сказать что скоро придет мама и принесет хлеб, этих слов до сих пор простить себе не могу…»
Война и на совсем еще маленькой Гале оставила свой отпечаток, она была на удивление тихим ребенком, никто ее даже не слышал. Любовь Николаевна вспоминает: «сомну ей кусочек хлебушка и соевого молочка дам, так она и лежит довольная».
Когда блокада была прорвана, а враг отброшен от города, из Ленинграда начали эвакуировать людей.
«Нас погрузили в машины и повезли к Ладожскому озеру, где пересадили в баржи, чтобы переправить на другой берег. А вы знаете, как это озеро бомбили? Мать взяла иконку, накрыла нас клеенками, так как солдаты сказали, что пойдет дождь. И как пошли эти пули по озеру, самолетов столько налетело. Сначала одна баржа ушла под воду, затем вторая, к счастью, мы уже успели доплыть до берега, где нас ждали вагоны, которые иначе как телячьими и не назовешь. А люди были до того худющими, что сквозь кожу 
просвечивали кости. Не все могли сами взобраться в вагон. Некоторых просто клали друг на друга штабелями, не выживших по пути бросали в лесах. Мы попали в деревню за станцией Барабинск. Там нас так накормили, что Бог ты мой! После Ленинграда это место для нас показалось настоящим раем. Когда война закончилась, мы решили вернуться в родной город, но по дороге домой, в Петропавловске нас ограбили. Мы остались без документов. Мама обратилась в милицию, но там ничем нам помочь не смогли, лишь посоветовали идти работать на завод Куйбышева. Так мы и остались здесь», — вспоминает Вера Яковлева.
Семья Яковлевых осталась в Петропавловске. Постепенно жизнь на новом месте начала налаживаться. Яковлевы образовали целую династию заводчан, например, Любовь Николаевна проработала 25 лет на заводе имени В.В. Куйбышева в кузнечно-прессовом цехе. «Нелегко приходилось, не женская это работа», — рассказывала Любовь Николаевна и смущенно показывала свои рабочие руки.
«Когда все наладилось, мы могли снова попробовать уехать, но мама настояла на своем. Она сказала: «Я всех там похоронила и больше не хочу туда возвращаться». И это даже несмотря на то, что здесь у нас еще своего жилья не было, а там был дом. Позже нам выделили однокомнатную квартиру».
Та жестокая война в каждом оставила свой ничем неизгладимый след, в жителях Ленинграда он особый – это отношение блокадников к самому дорогому, к тому, чего не хватало — хлебу, к каждой его крошке, которую после еды трепетно собирают со стола и бережно складывают в газетку.
Вера АНДРЕЕВА, специалист историка–экспозиционного отдела областного историко-краеведческого музея
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск