Ставки на спорт 
Сергей Гаврилович Гуденко — первый в Северном Казахстане Герой Советского Союза. Это имя известно всем, кто интересуется историей родного края. Но было и другое время, когда «пропал без вести» звучало подозрительно. А Сергей Гуденко исчез в первые же дни Великой Отечественной войны. И надолго.
В середине 50-х годов прошлого века, мы, группа студентов историко-филологического факультета Петропавловского пединститута, во главе с Михаилом Ивановичем Бенюхом (1917-1994 гг.), известным историком-краеведом и Почетным гражданином Петропавловска, странствовали от поселка к поселку по бывшим крепостям и редутам восточной части Горькой линии.
Начинающие историки летом 1957 года выехали в Пресновку, чтобы выяснить, что осталось от крепостей и редутов ХVIII века. У нас были старинные карты и чертежи крепостей, которые Михаил Иванович скопировал в каком-то музее.
Программа наших исследований была очень широкой. Если коротко, нас интересовало все, что связано с историей родного края, от Горькой линии до первых целинных совхозов. Так мы оказываемся сначала в Пресновке, где, согласно карте, должна быть большая крепость, ровесница Петропавловска.
Но в первый же день выясняется, что от нее остались лишь изувеченные остатки рвов и валов, почти полностью застроенные какими-то бараками и складами заготзерно. Мы зарисовываем и фотографируем эти развалины на территории бывшей крепости, где ворчит и что-то копает строительная техника. Вполне возможно, очень скоро она сотрет с лица земли и то немногое, что осталось от укрепления.
Михаил Иванович организовывает для нас встречи со старожилами. Оказывается, в станице еще живут люди, помнящие гражданскую войну, коллективизацию и другие, далекие от нас события. Нам показывают, где похоронены жертвы, как тогда говорили, кулацкого восстания, или банды. Мы встречаемся с сестрой И.П. Шухова Прасковьей Петровной. Она в деталях рассказывает об учителях, расстрелянных в пореволюционные годы, о том, что своими глазами видела, как разъяренная толпа громила знаменитый петропавловский универмаг Овсянниковых и Ганшиных, а женщины били сумками члена Совдепа П.Калюжную, обвиняя ее в повышении цен на хлеб.
После Пресновки М.И.Бенюх оправляет нас группами по 2-3 человека по бывшим казачьим селениям, где когда-то были крепости и редуты. Там мы тоже встречаемся с местными жителями и старательно записываем в тетради их рассказы. У меня сохранились выцветшие странички из такой тетради с серьезным названием «Дневник научной экспедиции. Руководитель М.И.Бенюх. Июль. 1957 г.».
«Мы приехали в двухсотлетнее казачье селение Дубровное. Там, согласно старинной карте, должен быть небольшой редут №27, но, к нашему огорчению, он не сохранился – давно распахан. В старинной исторической справке об этом участке Горькой линии говорится: «Редут Дубровный. Местоположение ровное, в озере пресная вода, в котором водится рыба карась, сенокос в семи верстах». Мы расспрашиваем местных жителей об истории села. Выясняется, что здесь тоже есть свидетели гражданской войны, вошедшей в историю Пресновской операции — боя колчаковцев с красными в 1919 г. Нам показывают так и не заросшие травой окопы той поры и братские могилы на околице Дубровного. Рассказывают, как после боев, чтобы не вспыхнули эпидемии, местных жителей заставляли собирать убитых. Их было много, более 200 человек. Хоронили погибших в большой братской могиле за селом. Всех вместе — и красных, и белых. Но надпись на скромной пирамидке говорит только о красноармейцах, погибших в боях за Советскую власть. Сопровождающий нас пожилой житель Дубровного показывает: «А вот там еще один памятник на братской могиле. В ней похоронены убитые бандой беспартийные коммунисты». На табличке фамилии: Полежаев, Карабышев, Завьялов, Шевцов, Гречушкин, Утков, Лукьянчиков. Оказывается, это жертвы крестьянского восстания 1921 года». Позже мы видели подобные памятники почти в каждой бывшей станице и в каждом крестьянском селе. Наша печальная история — бунты, войны, репрессии, гибель сотен солдат и мирных людей!
После обследования памятников Дубровного, увидев наши грустные лица, Михаил Иванович сказал: нас ждет встреча с замечательными людьми — с родителями самого первого в нашей области Героя Советского Союза — Сергея Гавриловича Гуденко. Они живут недалеко от Дубровного — в поселке Калдаман. Это отделение совхоза «Дубровинский». Тогда уже началась целинная эпопея, и весной 1957 года бывшие колхозы были преобразованы в совхозы. Калдаман стал седьмой бригадой нового совхоза. Сельские жители отнеслись доброжелательно к такому преобразованию: они стали после долгой колхозной жизни, наконец, рабочими и будут получать зарплату деньгами, а не натуроплату за «палочки» — трудодни.
Рано утром в сопровождении бригадира Никиты Михайловича Иванова отправляемся в Калдаман. Михаил Иванович, видимо, уже провел беседу с нашим «гидом». Он рассказывает нам, что селение, дитя столыпинской реформы, образовалось в результате переселения крестьян из г. Екатеринослава Луганской губернии на вольные сибирские земли. Странное для русского села название Калдаман — казахское. Якобы какой-то бай при перекочевке уронил в озеро котел, это событие и дало имя озеру, а потом поселку. На берегу озера Калдаман в 1908 году и прижились около 30 русских и украинских крестьянских семей. Они купили у офицера Воронова участки земли и заложили на них свое село. Из дальнейших разговоров выясняется, этот офицер скупил наделы у местных жителей, а потом перепродал их приезжим. Становится ясно, что рассказы о том, что переселенцы отнимали у местных жителей землю, не более как досужие разговоры.
Второй от березового лесочка дом ничем не отличается от других таких же небольших строений из березовых бревнышек. В нем жили родители будущего Героя. В нем родился он сам и его братья и сестры. Жили бедно. У семьи Гуденко в хозяйстве был небольшой надел земли да одна корова. Спасало от нищеты мастерство отца. Гаврила Иванович был известен даже за пределами своего села как умелый кузнец и как участник первой мировой войны, а воинов на Линии всегда уважали. Отсюда, из Каладамана, отец будущего Героя был призван на фронт. Он участник одной из самый успешных операций Первой мировой войны — Брусиловского прорыва (лето и осень 1916 года), в ходе которого было нанесено тяжёлое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии. Вероятно, рассказывая сыновьям Петру, Никанору и Сергею о войне, Гаврила Иванович и не представлял, что одному из них, Сергею, через 27 лет придется воевать почти в тех же местах, что и отец.
Родители будущего Героя – Федосья Ивановна и Гаврила Иванович Гуденко — были работящими людьми. Сами справлялись со всеми сельскими заботами, а ребятишки были помощниками родителей с самого детства. В рассказах мужчин, собравшихся во дворе по случаю приезда «экспедиции», как и в Дубровном, часто звучит: «когда банда проходила», «когда Колчак тут воевал», «при коллективизации погибли». Местные жители тогда еще помнили имена погибших земляков и рассказывали нам, какие артели и коммуны были здесь еще до коллективизации, как создавались первые колхозы, когда привезли из Мамлютки первый трактор и кто первый на нем пахал. Нам, конечно, в первую очередь, хочется выполнить задание Михаила Ивановича – побольше узнать о Сергее Гуденко. Но грустная Федосья Ивановна не очень разговорчива. Да и мужчины говорят: чего рассказывать-то! Был пацан как пацан. С 15 лет, как только школу окончил, с отцом и с братьями в колхозе работал. Гуденки так же, как все, – пахали, сеяли, косили траву, убирали урожай, за скотом ухаживали. На охоту иногда ходили не для забавы, а ради добычи. «Тут утей и гусей было – небо черным становилось, когда взлетали. Ружей и патронов не было, да и денег на них жалко, так можно было палкой птицу бить», — рассказывает какой-то заядлый охотник. Он все разговоры переводит на охоту и рыбалку и уверяет, что и Серега вместе с ним на озера ходил.
Из разговоров выясняется, что Сергею Гуденко, как и большинству его ровесников, удалось окончить только начальную школу. Тогда, в конце 20- в начале 30-х годов, этого, считалось, достаточно. Неграмотных было очень много. Парни из сел и аулов приезжали – ни читать, ни писать! В то время и даже такое образование, как у Сергея и его друзей, было не у всех, поэтому Петропавловский военкомат организовывал курсы для допризывников в райцентрах. Там будущих солдат подучивали грамоте, они проходили курс молодого бойца. Сергей Гуденко тоже целых 45 дней до призыва учился на таких курсах в Мамлютке. В ноябре 1936 года он уже служил в рядах Красной Армии на Дальнем Востоке.
Когда мы в очередной раз узнаём из СМИ, что японские дипломаты или митингующие граждане Страны Восходящего Солнца требуют вернуть им Курильские острова или хотя бы половинку одного из них — Шикотана, мы не вспоминаем, что истоки неприязненных отношений с этой страной кроются в глубине истории. Были давние стычки на берегах Амура в 19 веке, когда каждая из сопредельных стран считала их своими. Тогда долго не было четких границ между странами в тех довольно пустынных местах. И в русско-японской войне 1905 года рождалась отнюдь не дружба. Помните: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает»? А потерпевшие неудачу попытки интервентов, в основном, японских, захватить Дальний Восток во время гражданской войны в 1918—1922 годах, когда они тысячами высаживались во Владивостоке и объявляли Приморье своим? Как забыть схватки с ними красных партизан! Все это в 30-х годах прошлого века аукнулось событиями на озере Хасан и другими конфликтами на советско-китайской и советско-корейской границах. Тогда Япония оккупировала Корею и часть Китая и начала устраивать провокации на границе с СССР. Сейчас, в эпоху переписывания истории, бесполезно рассказывать о любом таком конфликте. Все равно найдутся «знатоки», готовые не разбираться в его причинах и последствиях, а обличать собственную страну и ее армию.
Когда в 1957 году мы расспрашивали старожилов Дубровного и Калдамана о подвиге их земляка, о деталях боя у озера Хасан было мало известно, хотя школьниками мы пели, водя хороводы на переменках, о трех танкистах, от грозной брони которых «летели наземь самураи под напором стали и огня». Тогда 82-летняя мать Героя Федосья Ивановна рассказала, что, когда «враги пошли в наступление, сын оказался у них в тылу, развернул пулемет, стал стрелять навстречу и побил их много. Они даже флаг свой бросили на горе». Сергей, с новеньким орденом и Золотой Звездой Героя на груди, приезжал домой в отпуск единственный раз — в 40 году. Он мало гостил дома. Всем хотелось повидаться с настоящим Героем. Его приглашали в школы, в трудовые коллективы даже в дальние села, чтобы рассказал, что там было на озере Хасан и почему надо было так защищать какие-то никому не нужные сопки. Тогда Сергей уже учился «на лейтенанта» в Киеве, в пехотном училище. В 40 году, на Октябрьскую, сын приходил в отпуск. Тут все село собиралось, все его хлопцы приходили. По окончании военного училища сына опять отправили служить на границу, только теперь на западную — в город Владимир — Волынский. А там в первые же дни войны он «насмерть пропал без вести», записаны в нашем «Дневнике» слова Матери. Родные больше никогда не виделись с Сергеем и более 20 лет ничего не знали о его судьбе.
Это «насмерть пропал без вести» так резануло по сердцу! Тогда это означало, что солдат, даже погибший, но если судьба его неизвестна, находится под подозрением: не скрывается ли он где-нибудь за границей? не дезертир ли? не находился ли в плену? Словом, не враг ли он народа. Семьям солдат, пропавших без вести или побывавших в плену, даже пособие по потере кормильца не выплачивалось.
Лишь через 10 лет после наших странствий по Горькой линии, в 1967 году, стала известна судьба Сергея Гуденко.
М.И.Бенюх никогда не останавливался в поиске и уточнении заинтересовавших его исторических фактов. Наш наставник ещё в те давние годы мечтал создать справочник о Героях Советского Союза — североказахстанцах. Он всегда вёл переписку с военными архивами и музеями страны, с краеведами из других городов, искал и находил ранее неизвестные сведения. Три года подряд мы занимались под его руководством в первом в институте краеведческом кружке. Три года мы ездили с Михаилом Ивановичем в новые экспедиции по Горькой линии, работали в архивах Омска, Семипалатинска, Алма-Аты, Фрунзе, копошились в подшивках старых газет – советских, колчаковских, эсеровских. В них каждый автор, как водится, по-своему объяснял современные ему события. Почти как нынешние историки, у которых не всегда до истины доберешься.
По-прежнему нас интересовало все, что касалось истории нашего края. Не помню точно, принимал ли М.И.Бенюх участие в подготовке альбома «Герои Советского Союза–североказахстанцы», выпущенного Северо-Казахстанским государственным архивом. Но при нас, в 1957- 60-хх гг., Михаил Иванович искал любые сведения о подвиге С.Г. Гуденко. Официальная версия из его биографии была такая. «Японские милитаристы не оставляли мысли об агрессивной войне против Советского Союза. Захватив значительную часть Северного и Центрального Китая, японское правительство решило разведать боем прочность советских пограничных рубежей. Для первой пробы сил японские милитаристы избрали район у озера Хасан. 29 июля 1938 года японские войска, поддержанные артиллерией, с двух сторон вторглись на советскую территорию и заняли высоту Безымянную. Среди многих североказахстанцев, беззаветно отстаивающих здесь рубежи своей Родины, особо отличился красноармеец Сергей Гаврилович Гуденко. Вооруженный станковым пулеметом, он день и ночь находился в передовых цепях нашей пехоты, отражая атаки врага. В одном из боев был тяжело ранен его второй номер. Гуденко, часто меняя позицию, длительное время один удерживал Приозерную сопку. Затем, выдвинувшись впереди подошедшей пехоты, огнем своего пулемета уничтожил до роты противника и обеспечил успешное наступление наших бойцов. За героизм и мужество, проявленные в боях с японскими милитаристами, указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 октября 1938 года красноармейцу Гуденко Сергею Гавриловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина, а после учреждения знака особого отличия ему вручена медаль «Золотая Звезда» № 87».
Только благодаря усилиям военных журналистов, ученых и писателей всей страны, в том числе, и казахстанских, через 20 лет после Победы стало известно о втором подвиге Сергея Гавриловича Гуденко и о судьбе его самого.
Все знают о бессмертном гарнизоне Брестской крепости, более месяца после начала войны державшего оборону. Это было мощное укрепление – настоящая грозная крепость. Но в том же регионе, на территории Западной Украины и Белоруссии и до самой Литвы тянулась цепочка небольших крепостей. Их начали строить еще в 32 году, чтобы укрепить западные границы СССР, проходившие тогда по реке Западный Буг. В 1939 году граница была отодвинута в сторону Польши, а почти вся незаконченная «линия Сталина», как называют ее и ныне западные историки, была законсервирована. Во многих ДОТах еще не было установлено необходимое оборудование и вооружение, но небольшие команды там служили. Комендантом маленькой крепости «Ковель» по окончании Киевского пехотного училища за год до начала войны стал С. Г. Гуденко, командир взвода 1-й роты 19-го отдельного пулеметного батальона Владимиро-Волынского укрепрайона №2. Это так солидно называлось, а во взводе было всего 8 солдат. Их задача — прикрывать одно из главнейших стратегических направлений — магистраль на Луцк, Ровно, Житомир, Киев. Это как раз те места, где в 1916 году воевал отец Сергея.
С первого дня войны крошечная крепость «Ковель» сдерживала наступление гитлеровцев у села Тростянка. Жители этого села и рассказали историкам, что происходило там после 22 июня 1941 года, когда фашистские войска перешли границу СССР. Все в районе, и гражданские и военные, хорошо знали красивого светловолосого лейтенанта, который выделялся тем, что его гимнастерку украшала редкая в ту пору награда — Золотая Звезда Героя. Незадолго да начала войны жители городка Владимир — Волынский избрали его депутатом своего райсовета, и Сергей Гаврилович часто выступал перед избирателями в селах, на заставах.
Многие из трех тысяч укреплений, особенно не достроенных в 1940 году, слабо вооруженных и плохо оборудованных, действительно не выдерживали огня фашистской артиллерии и танков. Почти все они погибли в первый же день войны. Но отдельные опорные пункты, особенно старые ДОТы, оказали стойкое сопротивление врагу. Уже на третий день войны беспримерная стойкость советских воинов озадачила начальника генерального штаба вермахта Гальдера, и он, выбиравший из множества донесений лишь самые важные, отметил в своем дневнике невиданное мужество солдат укрепрайонов: «24 июня. Имели место случаи, когда гарнизоны ДОТов взрывали себя вместе с ДОТами, не желая сдаваться в плен». Фашистский генерал мог бы записать и другое: в условиях окружения крошечные гарнизоны и пока еще живые пограничники по пять с лишним суток отражали атаки. И если борьба прекращалась, то лишь потому, что все защитники уже были мертвы. Фашисты заливали в ДОТы бензин и поджигали их огнеметами, забрасывали гранатами. Но «Ковель», комендантом которого был Сергей Гуденко, жил даже после того, как фашистам удалось взорвать его. Из-под его развалин поднимались уцелевшие бойцы и продолжали обстрел дороги, по которой гитлеровцы подтягивали резервы. Чтобы покончить с гарнизоном, фашисты применили газы. Казалось, под руинами задохнулось все живое. Враги, поснимав оружие, расположились на отдых прямо у стен ДОТа. Но тут руины ожили вновь: из-под них, как призраки, поднялись несколько воинов. Сбрасывая на ходу противогазы, они бросились на врагов. Впереди был светловолосый лейтенант с Золотой Звездой Героя на гимнастерке. Лишь тяжелой артиллерией немцам удалось подавить огонь, разивший их из-под развалин. После такого обстрела из гарнизона уцелел лишь один человек. Гитлеровцы попытались взять его живым, но он, отстреливаясь из пистолета, стал удаляться к лесу. Погоня настигла его, и он погиб в последней схватке. Это был герой Хасана Сергей Гаврилович Гуденко». Так написал о последнем подвиге Сергея Гуденко подполковник из «Красной звезды» Ю.Кисловский в очерке «На огненном рассвете». Военный журналист, он объехал укрепленные районы, на чью долю выпало первыми столкнуться с врагом на рассвете 22 июня 1941 года.
Существует миф, что все укрепления на бывшей советской границе погибли в первые часы войны. На самом деле, немцы потратили много времени на их преодоление. Многие историки отмечают, что особенно отличился именно Владимир-Волынский укрепленный район: он в первый же день войны заставил захватчиков менять планы. Часть пограничников прорвалась на этот рубеж, и плечом к плечу с частями 87-й стрелковой дивизии, где служил и Сергей Гуденко, «бессмертные гарнизоны» вели непрерывные бои. Но позже почти все бойцы, выйдя из окружения, попали в «киевский котел» и почти все погибли, поэтому об этом героическом периоде войны было так мало известно.
О последнем подвиге нашего земляка рассказал военный журналист полковник А.А. Крупенников в очерке «Тверже бетона и стали», напечатанном в газете «Красная звезда» в конце 60-х гг.. Тогда он, по заданию Музея вооруженных сил, объезжал места, где сражались последние защитники КОВО – Киевского особого военного округа. Старожилы села Тростянка поведали ему о том, как «уже после боев, когда под дулами автоматов местные жители и пригнанные из Владимиро-Волынского гетто узники выносили трупы погибших, немецкий майор отдал героям честь и, снимая с груди Гуденко награды, заявил: «Хорошо. Это есть хороший настоящий солдат!» Тогда, в начале войны, они еще допускали такую браваду». Но старики из Тростянки вспоминали и другую подробность. Когда из-под руин ДОТа извлекались первые тела павших пограничников, фашистские автоматчики, став поодаль, изготовились к стрельбе. Они боялись и мертвых защитников границы.
Так только в 1967 году стало известно, что «лейтенант Гуденко С. Г. пал смертью храбрых в бою и похоронен недалеко от укрепления «Ковель» в Устилуге, небольшом украинском городке». Посмертно Герой был награжден орденом Красного Знамени.
Что же касается ДОТа «Ковель», то он был воссоздан в своем первоначальном виде. К стене укрепления прикреплена мемориальная доска с барельефом нашего земляка и словами: «Памяти подвига Героя Советского Союза лейтенанта С.Г. Гуденко».
Судьбу своего поколения предсказал поэт Николай Майоров, как и Сергей Гуденко, вскоре погибший в неравном бою.
Майоров писал:
«Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете, как миф,
О людях, что ушли, недолюбив,
Не докурив последней папиросы».
«Когда б не бой, не вечные исканья
Крутых путей к последней высоте,
Мы б сохранились в бронзовых ваяньях,
В столбцах газет, в набросках на холсте».
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск
