Оболган и забыт: трагическая судьба последнего сибирского атамана

Любой, кто хоть немного интересовался историей гражданской войны в Сибири и читал мемуары ее участников, особенно с «белой» стороны, без сомнения знаком, с укоренившейся в историографии негативной оценкой деятельности последнего Войскового Атамана Сибирского казачьего войска Павла Павловича Иванова-Ринова.

Каких только эпитетов не высказано в его адрес современниками. И «полицейская ищейка», и «ярыжка», вплоть до оскорбительных для всякого офицера утверждений о личной трусости и военной безграмотности. Отрицательный имидж неудачливого Атамана, автоматически переносился и сибирских казаков, невольно умаляя их заслуги в той жестокой войне. Общим мнением современников стали утверждения о личной вине Иванова-Ринова и возглавляемых им казаков-сибирцев, в провале последнего наступления белых войск осенью 1919 года. Но насколько справедливы эти, устоявшиеся в исторической науке обвинения?

Итак, как показано мною в предыдущих статьях «Георгиевское знамя», «Последний шанс адмирала Колчака» и «Пресновский разгром», летом-осенью 1919 года, белым командованием Восточного фронта, было задумано большое сражение за Западную Сибирь с наступавшими красными армиями.

Основную роль в планировавшемся контрударе белых войск, должен был сыграть Войсковой Сибирский казачий корпус. К началу сражения корпус не был до конца сформирован и вооружен, не смог вовремя выйти на фронт, в связи с чем, был упущен наиболее благоприятный момент для удара с 4 по 6 сентября 1919 года. Едва появившись на фронте, корпус Иванова-Ринова блестяще выполнил задачу окружения и уничтожения ударной группы красных войск в боях под казачьими селениями Пресновкой и Островкой, 9 сентября 1919 года. А дальше началось то, что навсегда легло «черным пятном» на судьбу комкора Иванова-Ринова, последнего Войскового Атамана Сибирского казачьего войска. Кто же он был, этот опальный генерал? Родился Павел Павлович в 1869 году в Семипалатинской области, в семье сибирского казачьего офицера, по фамилии Иванов. Имел типичную биографию офицера — учеба в Сибирском кадетском корпусе и 1-м Павловском военном училище, служба хорунжим в 3-м Сибирском казачьем полку в Зайсанском уезде на границе с Китаем. Здесь, находясь в отпуске на охоте в Китае, он был арестован за убийство оленя-марала и приговорен к смерти, но сумел бежать. Однажды, играя в «русскую рулетку», выстрелил себе в грудь из револьвера и едва остался жив. Как видим, вопрос о личной храбрости для молодого офицера не возникал. Затем, участие в рядах 7-го Сибирского казачьего полка в походе в Китай для подавления «Боксерского восстания», длительная работа на ответственных административных должностях — уездным начальником, помощником военного губернатора. К началу Первой мировой войны, он уже полковник, с опытом строевой и административной службы. На фронте воюет два года в кубанских казачьих частях. В мае 1916 года, его спешно отзывают с фронта и назначают Семиреченским вице-губернатором, с главной задачей — подавить Среднеазиатское восстание. Вскоре, он становится помощником военного губернатора Туркестана и командующим всеми силами по подавлению мятежа. Быстро и решительно, с минимальными потерями для русских войск подавляет мятеж. Февральская революция заставляет Иванова покинуть этот пост и встать во главе Отдельной Сибирской казачьей бригады (с 13.11.1917г), которую в январе 1918 года он приводит в Петропавловск на расформирование. С установлением Советской власти, Иванов стал одним из руководителей антисоветского подполья, действовал под псевдонимом «Ринов». Возглавил антисоветское восстание в Омске, руководил успешным боем под Марьяновкой, после чего стал командиром вновь формирующегося Степного корпуса. В июле 1918 года, избран Войсковым Атаманом Сибирского казачьего войска. Одновременно служил на различных должностях (комкор, военный министр, командарм, помощник по военной части) во Временном Сибирском правительстве, руководил подавлением антиколчаковского восстания в Омске в декабре 1918 года и расправой над членами Учредительного Собрания, после чего был отправлен в Приамурский округ, где формировал новые части. Ловко лавируя между Колчаком, Семеновым и японцами, способствоал примирению Читы и Омска. В начале мая 1919 года, своими резкими действиями в Приамурье вызвал большое недовольство, был отозван и вернулся в Омск, где приступил к формированию казачьего корпуса. К этому моменту, Павлу Павловичу было 50 лет, он носил звание генерал-лейтенанта.

По свидетельству современников, кандидатура Войскового Атамана не была единственной на роль руководителя Сибирского казачьего корпуса. По воспоминаниям Павловского «главными кандидатурами были сибирский казачий атаман Иванов-Ринов и Каппель. В пользу первого высказывалось большинство высших казачьих офицеров, хотя он и имел, главным образом, лишь полицейско-административный опыт. В пользу второго, настоящего кавалерийского офицера, высказывались многие генералы фронта, а также высшие чины Военного ведомства…». Резко против Иванова-Ринова, выступал испытывавший к нему явную антипатию военный министр барон Будберг. В своем дневнике он писал: «какой же кавалерийский начальник, может получиться из этого полицейского выскочки, очень компетентного по части пресечений и нагаечно-зубодробительных усмирений, но полного нуля во всем, что касается боевого руководства вообще, а специально-кавалерийского сугубо». Еще более неприязненно отзывался о Войсковом Атамане генерал Филатьев: «бывший полицейский пристав в Туркестане, типичный полицейский ярыжка, никакого понятия о военном деле не имевший, но чрезвычайно искусный в интригах и много повредивший всему Сибирскому делу». По мнению омского историка Шулдякова, в данном случае оба автора мемуаров чересчур критичны.

Иванов-Ринов имел опыт двух войн: Японской и Германской, командовал конным полком и бригадой, а также сборными отрядами из разных родов оружия. Другое дело, имел ли он именно талант кавалерийского начальника? Что касается Каппеля, то он все равно не смог бы возглавить глубокий конный набег по тылам и сообщениям красных. 22 августа 1919 года, вследствие заболевания дизинтерией, он передал командование частями своей группы генералу Имшенецкому, что автоматически исключало его кандидатуру из руководителей рейда по красным тылам.

По свидетельству Будберга и Филатьева, всего было собрано 7500 тысяч казаков, не имевших пехоты и достаточной артиллерийской поддержки. При выходе на фронт, корпусу была поставлена задача разгрома ударной группы красных войск в районе петропавловского тракта и последующего выхода в тылы 5-й Красной армии через незанятые промежутки. С утра 9 сентября 1919 года, белыми была взята станица Пресновка, а к полудню разгромлены красные части у поселка Островка. К вечеру того же дня, развивая достигнутый успех, 3-я и 5-я Сибирские казачьи дивизии вытеснили красный 307-й полк и захватили казачий поселок Екатериновка, а 4-я Сибирская казачья дивизия заняла казачий поселок Усердное. Разбитые остатки красных 2-й бригады 35-й дивизии и 3-й бригады 5-й дивизии собирались в казачьем поселке Кабаний, вокруг уцелевшего и сохранившего свои силы 307-го красного полка. По докладу воздушной разведки, с восточной стороны от поселка тянулось три линии стрелковых ячеек, еще ряд окопов опоясывал с юго-востока, севера и запада. С воздуха было хорошо видно, что поселок Кабаний укреплен красными для круговой обороны сплошным овальным кольцом.
По воспоминаниям белого генерала Д.В.Филатьева, по плану комфронта Дитерихса, 10 сентября, Войсковой Сибирский казачий корпус должен был нанести удар в тыл 5-й советской армии, с целью ее окончательного разгрома.

Однако, как пишет Филатьев, «С началом успеха, Колчак выехал на фронт, к казачьему отряду, и 10 сентября, вместо донесения о начале налета, Дитерихс получает от самого Колчака телеграмму: «Ввиду переутомления войск, и в особенности казаков, остановил войска на трехдневный отдых». Надо заметить, что до этих пор, казаки ни в каких столкновениях не участвовали, а просто следовали походным порядком за левым флангом Дитерихса. Остановка наступления, конечно, дала возможность красным одуматься и подвезти подкрепление… в неудаче 10 сентября, точнее сказать, в невыполнении Ивановым-Риновым, поставленной ему задачи, значительная доля вины падает и на главнокомандующего генерала Дитерихса. …Он … под тем или иным предлогом, должен был, не допустить его (Иванова-Ринова) становиться во главе казаков в такую ответственную минуту, а если это было невозможно сделать, по причинам внутриполитическим, то ему самому, надлежало быть при казачьем отряде. Во всяком случае, ему следовало энергично протестовать, против вмешательства Колчака в его боевые распоряжения и доложить, что остановить войска на трехдневный отдых в такую минуту, является тягчайшим воинским преступлением». В данном случае, служивший в тылу на административно-хозяйственной должности генерал Филатьев крупно заблуждается. Никакого отдыха, да еще и трехдневного, после боев у ст.Пресновки и п.Островки, у казаков не было. К исходу дня 9 сентября, дивизии и тыловые части Сибирского казачьего корпуса были разбросаны на 30 с лишним верст, от п. Новорыбинки до поселков Екатериновка и Усердное. Их надо было собрать воедино.

С утра 10 сентября, согласно документам красных, около трех сотен казаков обошли с юга казачий поселок Кабаний, где сосредоточилась остатки красной ударной группы общей численностью до двух полков и заняли лежащую от него к западу по тракту дер. Семиозерку. Поселок Кабаний был окружен, а единственный путь отступления по тракту перерезан. Другие казачьи отряды двинувшись южнее тракта заняли п.п. Макарьевка и Исаевка. Их передовые разъезды пройдя степями подошли с юга уже к ст. Пресногорьковской. Но главным было другое. По рассказу вернувшихся в Кабанье крестьян-подводчиков, около двух казачьих полков с четырехорудийной батареей, двинулись через казачий поселок Усердный на север. Таким образом, Войсковой Сибирский казачий корпус явно начал выполнять приказ о выходе красным в тыл. Со слов крестьян, они встретили шедшие в авангарде две казачьих сотни между озером Кабанье и дер. Воздвиженкой. Именно здесь, между п. Кабаньим и с. Большекурейным, образовался разрыв в 40 километров, столь четко нащупанный казачьей разведкой. Через него можно было выйти в тыл всей красной армии Тухачевского. Связи между п. Кабаний и с. Большекурейное не было. Несколько посланных туда ординарцев, едва выехав из Кабаньего, пропали без вести. Командовавший остатками ударной группы красных начдив Карпов опасался, что именно в этот незанятый промежуток и устремились казачьи полки. Чтобы хоть как-то прикрыть это направление, было решено направить туда уцелевшие остатки 3-й бригады 5-й дивизии. От них осталась сводная рота в 100 штыков, в большинстве своем сведенная из случайно спасшихся бойцов разных полков и команд. Еще около 140 человек были командирами, которые спаслись благодаря имевшимся у них лошадям. Вскоре жидкая колонна из остатков 43-го, 44-го и 45-го полков, сведенных в батальон, общей численностью около 240 человек, с двумя ротами 37-го полка и двумя спасшимися из-под Островки орудиями 5-й легкой батареи, вышла из п.Кабанье и пройдя д. Воздвиженку, заняла д. Привольное, выбив из нее казачий разъезд. Так был прикрыт никем не занятый прорыв, пока в него не проникли казачьи отряды. Одновременно, с утра, два батальона красного 307-го полка двинулись из п. Кабанье по дорогам на казачьи поселки Усердный и Екатериновку. Еще один батальон 307-го полка и приводившая себя в порядок сводная рота 312-го полка, были оставлены в резерве в п. Кабаньем. Две сводных роты 310-го полка, выдвинулись на позицию между озерами Кабанье и Горькопесьяное.
Белой Партизанской группе генерала Доможирова было приказано прикрывать линию петропавловского тракта, взамен уходящего в тыл красным Войскового Сибирского казачьего корпуса. К вечеру, 1-я Сибирская отдельная казачья сотня с 3-й батареей 12-го Сибирского артдивизиона находилась в станице Пресновка, две сотни 34-го Оренбургского казачьего полка выдвинулись в п. Усердное, а 3-я Атаманская сотня прибыла в п. Островку. Однако, рейд Войскового Сибирского казачьего корпуса в тыл красным, в этот день так и не состоялся. Едва казаки выступили на север из казачьего поселка Усердное, как были вынуждены тут же повернуть обратно. Примчавшийся вестовой сообщил, что в 3 километрах от поселка, показались цепи наступавшего из п.Кабанье 1-го батальона красного 307-го полка. Поспешив назад, 2-я Сибирская казачья батарея встала на позицию и открыла огонь. Одновременно, подошедшие казачьи сотни стали охватывать красный батальон с востока и юго-востока. Увидев угрозу окружения, красноармейцы отошли обратно в п. Кабаний. Стало ясно, что до устранения красной группировки в Кабаньем, всякое движение на север для казаков невозможно. Стратегическую важность Кабаньего прекрасно понимало и красное командование. Владея этим поселком, можно было легко парализовать все попытки белых, выйти с юга в тыл 5-й красной армии. Это предусматривала поступившая вечером 10 сентября, в штаб 5-й дивизии новая директива командарма. В ней начдиву Карпову ставилась задача активно наступать на поселки Усердный и Екатериновку, сковывая действия белых в полосе петропавловского тракта. На помощь им, по тракту из Кустаная двигались 1-й и 3-й батальоны 311-го полка, достигшие казачьего поселка Крутоярка, а также 2-й батальон остановившийся в ст. Звериноголовской.
Ночь прошла спокойно. С утра 11 сентября, над п. Кабаньим вновь показался белый аэроплан. Летчик заметил в поселке красную пехоту и сбросил пачку желтого цвета листовок. Одновременно пришли известия, что казаками уже занят лежащий западнее поселок Пресноредуть. Среди стоявших в поселке обозников, стремительно поползли панические слухи о новом окружении. Тем временем, 3-й батальон 307-го полка и команда конной разведки, с утра 11 сентября выступили из п. Кабаньего по дороге на п. Усердное. Не доходя 4 километров до поселка, батальон наткнулся на спешенную цепь из двух казачьих сотен с 1 пулеметом. На ее фланге и опушке леса, виднелось около 150 конных казаков. Едва рассыпавшиеся цепи батальона двинулись по степи, как вставшая на позицию 2-я Сибирская казачья батарея открыла по ним огонь из всех своих 4 орудий. Цепи залегли, наскоро окапываясь. Белые орудия стали бить прямой наводкой. Под этим огнем красная цепь стала пятиться назад. Начавшая первой отход конная разведка 307-го полка, внезапно наткнулась на две казачьи сотни, обошедших батальон и уже отрезавших дорогу на п. Кабаний. Потеряв в перестрелке одного раненного, разведчики вернулись, доложив комбату, что батальон окружен. Шесть казачьих сотен охватили его. Тогда, в штаб бригады был направлен ординарец. Смельчак сумел проскользнуть мимо казачьих разъездов и сообщил в штаб полка о бедственном положении батальона. Две роты 310-го полка и 2-й батальон 307-го полка срочно двинулись на помощь. В 3 километрах от п.Кабаний они встретили казачьи разъезды, которые стали кружиться со всех сторон. На опушке маленькой рощи, идущие на помощь красноармейцы встретили 3-й батальон 307-го полка, но едва двинулись дальше на п. Усердное, как белые открыли по ним артиллерийско-ружейный огонь. Вокруг наступающих появлялись казаки, то поодиночке, то целыми сотнями. Настроение красноармейцев упало. Командир 310-го полка Рякин посоветовался с комбатами, решил доложить комбригу об обстановке и ждать приказ. Двое ординарцев один за другим уехали и пропали бесследно. Тогда послали разъезд из 6 красноармейцев, но тот вскоре вернулся и доложил, что дорога везде отрезана. Стрельба слышалась уже в тылу, было ясно, что идти некуда и нужно пробиваться назад. Частям был отдан приказ отходить. Вперед выехал командир 2-го батальона 307-го полка с несколькими ординарцами, но отъехав на 2 километра, они наткнулись на казаков и лишь благодаря наступившим сумеркам сумели уйти от казачьей погони. Отход красных полков шел с боем. Казаки преследовали по пятам, красноармейцы шли, отстреливаясь во все стороны. Местность в этих местах была вся покрыта мелкими березовыми колками, очень удобными для засад. Из-за перелесков, то тут, то там выскакивали всадники и бросались к цепям. Собрав пулеметы, красные плотным огнем отбрасывали конную массу обратно к опушке, не давая казакам сокрушающим ударом обрушиться на хвост беспомощной колонны. Преследуя отходящих красноармейцев, около 2-3 спешенных казачьих сотен, даже попытались с ходу атаковать поселок с востока, но были отброшены ружейно-пулеметным огнем. Неудачей завершилась, и попытка 1-го батальона 307-го полка занять п. Екатериновку. Становилось очевидным, что казаки обкладывали п. Кабаний все теснее и теснее. К вечеру пришло сообщение о подходе двух батальонов 311-го полка. Выступив с утра 11 сентября из ст. Пресногорьковки, они подошли к п.Камышловке, где встретили стоявший там батальон 312-го полка. Все вместе двинулись на п.Пресноредуть. Атакуя п. Пресноредуть, красноармейцы укрывались за небольшими складками местности, а оборонявшие поселок две казачьих сотни отстреливались, но пули проходили высоко. Красные цепи шли хорошо и вскоре 311-й полк занял п. Пресноредуть, откуда развивая наступление двинулся к п. Макарьевке. Однако, наткнувшись здесь на более крупные силы, красный 311-й полк отошел после перестрелки от п.Макарьевка и занял позицию в 4-5 километрах от д. Песчанка. К вечеру перестрелка стихла и ночью, полк оттянулся обратно к п. Пресноредуть. Вечером в окруженный поселок Кабаний прибежал казак-перебежчик из 8-го Сибирского казачьего полка. С его слов, у поселка сосредоточился весь Войсковой Сибирский казачий корпус, который на рассвете будет атаковать его. В эту же ночь, в штабе казачьего корпуса в п. Островка, комкор Иванов-Ринов решил, что с утра 7-й Сибирский казачий полк должен будет обойти поселок с севера, перерезав пути на д.д. Привольное, Воздвиженку, Чулошное и Васильевку. Одновременно, 11-й Сибирский казачий полк с двумя орудиями 2-й Сибирской казачьей батареи, должен будет отрезать дорогу из п. Кабаньего на п. Пресноредуть. 8-му и 10-му Сибирским казачьим полкам, поручалось атаковать сам поселок. А части 5-й Сибирской казачьей дивизия, должны были начать рейд в тыл красным. 13-му Сибирскому казачьему полку было приказано выдвинуться на север и занять д.д. Воздвиженку и Успенское, а 14-й Сибирский казачий полк должен был занять д. Чулошное.

Едва рассвело, как в 6 часов утра 12 сентября, 2-я Сибирская казачья батарея открыла огонь по поселку Кабаний, с 2-3 километров с юго-востока. В это время, 1-й батальон 307-го полка занимал позицию по дорогам на Усердное и Екатериновку, сводная рота 312-й полка стояла на позиции по дороге на Пресноредуть, 2-й батальон 307-го полка был на позиции на юго-восток и юго-запад, 3-й батальон 307-го и сводный батальон 310-й полка находились в резерве в поселке. Под прикрытием артогня около 400 спешенных казаков атаковали Кабаний с востока. Одновременно с юго-запада, показались идущие в атаку две конные казачьи сотни. 3-й батальон 307-го полка был выдвинут на позицию в северо-западную часть поселка. Улицы Кабаньего были забиты скопившимися обозами 2-й бригады 35-й дивизии. Артобстрел вызвал среди обозников панику. Подводы надо было срочно выводить. Комбриг Ямышев приказал командиру 3-го батальона 310-го полка Преображенскому вывести все обозы и канцелярию штаба бригады на западную окраину поселка и затем перевести их в д.Чулошное. В прикрытие обозов была назначена сводная рота 312-го полка (врио комполка Белевцев). Вскоре длинная вереница подвод стала вытягиваться по дороге на Семиозерку. Это сразу же заметили обходившие п. Кабаний с юга казаки. По указанию наводчика, казачья батарея немедленно перенесла весь свой огонь на тракт. Первые же разрывы ударили возле повозок, началась паника. Спасаясь от обстрела, обоз бросился на север и северо-запад, по ближайшей ведущей в тыл дороге на д. Чулошное. Бросив свой пост, с этой бегущей в панике массой телег, побежала и стоявшая в тыловой заставе рота 310-го полка. После ее ухода образовался прорыв между правым флангом 307-го полка и ротой 312-го полка, которая находилась в полукилометре на север от северо-западной окраины Кабаньего, где отбивала атаки конной казачьей сотни численностью до 100 сабель. Рота 312-го полка, под командованием Преображенского видя, что белые перерезали тракт, встала фронтом на запад и залпами отбивала казаков. После выезда обозов за правый фланг роты на полкилометра, раздались панические крики «казаки!», пошла беспорядочная стрельба, началась бешенная скачка подвод обоза, обрубание упряжи и бросание повозок, при чем была брошена целиком канцелярия штаба бригады. Увидев отход 310-го полка, сводная рота 312-го полка самовольно снялась с позиции и двинулась следом за обозами и 310-м полком. Отступать пришлось с боем, все время, пробивая себе дорогу и отражая нападение казаков на обозы. Вскоре вся эта масса подвод достигла д. Чулошное. Здесь обоз немного пришел в себя. Стало известно, что в районе поселка Пресноредуть уже находятся свои. Обоз с двумя ротами 310-го и 312-го полков повернул на юго-запад и через д. Филиппово двинулся в казачий поселок Камышловку. В брошенный ротой 310-го полка участок, с юго-запада бросились две казачьи сотни, которые ворвались в поселок. В Кабаньем начался невообразимый кавардак, наступающий всегда, при внезапном прорыве конницы и ее нападении на тыловые части. Штаб 2-й бригады не успел выехать из поселка и подвергся полнейшему разгрому. Казаки окружили его, сорвали висевшее над штабом красное знамя. Всю защиту штаба составляла лишь комендантская команда из 5 командиров, 22 штыков и 13 нестроевых, да находившийся при штабе 2-й эскадрон 1-го кавалерийского дивизиона 35-й дивизии. В бою на улицах поселка погибли командир 35-го кавдивизиона Комаров и его комиссар, застрелился (по другим сведениям попал в плен) помощник комиссара 2-й бригады Костюлин. В бою приняло активное участие и местное казачье население. По рассказам красноармейцев, старики-казаки стреляли из окон, а командир саперной роты Ф. Заар был зарезан в избе одной из женщин-казачек. В плен к казакам попали комбриг Дмитрий Петрович Ямышев, помощник начальника штаба Н. Загорский, начальник снабжения 35-й дивизии М. Спирин, бывший командир 309-го полка Кулешов, письмоводитель М. Преображенская. Штаб 2-й бригады целиком попал в плен. Только начальнику штаба Датюку и комиссару бригады Морскому удалось пешком убежать и догнать своих. Были потеряны канцелярии штаба бригады и 307-го полка. При этом, начальник хозчасти 310-го полка Михаил Васильевич Семенов, не растерявшись, смог не только прорваться через окружение, но и вывез 450000 рублей и все хозяйственные документы полка. Одна из казачьих сотен, выйдя на восточную окраину поселка, наткнулась на стоящую здесь в резерве красную 8-ю роту, которая отбила нападение винтовочным огнем. Другая сотня атаковала 2-й батальон 307-го полка. Красноармейцы также смогли отбить налет огнем, но после этого, бросив позицию, в панике бросились отходить по дороге на д. Чулошное. В мгновение, вся оборона поселка рухнула. Остававшиеся на своих позициях 1-й и 3-й батальоны красного 307-го полка, оказались окруженными и бросились следом за 2-м батальоном на север по дороге на д.Чулошное, кроме 3-й роты Андреева оставшейся на восточной окраине поселка. Казачья батарея немедленно перенесла огонь на отступающие красные цепи, а 4 казачьих сотни бросились на них в атаку с тыла. Встреченные дружным огнем 2-й роты казаки отхлынули, после чего не приближаясь, преследовали полк еще около 2-3 верст. При подходе к оз.Мало-Кобылье, одна из казачьих сотен вновь бросилась в атаку, но подпустив на 500 метров ее рассеяли огнем. Пройдя д. Чулошное, красный 307-й полк повернул вслед за обозами бригады на п. Камышловку, где находился 2-й батальон 311-го полка. Подходя к оз. Чащовино (Филипово), колонна внезапно была обстреляна с севера ружейно-пулеметным огнем, в результате которого был убит один и ранено трое солдат. Прибыв в п.Камышловку, удалось связаться с начдивом 5-й дивизии Карповым и узнать обстановку. Командование 2-й бригадой 35-й дивизии временно принял комполка Горский. Для поднятия боеспособности в 307-м полку, им были расстреляны 1 командир и 1 красноармеец, а также арестованы военкомы Шмелев и Бутаков, как не проявившие себя. За бой под п.Кабаний начдив 4-й Сибирской казачьей дивизии Катанаев был награжден Георгиевским оружием. В этом бою 307-й полк потерял убитыми 4 красноармейцев (Норкин Павел Васильевич, уроженец Пермской губернии, Екатеринбургского уезда, села Губернское, Луканов Яков Степанович, уроженца Нижегородской губернии, Арзамасского уезда, деревни Панфиловки, Елкин Тимофей, Яков Степанович (фамилия нечитаемая), уроженец Нижегородской губернии, Ардашевского уезда), 61 раненного, 2 командира и 45 бойцов пропали без вести. Были утеряны 29000 патронов, 101 винтовка, 2 пулемета, 49 лошадей, 26 повозок, 5 кухонь, 6 двуколок. Еще 6 лошадей было убито в бою и 8 лошадей ранено. После боя в 307-м полку осталось 4 командира и 131 солдат, в том числе 65 штыков и 4 пулемета. Кроме того, 2-й батальон 307-го полка (4 командиров, комиссара полка и 144 штыка) с частью обоза вышел самостоятельно в д.Байдары и присоединился к полку позднее. В 312-м полку осталось 273 человека, из которых 59 были годны к бою, а остальные были без оружия. В 1-м кавдивизионе был зарублен комдив Бурдасов, пропал без вести конно-пулеметный взвод: 2 пулемета, 3 командира, 13 красноармейцев.

Хотя белые вновь одержали победу и преграждавшая им путь красная группировка в п.Кабаньем была рассеяна, все возможные пути из Кабаньего в тыл 5-й красной армии в районе д.д. Воздвиженка, Привольное и Степная, были перекрыты частями красной 5-й стрелковой дивизии, а по тракту в казачьем поселке Пресноредуть сосредоточился красный 311-й полк. Любое движение казаков на север, практически сразу же, повлекло бы за собой удар красных им во фланг. Конному корпусу оставалось лишь ликвидировать эту новую угрозу и вновь пытаться обогнуть красный фланг по тракту. Об этих планах белых, почти сразу же стало известно красному командованию. Поведал об этом простой крестьянин-подводчик. Со своей лошадью и повозкой, он находился в обозе 310-го полка в Пресновке, где был взят белыми в плен. После допроса в штабе корпуса, крестьянина отпустили, однако ни лошадь, ни телегу ему так и не вернули. Обозленный подводчик, добравшись до штаба начдива Карпова не скрывал ничего. Находясь при штабе Сибирского казачьего корпуса в пос.Петровском, а затем и в п. Островке, он, стоя в коридоре штаба слышал разговор офицеров, которые планировали направить две казачьи дивизии с артиллерией через п.п. Исаевка и Пилкино на ст.Пресногорьковку. Отсюда казаки должны были выйти рейдом в глубокий тыл красных. Важность этой информации была исключительна. Теперь планы противника для красного командования становились ясны. После разгрома красных в Кабаньем, к полудню 12 сентября, два конных полка выдвинулись в п. Макарьевку, направив свои разъезды в п. Пилкино. Авангардный казачий отряд (вероятно не больше 1-2 сотен), двинулся степями южнее тракта к ст. Пресногорьковке. Шли скрытно, таясь от идущих по тракту красных частей. В это же время, 12 вооруженных винтовками местных крестьян, в том числе Григорий Сивых, Григорий Ткаченко, Николай Костиц и Ваня Шандоровский, под руководством Федора Церахто, перегоняли отбитый ранее у белых гурт скота, из д. Песчанки в ст. Пресногорьковку. Ехали также осторожно, ежеминутно ожидая встречи с казачьим разъездом. У оз. Троебратного, они первыми заметили колонну казаков в 100-200 сабель. Конница двигалась в 7 – 8 километрах южнее тракта, обходя с юга отходившие красные обозы. В лесочке у озера, в 20 километрах от ст. Пресногорьковки казаки встали биваком. Намерения их были очевидны – внезапным налетом занять станицу, перерезать тракт и поднять панику в обозах. Но, непредвиденная встреча с группой Церахто спутала планы. Решив предотвратить нападение, партизаны незаметно подкрались к вставшим на отдых станичникам, после чего залпами открыли по ним огонь. Под градом пуль, казаки в панике бросились от своих костров в лес. И хотя партизаны их не преследовали, но потрясение от внезапной атаки было таково, что, подобрав убитых и раненных, казачий отряд ушел обратно в степь. Нападение на ст. Пресногорьковку не состоялось. Тем временем, красный начдив Карпов стремился, как можно более надежно прикрыть полосу петропавловского тракта. Штаб его находился в поселке Пресноредуть. Один батальон 311-го полка и один батальон 312-го полка, оба численностью по 200 штыков, расположились на позиции восточнее поселка. Два трехдюймовых орудия прибывшей 1-й Особой батареи (4 командира и 94 бойцов) встали на позицию в самом поселке. В бинокли красным командирам были хорошо заметны, идущие в 8 километрах южнее Пресноредути, мимо оз. Бандурино (Монастырь) на запад большие обозы. Это отступали с красными местные крестьяне из Макарьевки, Исаевки (Чапаевка), Песчанки и Ольгинки. Именно эти селения не щадили казаки, подозревая крестьян в поголовном сочувствии красным. Теперь, узнав об отходе красных и новом появлении казачьих отрядов, крестьянское население поднялось едва ли не поголовно. Документы воевавшей по соседству в Курганском уезде 27-й красной дивизии отмечали, что «…при отходе замечалось сплошное оставление жителями своих сел, мужчин в покинутых деревнях остается очень мало. Все уезжающие забирают с собой лошадей и подводы». Как писал советский историк Спирин: «Огромная масса населения, уходила с отступающими частями Красной Армии. … С наступлением темноты бои затихали и за боевой линией советских полков, появлялось бесчисленное количество огней. Это зажигали костры беженцы, представлявшие почти все мужское население прифронтовой полосы. Никто их не принуждал к отходу. Все это делалось добровольно». С опушек лесов, за отходящими крестьянскими обозами пристально наблюдали небольшие, от 5 до 15 сабель, казачьи разъезды. Днем 12 сентября, красный 311-й и батальон 312-го полка, двинулись из п. Пресноредуть и заняли п. Макарьевку. Но вскоре, под давлением белых, красноармейцы начали отход. Небольшая конная группа, сдерживала белых со стороны Монастыря. К вечеру, 1-й и 2-й батальоны красного 311-го полка, заняли позиции восточнее и юго-восточнее п.Пресноредуть, перекрыв дороги из п.Кабаньего и с.Макарьевки. Три роты 312-го полка с двумя орудиями 1-й Особой батареей, стояли в резерве в поселке. Позади них в казачьем поселке Камышловка собирались отошедшие из Кабаньего две сборных роты 310-го и 312-го полков, штаб 5-й дивизии и в ночь на 13 сентября прибыл 307-й полк. Здесь они стояли до 13 сентября, без кухонь и продуктов, при враждебном отношении местного казачьего населения. Обозы 5-й дивизии отходили из ст.Пресногорьковки через с. Башкирское на с. Ялым, а обозы 35-й дивизии отходили на с. Нижнеалабугское. Таким образом, в распоряжении начдива Карпова в полосе петропавловского тракта оставалась лишь одна боеспособная часть – недавно получивший пополнение красный 311-й полк, вернее два его батальона, насчитывавшие в общей сложности 20 командиров и 320 штыков. Его командиру П.Лиственникову, был дан приказ оборонять поселок Пресноредуть, чтобы «… во что бы то ни стало, оставить за нами тракт». Без ликвидации этой группировки, никакой рейд в красные тылы был невозможен, что прекрасно понимал комкор Иванов-Ринов. Бой этот начался уже на следующий день, после взятия поселка Кабаньего.
С утра 13 сентября, два полка 5-й Сибирской казачьей дивизии стали сосредотачиваться в лесу на северо-восток от казачьего поселка Пресноредуть. Около 11 часов, казаки начали наступление. По воспоминаниям Красноусова, их 2-я Сибирская казачья конно-артиллерийская батарея встала на закрытой позиции в логу. В утренних лучах солнца, батарея открыла ураганный огонь. Под ее прикрытием, спешенные казачьи цепи поднялись и пошли в атаку. Удар пришелся на позиции 3-го батальона красного 311-го полка, перекрывавшего дорогу из п.Кабаньего и оборонявшегося на северо-восточной окраине поселка Пресноредуть. Вдруг с тыла показалась большая колонна подходившей к месту боя пехоты. Это прибыл на фронт, недавно сформированный Егерский батальон охраны Ставки. Он был сформирован из омской молодежи. Командовал ими капитан Петр Ефимович Глудкин. Батальон состоял из четырех рот, примерно по 80 штыков в каждой и конно-егерского эскадрона в 82 сабли. При батальоне имелось две пулеметных команды по 7 пулеметов в каждой и 2 легких орудия, сразу же включившихся в бой с красной артиллерией. С утра егеря прошли п.Екатериновку и поспешили туда, где из-за перелесков, доносился гулкий звук разрывов, да неумолчный треск пулеметных очередей. Подойдя к п.Пресноредуть, они с ходу ринулись в свой первый бой. Их цепи перебежками стали выдвигаться на линию огня. Стрельба усилилась, красные сразу перенесли весь огонь на них. Под настильным огнем пулеметов, егеря, то там, то там, поднимались, нагибаясь перебегали и накапливались. Подойдя под огнем на 50-60 метров к позициям красных, их цепи залегли, будучи не в силах преодолеть град несущегося навстречу свинца. Наступала решительная минута. Казачья батарея перенесла огонь на красные позиции. Из тыла к егерям на помощь, все время подходили новые цепи. Навстречу им несся ливень свинца, под которым цепи рассеивались и залегали. Однако и красноармейцы, видя подходящие к противнику свежие силы, занервничали. Тем временем, командиру казачьей батареи сотнику Н. М. Красноперову и офицеру-наблюдателю хорунжему А.А. Васильеву, наконец-то, после того как они переменили наблюдательный пункт, удалось засечь позиции красной 1-й Особой батареи. Теперь надо было, как можно быстрее заставить ее замолчать. Краснопёров отдал приказ немедленно сменить позицию, а сам принялся спешно производить необходимые замеры и расчеты, чтобы, переместив орудия, сразу же можно было открыть огонь. Новая выбранная им позиция, была более удобна для стрельбы, но находилась почти на линии белых пехотных цепей. Кроме того, позиция была лишь полузакрыта со стороны красных, притом небольшим кустарником, а между старой и новой позицией лежало открытое пространство. Казакам-артиллеристам предстояло обмануть бдительность противника, быстро и незаметно перейти в указанное командиром батареи место и сразу открыть огонь. Казачья батарея быстро снялась с позиции. Ее личный состав был предупрежден, о необходимости скорейшего и скрытного выполнения передислокации. Хорунжий Е. М. Красноусов, исполнявший обязанности старшего офицера, и его помощник юнкер Н. Вологодский, повели батарею. Выскочив из лога, орудия карьером прошли наблюдаемый противником участок и встали на новую позицию. В общем-то, казакам-артиллеристам повезло. Егеря Глудкина, в это время перебежками упорно продвигались к поселку, отвлекая на себя внимание красных. По заранее рассчитанным данным, 2-я Сибирская казачья батарея быстро произвела пристрелку и накрыла огнем красную батарею. Казачьи снаряды легли очень удачно. Один из выпущенных снарядов попал прямо в зарядный ящик. В поселке раздался сильный взрыв и на красной 1-й Особой батарее вспыхнула паника. Казаки-артиллеристы продолжили интенсивную стрельбу, а цепи егерей с криком «ура!» поднялись, бросились в общую атаку по всему фронту и стали быстро приближаться к поселку. Одновременно, зайдя по пересеченной местности, казаки обошли левый и правый фланги красной позиции. Увидев себя полуокруженными, красноармейцы дрогнули и после 4-х часового боя не приняв штыкового удара стали быстро отходить за поселок. За ними на пустынные улицы ворвались егеря и казаки. Эта победа, во многом была одержана благодаря удачному маневру и отличной стрельбе 2-й Сибирской казачьей батареи. Удачное попадание и взрыв зарядного ящика, стали переломным моментом боя. За это сотник Н.М. Красноперов был представлен к награждению Георгиевским оружием. Но бой не завершился. Комполка Лиственников приказал 1-му батальону начать отход, и чтобы прикрыть фланг 3-го батальона, развернуться фронтом на восток. Отбивая огнем яростные атаки, красноармейцы 1-го и 3-го батальонов 311-го полка отходили по дороге на п.Камышловку. Белые все время преследовали, наседая с фронта и пытаясь окружить с обоих флангов. 2-я Сибирская казачья батарея перемещалась вслед за цепями и своим огнем поддерживала конницу. Выбегая из Пресноредути, степная дорога поднимается на небольшую возвышенность, справа от которой, в низине лежит озеро Пресное. Казаки-сибирцы, многие из которых были прямо из этих мест, хорошо знали здесь каждый овраг, каждую промоину. По местным преданиям, выйдя из поселка вслед за красноармейцами, казачья конница прошла низиной мимо озера Пресное и, укрываясь за расположенными на гребнях перелесками, вышла сразу на левый фланг отступающих наверху по полю красноармейских цепей. С опушки вдающихся на поле лесных клиньев, казачьим офицерам были хорошо видны отходящие по полю цепи противника. Где-то там впереди, угадывалось небольшое степное озерцо Ульево. Между его топкими берегами и опушками перелесков было ровное гладкое поле, идеальное место для конной атаки. Возвышающийся в северной части поля бугор, отлично скрывал развернувшиеся для атаки казачьи сотни. Выскочив из леса, казаки атаковали в левый фланг отходящие красные цепи, прижимая их к серым водам и топким берегам озера. Одновременно с правого фланга, по широкому полю растекалась казачья лава, обходя красноармейцев с юга и отрезая дорогу на п.Троебратный. Особенно туго пришлось красным 8-й и 9-й ротам, которые казаки плотно окружили. В сильной рукопашной схватке, они практически полностью были взяты в плен. Их командиры Сергеев и Козлов были ранены, и не желая попасть в плен застрелились. Из двух рот прорваться удалось лишь остаткам, которые присоединились к 7-й роте. Ее командир, видя обход казаков с тыла с северо-запада начал отводить свою роту отбивая огнем казачью конницу. Но тракт на п. Камышловку был уже перерезан, казаки обстреливали и атаковали со всех сторон. Шедший в авангарде красный 1-й батальон бросился пробиваться, но был остановлен ураганным огнем казачьей батареи, теряя на каждом шагу бойцов. Удачными попаданиями, было подряд разбито 2 пулемета. Казалось, что всему полку приходит неизбежная гибель. Тогда, имевшие верховых лошадей 22 красноармейца, заметив прореху в казачьей цепи, решили прорваться и бросились вперед. Однако к месту прорыва бросились казаки, успев преградить путь. Произошла жестокая рукопашная схватка. Почти все бросившиеся на прорыв красноармейцы погибли. Только троим из них, в том числе макарьевскому крестьянину Илье Церахто, по воспоминаниям его брата Федора, удалось прорвать казачью цепь и доскакать до п.Камышловки, где стоял конный эскадрон Соболева в 45 сабель из состава 1-го кавдивизиона 35-й дивизии. Весь дивизион насчитывал 8 командиров, 199 солдат, в том числе 89 сабель и 2 пулемета. Но реально, на фронте находился лишь один эскадрон. Второй эскадрон был забран в охрану штаба дивизии. Узнав о гибнущих за перелеском товарищах, Соболев бросился на выручку. Пройдя через стоящий севернее поля Драгунский лес, комэск разделил бойцов на две группы и внезапно ударил по казакам с тыла с двух сторон. Казаки, растерявшись от внезапного нападения с тыла, в замешательстве отхлынули, освободив дорогу на запад. Продолжая отбивать атаки, 1-й батальон 311-го полка бросился на п.Камышловку. За ним в порядке отходили остатки (27 человек) 7-й роты комроты Гаврилина, отражая пулеметным огнем атаки казаков. Вся дорога между поселками Пресноредутью и Камышловкой, а также поле между озером и лесом, были усеяны трупами. Погибших казаков и красноармейцев, местные жители похоронили на месте боя, у тракта, в общей братской могиле. По свидетельству Церахто, в ней было похоронено 37 человек. Из них, по данным очевидца опубликованным в районной газете «Ленинский путь», было 18 красноармейцев. Многим из местных жителей, собиравшим разбросанные по всему полю трупы и грузившим их на телеги, запомнился погибший белый офицер, на пальце которого был одет большой перстень. По спискам погибших, в этом бою красный 311-й полк потерял убитыми:
1) командира роты Сергеева Федора Ивановича, уроженца города Петрограда, улица Шпалерная, дом №68,
2) командира роты Козлова Ивана Федоровича, уроженца Московской губернии, Рузского уезда, деревни Полушкино,
3) красноармейца Бурова Андрея Александровича, уроженца Московской губернии, Богородского уезда, Алексинской волости, деревни Кабаново,
4) красноармейца Чиж Василия Егоровича, уроженца Симбирской губернии, Городищенской волости, деревни Малые Аксы,
5) красноармейца Волкова Степана Афанасьевича, уроженца Самарской губернии, Бугульминского уезда, Глазовской волости, деревни Сухоречки,
6) красноармейца Генералова Александра Николаевича, уроженца Самарской губернии, Бугульминского уезда, Глазовской волости, деревни Петропавловское.
7) командира конной разведки Зана Гаримулов.
8) красноармейца Павла Дюдина.
В 1936 году на их братской могиле был установлен безымянный обелиск со звездой, а в 2006 году, казаки кустанайской общины установили крест в память о сибирцах погибших на этом месте. В 12 верстах к западу от п.Пресноредуть, лежит по тракту казачий поселок Камышловка. Туда с боем от озера Ульево отходил красный 311-й полк. Казаки преследовали. На помощь товарищам, срочно поспешили остатки 307-го полка. Совместными усилиями, заняв позицию у поселка, им удалось отбить первую конную атаку. 2-я Сибирская казачья батарея, подоспев к месту боя и встав на позицию, открыла по поселку огонь с юга. Вскоре подошли егеря. Местность у п.Камышловки была абсолютно открытой. Вокруг не было ни кусточка, ни ложбинки. Штурм в лоб мог привести к тяжелым потерям. Пользуясь рощицами на флангах, казаки стали обходить поселок с юга и севера. По тракту тянулись отходящие в ст.Пресногорьковку красные обозы. Выйдя на тракт восточнее п.Камышловки, казаки атаковали отходивший в Пресногорьковку обоз 311-го полка. Узнав об этом, опасаясь обхода и окружения, красноармейцы оставили позицию у п.Камышловки и бросились отступать по тракту на ст.Пресногорьковку. Отходили с потерями, но соблюдая порядок. Казачья конница преследовала, постоянно атаковала, но встречаемая огнем, так и не могла довести дело до холодного оружия. 2-й Сибирской казачьей батарее пришлось много стрелять: и по самому поселку, и по отходившему на Пресногорьковку противнику. Ночь прекратила боевые действия. Казачьи полки остановились на ночлег в п.Камышловке. По воспоминаниям Красноусова, казачки приняли их очень радушно и угощали на славу. Все мужское население поселка до 45 лет было мобилизовано. Некоторые из них, даже принимали участие в бою за поселок в полках 5-й Сибирской казачьей дивизии. Со слов жителей, пребывая в поселке, красные брали все бесплатно, а так же угнали много лошадей и скота. Часть домов и построек пострадала от артиллерийского огня. В бою под п.Камышловкой погибли и были похоронены в братской могиле в полуверсте на восток от ст.Пресногорьковки, правее дороги на Камышловку, красноармейцы 311-го полка:
1) Кобалов Василий Иванович, уроженец Пензенской губернии, Ломовского уезда, Студенецкой волости, села Александровки,
2) Афонин Гаврил, уроженец Московской губернии, Богородского уезда, Запорожской волости, села Костино.
Сейчас на этом месте стоят современные дома. Из 307-го полка в бою был тяжело ранен и умер позднее от ран в лазарете красноармеец Повершин Александр. В результате прошедших боев, собравшиеся в ст.Пресногорьковке красные части были серьезно потрепаны. Так, в красном 311-м полку, осталось 32 командира и 441 красноармеец, в том числе 340 штыков, 14 сабель, 10 пулеметов. В бою, полк потерял 13 командиров и 339 красноармейцев, в том числе 11 убитых, 59 раненных, остальные пропали без вести, видимо попали в плен, было утеряно 5 пулеметов. По докладу комбрига в 310-м полку осталось всего 279 человек, из которых годными к бою было лишь 59 штыков, а остальные безоружные и раздетые отправлены в обоз 2-го разряда. От 312-го полка сохранился один батальон, общим числом в 239 штыков. В 307-м полку насчитывалось 489 штыков, в том числе: 1-й батальон – 182 штыка, 2-й батальон – 169 штыков, 3-й батальон – 138 штыков. По докладу Соболева в 1-м кавдивизионе 35-й дивизии осталось 48 сабель. Все части были деморализованы и почти полностью небоеспособны. Бойцы были настроены панически, сильно устали. В ст.Пресногорьковку части 2-й бригады 35-й дивизии пришли уже под вечер. Как описано в истории 310-го полка «была темная непроглядная ночь, шел осенний мелкий дождь и дул пронизывающий ветер. Красноармейцы 310-го полка были наполовину без шинелей. В 24ч было приказано сменить сторожевое охранение 2-го батальона 307-го полка на восточной окраине станицы. Обутых и одетых из полка было 50 человек, которые под командованием Волкова пошли в охранение. Настроение у красноармейцев плохое, грязь, дождь и холод».
Весь следующий день 14 сентября, в ст.Пресногорьковке прошел спокойно. Белые не появлялись. Вместо попавшего в плен Ямышева, командиром 2-й бригады 35-й дивизии, был назначен показавший свою стойкость Н.В.Рякин. Он объединил остатки 307-го, 310-го, 311-го и 312-го полков, общей численностью до 600 человек. При поддержке 2 орудий 1-й Особой батареи и кавэскадрона Соболева, они заняли позицию у ст.Пресногорьковка. На помощь им из ст.Звериноголовской, спешно двигался 2-й батальон красного 311-го полка. Удивленный внезапно наступившей пассивностью противника, начдив Карпов выслал вперед разведку. Разведчики обнаружили, что п.Камышловка и даже п.Пресноредуть были пусты. Противник как сквозь землю провалился. Лишь подходя к оз.Пашенное у д.Семиозерной, застава наткнулась на конных казаков. Развернув коней, бойцы вскачь пустились наутек. Преследуемые по пятам и провожаемые выстрелами, красноармейцы сумели уйти и остановились, не доходя 2 километров до ст.Пресногорьковки. Тем временем, в штаб внезапно прибыли двое связных. С их слов, две роты красного 312-го полка, оставленные у оз.Грамм, наблюдать пути с юга, находились в настоящее время в п.Павловском, лежащем в 30 километрах к западу от п.Анненского, что в 85 километрах южнее ст.Пресногорьковки. Для связи с остальными частями 2-й бригады 35-й дивизии, командиры рот послали в поселок Кабаний разъезд. У д.Семиозерки разъезд наткнулся на казаков и частью попал в плен. Уйти удалось лишь этим 2 красноармейцам, которые и прибыли в штаб. Отдав приказ ротам идти в ст.Звериноголовскую, Карпов отправил связных обратно. В этот момент, начдива больше всего тревожило отсутствие связи со штабом 35-й дивизии. Три посланных навстречу ему разъезда, пропали без вести. В результате отхода частей 2-й бригады 35-й дивизии к ст.Пресногорьковке, образовался прорыв с правым флангом 5-й дивизии находившимся в районе д.Батырево. Это сразу заметил и решил использовать штаб генерала Иванова-Ринова. 14 сентября, Войсковой Сибирский казачий корпус резко поворачивает из поселка Камышловка на север, с целью прорыва в красные тылы. В авангарде корпуса шел 10-й Сибирский казачий полк, который раскинувшись веером занял д.д.Воздвиженка, Успенка и Чулошное, пытаясь нащупать промежуток в линии красного фронта. Вместе с ним должен был действовать прибывший из п.Пресноредуть в д.Филиппово, Егерский батальон охраны Ставки капитана Глудкина. Однако, не успели белые казаки-сибирцы и егеря сосредоточиться для удара, как белому командованию вновь пришлось спешно менять все свои планы. Во-первых выяснилось, что никакого промежутка в линии красной обороны здесь не было. В лежащих впереди д.д.Батырево и Казенное, прочно занимала оборону вся красная 5-я дивизия. Но главное, именно в это время через с.Половинное с севера стали подходить свежие красные части. Это были прибывшие 11 сентября на стан.Варгаши из Кустаная, последние эшелоны перебрасываемой 35-й дивизии. В них находился красный 309-й полк, под командованием 21-летнего уроженца г.Москвы, члена партии с 1917 года, Александра Ивановича Минчука. Полк состоял из 8 рот, в которых числилось 77 командиров и 1553 бойцов, в том числе 710 штыков, 25 пулеметов и 23 сабли. Кроме того, прибыла и вся дивизионная артиллерия:
1) 3-я батарея 1-го легкого артдивизиона, в составе 4-х трехдюймовых (76мм) орудий, 8 командиров и 220 солдат, под командованием Коркунова;
2) 1-й Тамбовский гаубичный дивизион, в составе 4 шестидюймовых (152мм) орудий, 10 командиров и 465 солдат, под командованием В.И.Брежнева и комиссара В.Е.Филимонова;
3) Сводная легкая батарея, в составе 2 трехдюймовых (76мм) орудий, 4 командиров и 169 солдат, под командованием В.С Бодрова;
4) 2-я конная батарея полка Степана Разина, в составе 2 трехдюймовых (76мм) орудий, 4 командиров и 75 солдат, под командованием П.Е.Урванцева;
а так же штабы и инженерно-технические части:
5) штаб 35-й дивизии, в составе 11 командиров и 87 солдат, с комендантской командой (1 командир и 177 солдат), командными курсами (1 командир и 24 солдата), учебной командой (4 командира и 91 солдат) и учебно-пулеметным взводом (2 командира, 59 солдат и 2 пулемета);
6) штаб 1-й бригады, в составе 11 командиров и 107 солдат;
7) батальон связи, в составе 4 рот, в которых насчитывалось 21 командир и 529 солдат, в том числе 85 штыков;
8) рота связи при 1-й бригаде, в составе 1 командира и 87 солдат;
9) саперная рота при 1-й бригаде, в составе 12 командиров и 120 солдат.
Итого, прибывший красный отряд насчитывал 167 командиров, 3412 солдат, в том числе 1146 штыков, 23 сабли, 27 пулеметов, 8 легких (из которых 2 неисправных) и 4 тяжелых орудий. По приказу Тухачевского, прибывшие части должны были совместно с остатками 2-й бригады 35-й дивизии, оборонять линию пос.Казанка – м.Имамбет – оз.Ульево – пос.Пресноредуть – оз.Бол. и Мал.Круглое. Уже на следующее утро 12 сентября, пока гремели бои у поселка Кабаний, отряд выступил со стан.Варгаши и пройдя д.Дубровское, к вечеру достиг с.Байдары. Здесь к нему присоединился пробившийся из п.Кабаньего 2-й батальон 307-го полка. 13 сентября, отряд достиг д.Жилино, а к вечеру 14 сентября вошел в с.Половинское, выбив с его восточной окраины и из д.Дубровки казачий разъезд в 50 сабель. Казаки ускакали по дороге на д.Чулошное. Здесь красноармейцы остановились на ночлег, преградив казакам-сибирцам все дороги на север в тыл красным. У Иванова-Ринова оставался единственный выход – наступать далее по тракту, надеясь обойти красный фланг. К утру 15 сентября, Войсковой Сибирский казачий корпус сосредоточился в районе д.Филиппово. Обозы остановились в п.Кабаньем, а штаб Иванова-Ринова расположился в п.Екатериновке. Появление свежих красных частей, в корне меняло всю ситуацию. Дорога на север в тыл красным опять была перекрыта. Оставив одну из своих конных дивизий, а также егерей Глудкина у д.Филиповки, для прикрытия от возможного удара во фланг, корпус спешно выступил в поход на занятую красными ст.Пресногорьковку. По иронии судьбы, эти планы быстро стали известны красному командованию. Ехавший по дороге между поселками Кабаньим и Екатериновкой, под видом крестьянина красный разведчик, встретив следовавших в свой полк казаков 4-го Оренбургского полка завязал с ними разговор. Словоохотливая молодежь рассказала, что им поручено держать фронт у д.Батырева, в то время как Сибирский казачий корпус должен будет прорвать красный фронт у ст.Пресногорьковки и зайти в тыл противника. Понимая важность полученной информации, разведчик спешно перешел линию фронта и передал эти сведения в штаб начдива Карпова.
Тем временем, по свидетельству военного министра Будберга, в штаб комкора Иванова-Ринова, с 11 сентября, ежедневно приходили директивы командующего фронтом Дитерихса, с требованием немедленно начать конный рейд. Что бы оценить всю невыполнимость данных распоряжений, необходимо учесть, что Сибирский казачий корпус, являлся единственной крупной воинской частью, ведущей бои в этом районе. Партизанская группа и прибывший Егерский батальон Глудкина, были переброшены севернее тракта, а первые небольшие части Партизанской кавдивизии Анненкова, стали прибывать лишь к 14 сентября. Уход корпуса в рейд, повлек бы оголение тракта и немедленное беспрепятственное продвижение красных во фланг всей армии. Тем более, что выдвижения на фронт Степной армейской группы генерала Лебедева так и не произошло. Заменить выводимые из передней линии части сибирских казаков, было просто не кем. Конечно, на взгляд сидевшего в Омске Будберга, «… решительный выход конного корпуса к Кургану и к тылу красных по линии Тобола, способен привести к полному разгрому красных. На нем зиждутся все судьбы Сибири. Его успех — это полное выпрямление почти безнадежного положения». Но фронтовая реальность оказалось совершенно иной. Несмотря на успех и разгром полков красной ударной группы, перед казаками по-прежнему, был сильный противник, который продолжал свое наступление и наращивал силы за счет подводимых резервов. Это понимали все сражающиеся в рядах корпуса. Как писал Красноусов, Войсковой Атаман отказался выполнить приказ штаба армии и отправиться со своим корпусом в тыл красных, считая это мероприятие не соответствующим боевой обстановке данного момента, совершенно бессмысленным и невыполнимым. Удивительно, но штаб фронта упорно не понимал, что малейшее ослабление натиска, приводит к немедленному наступлению красных по тракту. А военный министр Будберг вообще считал, что «…казаки увлеклись преследованием разбитой ими красной бригады и ушли куда-то в сторону». Как писал советский историк Спирин, 14 сентября, на объяснения Иванова-Ринова о невозможности оголения фронта и немедленного выполнения приказа о начале рейда, генерал Дитерихс в раздражении написал комкору: «Пока вместо исполнения возложенной на вас прямой задачи — действия по тылам противника, оперирующего против 3-й армии, — вы входите в обсуждение вопросов вас не касающихся, конные части противника прорываются через фронт Уральской группы и действует на наши тылы. Этот прорыв красной конницы в районе Ижевской и Уральской дивизий, ставлю Вам в вину». Комментарии, как говорится, излишни. Хотелось бы только отметить, что ижевцы и уральцы, сражались в нескольких десятках километрах севернее казачьего корпуса и влиять на ситуацию на их участках, Иванов-Ринов просто физически не мог.
С рассветом 15 сентября у ст.Пресногорьковки появились сильные казачьи разведки. Вслед за ними, около 11 часов утра, были замечены двигающиеся по дороге от п.Камышловки колонны казачьего корпуса. С ними был и подошедший накануне белый 3-й Сводно-партизанский стрелковый полк под командованием Ждан-Пушкина. Он был сформирован в городе Усть-Каменногорске, в составе трех батальонов, один из которых, был создан из персов, туркмен, афганцев и носил название Азиатского. Летом 1919 года, полк прибыл на фронт под Екатеринбург, где принял участие в боях под наименованием 3-го Степного полка. После сильных потерь и отхода от Екатеринбурга, партизаны 29 августа прибыли в город Кокчетав. Здесь 2-й батальон из афганцев и китайцев был расформирован, а его солдаты распущены. Полк свели в два батальона, общим числом около 250 штыков и 6 пулеметов. В Кокчетаве в часть поступило много местных добровольцев. Это позволило в короткий срок восстановить боеспособность, доведя численность полка до 8 рот, по 60 человек каждая. В первой половине сентября, полк на подводах был двинут на фронт и 14 сентября прибыл в поселок Пресноредуть. О прибытии новой части белых, красное командование узнало сразу же. На рассвете 15 сентября в ст.Пресногорьковку пришел перебежчик — солдат-партизан Миткевич Вячеслав. С его слов вот-вот должна была начаться общая атака станицы. Противник явно усиливался, но дальнейший отход по тракту, мог стать катастрофой для всего фронта. Понимая это, начдив Карпов приказал упорно оборонять станицу, дав командирам полномочия расстреливать бегущих бойцов прямо на месте. Позицию заняли на восточной окраине станицы, в дефиле оз.Бол.Пресное и Мал.Горькое. Здесь был небольшой перешеек шириной около 400 метров. Местность вокруг была открытой и первую атаку казачьей конницы, удалось без труда отбить ружейно-пулеметным огнем. Увидев, что в лоб взять станицу невозможно, казаки к полудню обошли Пресногорьковку перелесками с северо-запада, вышли на тракт и перерезали его в 3 километрах от селения. Это известие в корне изменило ситуацию. Занимавшие позиции красноармейцы, узнав о выходе казаков им в тыл бросили позицию и начали спешно отходить. После полудня, казаки без боя заняли ст.Пресногорьковку и не останавливаясь, кинулись преследовать отступавших. Красноармейцы отходили стремительно, фактически бежали. Преграждавший им дорогу на тракте казачий отряд, был сбит контратакой во фланг и остатки 2-й бригады 35-й дивизии, сохраняя все-таки порядок, подошли к окраинам казачьего поселка Крутоярка. Одновременно с ними, с юга и севера, поселок уже обошла казачья конница. Всадники мелькали на опушках лесов. Зайдя в тыл, казаки спешились и, заняв позицию на тракте, отрезали дорогу на п.Богоявленку. Красная бригада была вновь окружена. Паника снова стремительно овладела бойцами. Бросив свои окопы, шедшие, по словам крутоярских старожилов чуть южнее тракта, на возвышенном перешейке между озерами Сереброво и Займище, красноармейцы, не пытаясь даже удержать поселок и не слушаясь своих командиров бросились отступать дальше. Казаки без боя заняли п.Крутоярку. Здесь вновь, перед глазами служивых, внезапно предстала жестокая изнанка гражданской войны. Именно тогда, возможно и произошел случай, рассказанный крутоярским старожилом А.П.Чукреевым. По слышанным им от родителей рассказам, часть крутоярских казаков, в том числе и их зять Зуев Иван Сергеевич, дезертировав из белой армии, при отступлении красных, были вынуждены так же уйти из поселка. Кто-то скрылся на озерах, а другие – отошли с красными полками. Занявшие поселок казаки, проезжая по улице, в шутку спросили одного из глазевших на них мальчишек: «Эй, пострел, а где батя?». В ответ, пораженные служивые услышали от своего же казачонка, залихватский горделивый ответ: «Белых бьет!». Этот эпизод запомнился всему поселку. Дорога от п.Крутоярки на п.Богоявленку шла среди леса. Местами, у опушки вдоль дороги, он порос густым кустарником. Это было идеальное место для внезапных казачьих засад. Для зараженных паникой, бегущих в беспорядке красноармейцев, этот отрезок пути мог стать могилой. По документам красных, положение спасла внезапно возникшая природная аномалия. Вдруг резко подул холодный, а затем ставший буквально ледяным ветер, превратившийся вскоре в настоящую снежную бурю. Порывы пурги с ледяной крупой, заставили казачью конницу укрыться в глубине леса. Все боевые действия прекратились. Непогода буквально спасла окруженных красных. Большинство красноармейцев было не обуто и не одето. Отход под дувшим холодным ветром и пошедшим снегом с дождем был ужасен. Один из красноармейцев даже замерз насмерть, но снежная пурга помогла им вырваться из окружения. Люди не могли согреться, хотя шли усиленным маршем. Почти добежав, красноармейцы остановились в казачьем поселке Песчанке, потеряв за день по сведениям белых газет около 100 пленных, 6 пулеметов и часть обоза. Здесь, сводная рота 307-го полка заняла позицию на восточной окраине поселка от оз.Большое и далее на северо-восток. Два батальона 311-го полка расположились на западной окраине поселка. Оставшуюся от 310-го полка роту (147 штыков) выдвинули прикрывать дорогу на п.Сибирку, а конный эскадрон Соболева расположился в п.Богоявленке наблюдая за трактом. Сюда же, прибыл и подошедший из тыла 2-й батальон 311-го полка. Штаб 2-й бригады отошел в п.Отряд-Алабугу, а штаб 5-й дивизии ушел в ст.Звериноголовскую. И хотя красный начдив Верман, требовал от комбрига Рякина «…во что бы то ни стало задержать белых и не допустить отхода по тракту, так как это обнажит правый фланг всей армии…», на ведение сколько-нибудь упорного боя, части 2-й бригады 35-й дивизии, были не способны. Отход к п.Песчанке, поставил под угрозу весь правый фланг красной 5-й армии Тухачевского. Из ст.Пресногорьковки по идущим на север дорогам, казаки-сибирцы могли выйти к с.Нижнеалабугское, обойдя подходившие с севера свежие красные части и выйдя в тыл 5-й армии. Нужно было, лишь еще немного отбросить красных по тракту, чтобы обеспечить свободу такого маневра. Комкор Иванов-Ринов решил попытаться вновь обойти противника. 15 сентября, 10-й и 11-й Сибирский казачьи полки с двумя орудиями 2-й Сибирской казачьей батареи, двинулись в обход с юга на казачий поселок Сибирку. По воспоминаниям участвовавшего в этом рейде казачьего офицера Красноусова, в поход были выделены, только лучшие артиллерийские лошади, еще способные тащить орудийные упряжки. Большинство остальных коней в полках и на батарее, были сильно измотаны беспрерывными маршами. Комкор Иванов-Ринов лично пропустил мимо себя двинувшуюся в рейд колонну. Полки пошли степью без дорог, сделав лишь один небольшой привал. Вскоре, миновав опустевший п.Сибирку, они с юго-запада подошли к казачьему поселку Песчанке. Впереди, из-за небольшого леска, были видны крылья стоящей на западной окраине поселка ветряной мельницы. Здесь занимали оборону 1-й и остатки 3-го батальонов красного 311-го полка. Еще в 80-х годах, по свидетельству песчанского учителя Э.В.Крейтера, на месте бывшей мельницы были видны неглубокие траншеи с брустверами. Фланг позиции упирался в берег оз.Питное. Именно здесь, на берегу озера с северо-западной стороны от поселка, даже спустя десятилетия, находили песчанские мальчишки винтовочные штыки, большое количество пуль, гильз, а также пуговицы с надписями на английском языке. Подойдя к поселку, казаки начали перестрелку с обороняющимися. Штаб есаула Глебова и наблюдательный пункт 2-й Сибирской казачьей батареи расположились в лесочке. Оба орудия встали на позицию прямо на целине. Вскоре первый снаряд просвистел в сторону поселка. По собранным Крейтером свидетельствам песчанских старожилов, при обстреле поселка, один из снарядов точно угодил в стоявшую посреди красных позиций мельницу, которая загорелась. Еще один снаряд, попал в сарай у дома Панкова, в котором были сложены боеприпасы. В поселке раздался мощный взрыв. Среди красноармейцев возникла паника. Узнав, что казаки обошли правый фланг, они бросили позиции и кинулись отходить на запад к пос.Отряд-Алабуга. Отступление прикрывал красный эскадрон Соболева. Казаки бросились преследовать отступающих, но почти тут же получили приказ об отходе. Этот странный приказ, по свидетельству Красноусова, был следствием случившегося конфуза. Один из выстрелов из орудия (чуть ли не второй по счету), прозвучал неестественно слабо. Почти одновременно, на батарее резко запищал зуммер полевого телефона. С наблюдательного пункта, от есаула Яковлева, поступил срочный приказ сниматься с позиции. Тут же показались и скачущие во весь опор из лесочка Глебов и Яковлев. Выяснилось, что выпущенный снаряд, не долетев, разорвался прямо у наблюдательного пункта батареи, создав полное впечатление обстрела с тыла. Очевидно, в нем был слабый пороховой заряд. Решив, что их самих обошли, есаул Глебов дал полкам приказ на отход. Менять что-либо, было уже поздно. Прекратив преследование отходивших красных, казаки вернулись. Покормив лошадей, полки около полуночи двинулись обратно. По рассказам, собранным Крейтером, местное население, едва войска отступили, бросилось всем поселком тушить мельницу, которую удалось спасти. К ночи колонна 2-й бригады 35-й дивизии вышла к речке Алабуге, где заняла позиции по гребню высот на восточном берегу. Здесь части стали приводить себя в порядок. Боеспособность их была хуже некуда. Комиссар 35-й дивизии Л.Д.Морозов, увидев отошедшие на речку Алабугу полки, просто ужаснулся. По его докладу, в 310-м полку «…боеспособность очень слабая, дух красноармейцев, страшно подавленный…красноармейцы на 90% раздеты, белья не имеют, шинелей половина не имеют, комиссар ранен, полк голый, босый, выведен из строя, …307-й полк… разут, раздет и сильно разложен, от него осталось два батальона, в 311-м полку осталось два батальона, 312-й полк разут и раздет, красноармейцы настроены панически…». Комиссар 5-й дивизии Габишев, даже предложил вывести части 2-й бригады 35-й дивизии, с линии фронта на переформирование. Новый комиссар 2-й бригады 35-й дивизии Бурмистров, сообщал о плохом настроении бойцов, на которых сильно подействовал разгром их полков и предательство комсостава. Ситуацию, еще более ухудшала испортившаяся погода. Босые и оборванные красноармейцы заболевали десятками. Почти половина бойцов не имела шинелей и теплого обмундирования. Многие были в рваной обуви. Красноармейцы мерзли, участились простудные заболевания. Ежедневно, к врачу обращалось до 50 бойцов, которых из-за сильной простуды приходилось отправлять в обоз. К радости красного командования, белые не преследовали. Их даже не было видно. Правда, связи со штабом 35-й дивизии также не было, а в лежащем южнее пос.Федоровка, уже появились казачьи разведки. Узнав о новом отходе, Тухачевский экстренной директивой №1489\н, потребовал от начдива Карпова, во что бы то ни стало задержать отступавшие полки на реке Алабуге. Из Троицка в Курган, для присоединения к 35-й дивизии, 16 сентября спешно выступили 4-й, 9-й и 10-й отряды особого назначения. Они должны были помочь восстановить пошатнувшийся порядок в войсках. Их доформирование происходило в Кургане, куда 21 сентября прибыли 9-й и 10-й отряды. В Троицке был оставлен один лишь 11-й отряд особого назначения.
Между тем, помощь пришла, откуда не ждали. В селах севернее и южнее тракта жили крестьяне-переселенцы из Центральной России и Украины. По свидетельству Чуйкова, их отношение к белым и живущему рядом казачьему населению было враждебным. Ответной монетой платили и казаки. Ночью, в районе некоторых станиц, порою даже замечалась световая сигнализация казачек к белым войскам. По докладу политотдела армии «…в 5-й дивизии, отношение красноармейцев к казакам скверное. Красноармейцы убеждены, что казаки всячески вредят и нападают. Говорят, об отраве и стрельбе казачек из окон в красноармейцев. Русские же крестьяне, совершенно других взглядов. При отступлении они говорят – дайте нам оружие, и мы все пойдем в Красную Армию. В 66-м кавполку красноармейцы, так враждебно относятся к белым, что их с трудом удерживают от самосудов над пленными». В казачьих станицах, красноармейцы не стеснялись открыто мародерствовать, считая занятые ими селения своей «военной добычей». По докладам белой контрразведки, особенно усердствовал в этом конный полк имени Степана Разина, чьи бойцы отобрали в казачьих станицах много шуб и другой верхней одежды. По словам Красноусова, в занятых ими казачьих поселках, оставшиеся женщины, старики и дети, «…жаловались на бесчинство красных, которые брали все бесплатно и угнали довольно много лошадей и скота». Штаб 5-й дивизии, даже был вынужден отдать специальный приказ, о предании суду Ревтрибунала, «…лиц, допускающих реквизиции у жителей…». Наступление казаков, вызвало переполох среди крестьян. Они резонно полагали, что за поддержку Красной Армии, вернувшиеся казаки будут им мстить. И эти опасения были небезосновательны. Со слов крестьян села Анновка, в ночь с 15 на 16 сентября, напавшие казаки перебили около 60 жителей селения, в возрасте от 20 до 40 лет. Взбудораженные известием об этом погроме, около 300 крестьян Аннинской волости, с делегатами от других волостей, утром 17 сентября пришли в Звериноголовскую. Окружив штаб 5-й дивизии, они потребовали немедленно их вооружить. Со слов пришедших, крестьяне всех окрестных волостей готовы поголовно подняться «…против казаков», но им не хватает оружия. Однако вооружить такую массу добровольцев своими силами было невозможно. Штаб начдива Карпова срочно запросил дополнительные винтовки в штабе армии.
К 16 сентября, с откатом красных частей 2-й бригады 35-й дивизии на речку Алабугу, образовался не занятый ни кем промежуток линии фронта у с.Нижнеалабугское. Это сразу же заметил и оценил белый комкор Иванов-Ринов. Он приступил к перегруппировке своего Войскового Сибирского казачьего корпуса, с целью двинуть полки на Курган. Вскоре, первый из казачьих полков, уже выступил по дороге из ст.Пресногорьковки на с.Нижнеалабугское. Как и прежде, о планах противника красное командование узнало от крестьян. Ехавшие с подводами мужики, наткнулись севернее ст.Пресногорьковки на идущую на д.Ершовку колонну казачьего полка, численностью около 5-6 конных сотен. Об этом, крестьяне незамедлительно рассказали первым же встречным красноармейцам. После полудня, казачий разъезд из 20 сабель, даже вошел в с.Нижнеалабугское. Выход оставался один – связать белых новым боем и не дать им прорваться в красные тылы. Не известно, понимали ли всю складывающуюся обстановку командир красного 309-го полка Минчук и начдив Верман, но решение они приняли самое правильное. И хотя по плану командарма, их отряд остановившийся 15 сентября в д.Воскресенке, должен был дожидаться подхода частей 2-й бригады 21-й дивизии в с.Башкирское, с утра 16 сентября они сами перешли в наступление. Весь красный отряд (309-й полк, 2-й батальон 307-го полка и др.) выступил прямо по дороге на ст.Пресногорьковку. Не успели последние подводы с красноармейцами скрыться за горизонтом, как колонну нагнал прискакавший верхом крестьянин. С его слов, едва красные ушли, как д.Воскресенское тут же заняла казачья сотня в 150 сабель. Крестьянин звал красноармейцев вернуться на помощь, но поворачивать назад полк Минчук не стал. В это время в ст.Пресногорьковке сосредоточились 3-й Сводно-партизанский стрелковый и четыре сибирских казачьих полка. Появление противника с севера, было для них неожиданным. По воспоминаниям Красноусова, офицеры 2-й Сибирской казачьей батареи остановились на ночлег в доме пресногорьковской учительницы. Хозяйка встретила их радушно. На следующий день в воскресенье, батарейцам был обещан жареный гусь. Ночь прошла спокойно. Все утро артиллеристы чистили орудия и проверяли прицелы. Лошади отдыхали, топилась баня, и уже вкусно пахло жареным гусем, как внезапно, из штаба прибежал вестовой с пакетом. На ст.Пресногорьковку наступал противник. Вместе со сторожевыми сотнями, Красноусов поскакал выбирать позицию для НП батареи. Отойдя на 3-4 версты от станицы, он выбрал на опушке лесочка место для наблюдательного пункта. Впереди, из-за складок местности виднелись крылья ветряной мельницы. Равнина была открытой и на полторы версты вперед хорошо просматривалась. Казачье охранение расположилось тут же по опушке леса, выставив во все стороны свои посты. Не успели телефонисты протянуть провод, как впереди послышалась усиленная стрельба. Командир сторожевой сотни, спешно рассыпал казаков в лаву и двинулся навстречу уже отходившим дозорам. Вскоре, в той стороне дробно ударили красные пулеметы. Бой разгорался. Грохот винтовочной стрельбы нарастал непрерывно. С тыла подошла еще одна сотня, сразу же бросившаяся в бой. Примчавшийся вестовой, приказал Красноусову немедленно возвращаться на батарею. На окраине ст.Пресногорьковки, спешно окапывались цепи белых стрелков-партизан. 2-я Сибирская казачья батарея, стояла почти на открытой позиции, укрывшись лишь за гребнем возвышенности, окаймлявшей станицу со стороны п.Камышловки. Здесь же, встали два орудия из недавно прибывшего взвода 1-й батареи, под командованием есаула Николая Г. Яковлева. Наблюдательный пункт, весьма неудачно расположился на крыше какого-то амбара на окраине станицы. Прозвучал сигнал «К бою!». Быстро прошла пристрелка и все шесть орудий, стали посылать снаряд за снарядом в наступающего противника. Стрельба шла беспрерывно. Станицу атаковали с расстояния в три четверти версты, 1-й и 3-й батальоны красного 309-го полка. Их 2-й батальон охранял многочисленные обозы. Бой был упорным и шел около шести часов. Широко рассыпав цепи, красноармейцы пошли в атаку без перебежек, во весь рост. В поддержку им ударили красные орудия. Около двух батарей, плотным огнем накрыли обороняющуюся белую пехоту. Но большинство осколков рвавшихся гранат зарывалось в мокром черноземе. Вверх летели фонтаны грязи, обдавая бойцов как из душа. С наблюдательного пункта, на позицию казачьей артиллерии, все время шли команды об уменьшении прицела. Чувствовалось, что белая пехота отходит. Внезапно, красные орудия замолчали. Не успели батарейцы понять, в чем дело, как через несколько минут артиллерия противника гулко ухнула, и послышался резкий свист снарядов. Разрывы густо легли у НП. Сотник Красноперов едва успел спрыгнуть с крыши, как она взлетела на воздух и амбар загорелся. Прибежав на позицию, Красноперов с биноклем в руках, стоя немного впереди от орудий, стал корректировать стрельбу. Уже невооруженным взглядом, были видны цепи красных, спускавшиеся с окружавших ст.Пресногорьковку небольших возвышенностей. Перебежками они приближались к станице. Вот уже, ими заняты оставленные казаками позиции. Мимо казачьих батарей быстро отходят последние белые стрелки. Их цепи удалось отвести без потерь, так как прикрывавшая фланги казачья конница выскочила вперед. Под ее завесой, пехота спокойно отошла. Орудия остались позади всех, так и не получив в суматохе приказа об отходе. Огонь из них, велся уже по занятой красными станице. Оставаться на позиции становилось смертельно опасным. Без всякой очереди, галопом, передки стали подскакивать к орудиям и зарядным ящикам, цеплять их, и на карьере отходить. Одно из орудий, у которого впопыхах был неправильно вставлен шкворень, сорвалось. Нахлестывая лошадей, ездовые в панике ускакали с передком, бросив пушку. Хорунжий Александр Д. Васильев, с наганом в руке, заставил упряжку остановиться и вернуться обратно за орудием. В другом из зарядных ящиков убило лошадь. Сорвавшись со шкворня, ящик перевернулся вместе с сидевшим на нем казаком, сломав пополам стрелу. Вывезти ящик из-под огня, было невозможно и его пришлось бросить. Казака посадили на другой передок и увезли. Впрочем, брошенный сибирцами зарядный ящик, так и не достался врагу. При втором наступлении на ст.Пресногорьковку, батарея специально выслала упряжку и подобрала его. Потери красных в бою составили 16 раненных. Были взяты 28 пленных из 3-го Сводно-партизанского полка, 16 винтовок, 1 кухня и 1 пулемет «максим». Потери казаков точно не известны. Заняв станицу, штаб красной 35-й дивизии узнал от местных жителей, что буквально накануне, оборонявшие станицу красные полки отошли на п.Крутоярку. В ту сторону двинулась разведка. Вернувшись ночью она доложила, что в п.Крутоярке никого нет, а со слов жителей поселка, казаки, в количестве аж семи полков ушли на п.Песчанку, откуда через п.Отряд-Алабугу будут двигаться красным в тыл. Услышав о наличии у себя в тылу такой мощной группировки, начдив Верман решил отходить на запад. Занятие красными ст.Пресногорьковка в корне меняло всю обстановку для Сибирского казачьего корпуса. Уйти при таких обстоятельствах в рейд, означало дать красным беспрепятственно хозяйничать в районе тракта. Каких-либо белых частей задержать их, кроме Сибирского казачьего корпуса здесь просто не было. А потому едва начавшись, казачий рейд в тыл красным был тут же свернут. Лишь двигавшаяся в авангарде сотня, которой вероятно просто не успели вовремя сообщить, ушла вперед. По крайней мере, Давыдовский ревком доносил, что около 40 казаков заняли с.Нижнеалабугское, а другой казачий отряд вошел в д.Ершовку. Опасаясь внезапного налета казаков и считая, что они уже прорвались в тыл, штаб 5-й дивизии Карпова спешно перешел из с.Башкирское в ст.Звериноголовскую. Оставленная у д.Филиппово для прикрытия фланга корпуса, 5-я Сибирская казачья дивизия, так же попыталась 16 сентября, нащупать брешь в красном фронте. Три казачьих сотни (120-150 сабель), стали действовать в районе д.д.Успенка и Чулошное. Однако, взамен ушедших частей красной 1-й бригады 35-й дивизии, 16 сентября в район озер Прохорово, Татарское и д.Воскресенское, стали выдвигаться с севера красные 186-й Владимирский и 187-й имени Володарского стрелковые, а также 65-й Петроградский кавалерийский полки. Они были направлены решением Тухачевского для прикрытия дорог на с.Нижнеалабугское. Эти два полка из состава 2-й бригады 21-й дивизии, только что прибыли на стан.Варгаши и следуя через д.Байдары, должны были объединиться в с.Башкирское с красными 309-м и 1-м (65-м) Петроградским кавалерийским полками. После чего, вся эта мощная группировка, численностью с усиленную бригаду, должна была нанести удар во фланг наступающему по петропавловскому тракту Войсковому Сибирскому казачьему корпусу. Одновременно, командарм Тухачевский потребовал от стоящей у д.Казенной красной 1-й бригады 5-й дивизии, нанести удар на поселок Кабаний в тыл Сибирскому казачьему корпусу. Таким образом, все пути от ст.Пресногорьковки на север и северо-запад, по которым Сибирский казачий корпус, мог бы выйти для набега в тыл красным, были опять прикрыты сильными войсковыми частями.
17 сентября к утру, отступившие к п.Камышловке казачьи части были приведены в порядок. К ним на усиление из д.Филиппово прибыл Егерский батальон охраны Ставки капитана Глудкина. Еще не рассвело, когда белые двинулись обратно. Казачьи полки окружили станицу. В половине девятого утра на ст.Пресногорьковку с юга, юго-востока, от Крутоярки и от Камышловки, стали наступать два конных казачьих полка, 3-й Сводно-партизанский стрелковый полк и Егерский батальон охраны Ставки. Их поддержали огнем взвод 1-й и вся 2-я Сибирские казачьи батареи (6 орудия), «маккленовская» батарея анненковцев (4 орудия) и батарея егерей (2 орудия). Не принимая боя, с небольшой перестрелкой, красный 309-й полк оставил ст.Пресногорьковку и без потерь, в полном порядке стал отходить по дороге на с.Нижнеалабугское. Казаки не преследовали. У казачьего поселка Отряд-Алабуга занимали оборону и приводили себя в порядок части 2-й красной бригады 35-й дивизии. Командование ставило перед ними задачу наступать по тракту на казачий поселок Песчанку. После полудня, сборный батальон 307-го полка, со сводной ротой 310-го полка, двинулись по тракту из п.Отряд-Алабуга в разведку на поселок Песчанка. По дороге встретили разъезд 309-го полка, с которым батальон 307-го полка вернулся обратно. Теперь обстановка наконец-то прояснилась. Узнав о расположении частей, штаб 5-й дивизии отдал приказ №0139\с, о наступлении на поселок Песчанка, чтобы установить связь и создать единую линию обороны с частями 2-й бригады 21-й дивизии, державшими позиции севернее тракта — у оз.Прохорово, д.д.Башкирское и Воскресенка. Левее выдвигались из тыла, вновь прибывшие из резерва красные 186-й Владимирский и 187-й имени Володарского полки, а также 1-й (65-й) Петроградский кавполк. К вечеру 17 сентября, они подошли уже к д.Жилино. Это была серьезная сила. Красный 186-й Владимирский полк состоял из 3 батальонов, 9 рот и насчитывал 86 командиров и 1504 солдата, в том числе 727 штыков, 16 пулеметов и 6 бомбометов. Красный 187-й имени Володарского полк состоял из 2 батальонов, 6 рот и насчитывал 73 командира и 1331 солдат, в том числе 674 штыка и 9 пулеметов. Штаб 2-й бригады 21-й дивизии, под командованием бывшего генерала Кукурана, начальника штаба Чечета и комиссара Новожилова, остановился в дер.Байдары. Он насчитывал 8 командиров, 16 солдат, а так же команды связи (7 командиров и 192 солдата) и комендантскую (1 командир и 53 штыка). Одновременно красный 65-й (1-й) Петроградский кавполк, вышел после полудня из д.Худяково и двинулся через д.д.Хутора, Дундино и Байдары. В ходе предыдущих боев, полк уменьшился примерно на 30 сабель и насчитывал 806 человек, в том числе 30 командиров и 440 сабель, а также 15 пулеметов. К вечеру, сделав в ненастную погоду переход в 70 километров, красные кавалеристы прибыли в д.Жилино.
По воспоминаниям начальника разведки генерала Рябикова, 17 сентября, командующий фронтом генерал Дитерихс, получил от Иванова-Ринова донесение о остановке конного корпуса в станице Пресногорьковка. Причиной было указано утомленное состояние коней. Это соответствовало действительности. По признанию Красноусова, лошади их батареи были настолько утомлены, что часть орудий, даже не участвовала во втором бою за Пресногорьковку. И действительно, весь день 17 сентября, на участке занявших оборону по речке Алабуги красных частей 2-й бригады 35-й дивизии, прошел на удивление спокойно. Казаки ушли отбивать обратно ст.Пресногорьковку и больше не появлялись. Весь день, казачий корпус отдыхал в ст.Пресногорьковке. Тем более, что свободных от противника дорог, в тыл красных, для начала рейда просто не было. Тем не менее, по свидетельству Рябикова, получив вместо донесения о начале рейда, телеграмму об остановке конного корпуса на отдых, командующий фронтом генерал Дитерихс, «…пришел в сильное раздражение, обычно не характерное для этого, на редкость спокойного человека». Дитерихс приказал немедленно подготовить телеграмму, об отстранении Иванова-Ринова от должности комкора. Как записал в своем дневнике барон Будберг, к 17 сентября, Иванов-Ринов не исполнил шесть ежедневных приказов Дитерихса, о начале удара в тыл красных. 19 сентября, приказом командующего фронтом генерала Дитерихса, за неисполнение боевых приказов и срыв конного рейда, Иванов-Ринов был громко отстранен от командования корпусом. И хотя через несколько дней, 24 сентября, опальный комкор был вновь восстановлен в должности, с этого времени ВСЕ современники и ВСЯ советская историография, стали возлагать вину за срыв конного рейда по тылам красных, а вместе с тем и за проигранную в связи с этим всю операцию, именно на комкора Иванова-Ринова и сибирских казаков.
18 сентября, все предназначенные для контрудара красные части, завершали свою перегруппировку. Ближайшей задачей 35-й дивизии, было выйти на линию: оз.Тычек – пос.Сибирка – пос.Богоявленка – оз.Прохорово – оз.Гренадерское – оз.Орлово. Здесь следовало установить связь с полками 2-й бригады 21-й дивизии, которым ставилась задача наступать на линию: оз.Ямино – д.Воскресенское – пос.Починовка – с.Половинное. В разговоре со штабом 35-й дивизии, начальник штаба армии выразил мнение, что только наступление частей 35-й, 21-й и 5-й дивизий вдоль тракта и севернее него, может помочь выйти из того сложного положения, в каком оказались к тому моменту части красной 5-й армии. Для усиления дивизий предполагалось использовать местных крестьян, которые продолжали ежедневно осаждать штаб 5-й дивизии в ст.Звериноголовской, прося вооружить их против казаков. Их энтузиазм был неподделен. По докладу комиссара 2-й бригады 35-й дивизии Бурмистрова, местные крестьяне сами организовывали партизанские отряды и добровольно примыкали к красным частям, где вели охранение и разведку, приходили в штаб сотнями и просили их вооружить, готовые принять участие в борьбе. На всех даже не хватало оружия. Один из таких отрядов, был организован в с.Глядянском. Его возглавил местный крестьянин Логиновский Гаврила Федосьевич. Часть отряда, имевшая коней (23 человека), была придана конной разведке 307-го полка, под руководством Григория Федоровича Луковенко, где вела охранение и разведку. Другая часть (61 человек) находилась при штабе 1-й бригады. По свидетельству белых, среди крестьян активно распостранялись слухи, что казаки пошли с белыми, потому что им обещали отобрать землю у крестьян-переселенцев и отдать казакам. Общий подъем крестьянства против казаков был настолько велик, что по сообщениям Политотдела 5-й армии, при отступлении красных частей, все мужское население сел и деревень выезжало с ними, требуя их немедленной мобилизации для отражения казаков. Красные части укреплялись и приводили себя в порядок. В п.Отряд-Алабугу прибыла Сводная батарея Бодрова из с.Ялым и две роты 312-го полка, смененные в предмостном укреплении у ст.Звериноголовской. Отправленная по тракту конная разведка из 311-го полка обнаружила, что в лежащем впереди п.Песчанка белых нет. В 1-ю бригаду влили маршевую роту из 222 мобилизованных, прибывших из дивизионного запасного батальона. Части 21-й дивизии (два полка и артбатарея) двигались в с.Башкирское, где они должны были сосредоточиться перед наступлением. Самое удивительное, но о появлении свежей красной бригады, штаб белого комкора Иванова-Ринова даже не подозревал. Разведка белых была несомненно хуже, чем у их противника, а оперативные сводки штабов зачастую поражают устарелостью данных и незнанием реальной обстановки. Отбросив красных по тракту к речке Алабуге, 3-я и 5-я дивизии Войскового Сибирского казачьего корпуса резко повернули из ст.Пресногорьковской на север. По замыслу комкора, они должны были прорваться в тылы 5-й армии в районе д.д.Башкирское и Пищальное. О подходивших сюда же свежих полках красных никто не знал. Для прикрытия тракта, в ст.Пресногорьковке была оставлена 4-я Сибирская казачья дивизия и 8 орудий. 18 сентября, Сибирский казачий корпус вышел в район д.д.Орловка и Воскресенское, чтобы пробить брешь в красном фронте и прорваться в его тылы. Правее у с.Половинного занимал позиции белый 34-й Оренбургский казачий полк, а за ним находились части 2-й Оренбургской казачьей бригады. Впереди в с.Башкирское и д.Пищальное, сосредоточились красные полки 2-й бригады 21-й дивизии, а дорогу на с.Нижнеалабугское прикрывал 309-й полк. Таким образом, все дороги ведущие в тыл 5-й армии Тухачевского, были надежно перекрыты красными частями.
19 сентября с утра, два батальона 309-го полка под командованием Минчука, со 2-м батальоном 307-го полка, 3-й легкой (2 орудия) и 2-й конной батареями, выступили из с.Ялым и после полудня вошли в с.Нижнеалабугское, где остановились на ночлег. 307-й полк Горского двинулся по тракту из п.Отряд-Алабуга на казачий поселок Богоявленка. 311-й полк Поповского (32 командира, 340 красноармейцев, в том числе 321 штык, 14 сабель, 10 пулеметов) с одним орудием 1-й Особой батареи наступал по тракту на казачий поселок Песчанка. Красный 310-й полк Преображенского (75 штыков), двигался по тракту на казачий поселок Сибирка. 312-й полк Белецкого (67 штыков), взяв подошедший из ст.Звериноголовской 2-й батальон (172 штыка), двинулся южнее тракта на оз.Тычок, обходя поселок Сибирка с юга. Эскадрон 35-го кавдивизиона Соболева (40 сабель, 1 пулемет) с одним орудием 1-й Особой батареи, выступил на юг к п.п.Федоровка и Ксеньевка для охраны правого фланга бригады. К вечеру, все полки без боя заняли указанные населенные пункты, белых не было видно. Лишь при занятии казачьего поселка Песчанка, там была обнаружена казачья полусотня в 40-50 сабель, которая после перестрелки с красноармейцами 311-го полка отошла. Эскадрон Соболева вел разведку у озер Бутонтай и Шаврино. На участке 2-й бригады 21-й дивизии, 65-й (1-й) Петроградский кавполк двинулся в авангарде наступающих красных частей и занял д.Пищальную, оттеснив конные разъезды казаков. Дождавшись подхода 186-го Владимирского полка, кавалеристы-петроградцы выступили по дороге на д.Ершовку, которую вскоре и заняли, оттеснив мелкие конные части противника. Тем временем, к д.Пищальной из д.Воскресенка, подходила вся белая 3-я Сибирская казачья дивизия. Узнав о противнике, ее начдив развернул казачьи полки в боевые порядки. Поддерживая атакующих, два орудия 2-й Сибирской казачьей батареи открыли огонь по деревне. В ответ по ним ударила 2-я легкая батарея красных. В полдень казаки попытались атаковать деревню, но находившиеся в окопах по окраине д.Пищальной красноармейцы 186-го полка отражали все атаки белых в конном и пешем строю артиллерийско-ружейно-пулеметным огнем, заставляя казаков отходить обратно на опушку леса. К вечеру, отбив последний натиск, красный 186-й Владимирский полк сам перешел в контрнаступление. Теперь бой сделался особенно сильным. Медленно продвигаясь по дороге на д.Воскресенку, красные цепи постоянно отбивали атаки казачьих сотен, налетавших на них из окружающих дорогу лесов. Часто с лесных опушек открывался сильный огонь по подходившим красноармейцам. Все это сильно замедляло продвижение. Лишь к утру 20 сентября, 186-й Владимирский полк занял д.Воскресенку, потеряв в бою убитым 1 командира роты (Воронков Иван), 3 красноармейцев (Галимулин Зинатулла, Конжин Тукташ, Самигулин Аскадулла) и раненными 44 бойца. Погибшие похоронены в поле за д.Пищальное, где до сих пор среди травы, возвышается безликая облупившаяся от времени пирамидка с пятиконечной звездой. Потерпев неудачу 3-я Сибирская казачья дивизия отошла по дороге на ст.Пресногорьковку. В этот же день 5-я Сибирская казачья дивизия выступила из д.Воскресенка по дороге на с.Башкирское. Еще накануне вечером, сюда прибыл 187-й имени Володарского полк. Красноармейцы разместились по домам, хорошо встреченные местными жителями. Вечером к выставленной на околице села красной заставе подошел один из крестьян, который попросил пропустить его в поле за кормом. Вскоре в темноте раздались выстрелы, и стоявшие на посту красноармейцы увидели бегущего обратно крестьянина. Запыхавшись он рассказал, что наткнулся на казаков, которые хотели увести его с собой, но в наступавшей темноте крестьянину удалось бежать. Несмотря на тревогу, ночь прошла спокойно. На рассвете 19 сентября, за селом со стороны дороги на д.Воскресенку раздались сигнальные выстрелы выставленных застав. Спешенная казачья цепь наступала на село. Красноармейцы выбегая из хат и занимая позиции, открыли по ним ответный огонь. Поддерживая наступавших, огонь по с.Башкирке открыли два орудия 2-й Сибирской казачьей батареи. В ответ, огонь по белым открыли 2 орудия 2-й батареи 21-й дивизии. Весь день 187-й полк отбивал яростные атаки двух казачьих полков. До сих пор у восточной окраины села, находят изъеденные временем и ржавчиной гильзы. В полдень, казаки попытались обойти обороняющихся и окружить село, но начавшееся наступление 186-го полка из д.Пищальной, создавало теперь уже угрозу их собственного окружения. И хотя под вечер у оборонявшихся красноармейцев уже закончились патроны, около 20 часов 5-я Сибирская казачья дивизия прекратила атаки и отступила по дороге на д.Филиппово. Вероятно, в какие-то моменты, бой переходил в рукопашные схватки. Иначе сложно объяснить столь большие потери красных в этом бою. Они составили 11 убитых и 67 раненных. Погибшие красноармейцы были похоронены в братской могиле в центре сельского кладбища, где и сейчас посреди густого кустарника за поржавевшей оградой видна безымянная пирамидка с красной звездой. Невдалеке от них, в юго-восточном углу кладбища у ограды упокоились и погибшие казаки. Их количество точно неизвестно. Ни крест, ни табличка, ни знак, не венчал просевший от времени четырехметровый прямоугольник земли. По словам коренного жителя деревни Н.Т.Меньшикова, крестьяне всегда знали, чья это могила. Еще его отец, указав это место рассказал, что именно здесь похоронили погибших в бою под селом белых солдат. Позднее, при похоронах сельской учительницы, копавшие могилу, случайно захватили край, того старого захоронения. Из-под осыпавшейся земли, показались останки людей с неровными пулевыми отверстиями в костях. В августе 2011 года, специальная поисковая экспедиция нашла то старое безымянное захоронение. Были обнаружены не менее 2-3 могил, частично уже занятых современным захоронением. В крайне правом погребении, на глубине около 2 метров, были найдены лежащие друг на друге, без гробов, скелетированные останки двух мужчин. В останках одного из трупов со следами рубленных (на ребрах и спине) повреждений была найдена металлическая пуговица военного образца с двуглавым орлом. В останках другого трупа с ударно-раздробляющими повреждениями была найдена деталь от трехдюймового снаряда. Появление севернее тракта целой свежей красной бригады, резко меняло всю обстановку на этом участке фронта. Белому командованию требовалось срочно усилить действовавшие здесь свои части. Как раз в эти дни, 18 и 19 сентября, на фронт в район тракта прибыла кавалерийская бригада из состава Сводной Партизанской кавдивизии Анненкова. Командовал ею полковник (в старой армии ротмистр) Борис П.Белавенц, впоследствии расстрелянный в июне 1920 года в Ачинске. Первым прибыл конный полк «Черных гусар», под командованием бывшего корнета 14-го драгунского Малороссийского полка, а теперь уже ротмистра В.Даниленко. Этот полк начал свое формирование с эскадрона в г.Новониколаевске. Сам Даниленко производил прекрасное впечатление энергичного, способного и беззаветно храброго офицера. Под его командованием, эскадрон принял участие в подавлении Славгородского восстания, а в конце июня — начале июля 1919 года, в составе Сводно-Партизанской дивизии, был отправлен на Екатеринбургский фронт. К тому моменту, под командованием Даниленко в полку было уже три эскадрона. Будучи плохо снаряженными, «Черные гусары» участия в боях не принимали, а несли охранную службу в тылу армии. Затем, отведенные в г.Петропавловск, они начали пополняться за счет местных добровольцев, многих из которых привлекала красивая и необычная форма гусар. На заимке Стенецкая, в 40 километрах западнее станции Исиль-куль, происходило спешное обучение эскадронов. В сентябре полк выступил через п.Богодухово и совершил походным порядком переход к линии фронта. К этому времени, в его составе находилось четыре конных эскадрона, которыми командовали корнет Вишневецкий, поручик Хренков, корнет Анциферов и поручик Киселев. В них насчитывалось около 550 сабель и 8 пулеметов. 5-й эскадрон полка был оставлен в г.Павлодаре. Внешний вид бойцов сразу бросался в глаза. Необычного черного цвета фуражки-бескозырки, с белой выпушкой и «адамовой головой» — черепом с костями, вместо кокарды. Обмундирование дополняли черные гимнастерки с красными нагрудниками, очевидно с белой выпушкой и шаровары с узким лампасом, черные погоны с белой выпушкой и буквами «АА», серебряные наборные кавказские пояса и ярко-красные башлыки. На левом рукаве, бойцы полка носили угол из Владимирской черно-красной ленты с выпушкой белого цвета и с черепом в вершине угла. Гусар вооружили не шашками, а самыми настоящими кавалерийскими палашами. На правом рукаве обозначался срок службы партизана: за два года – угол, а ниже – нашивки за ранения при прямом угле. Над строем развивалось полковое знамя черного цвета с надписью – «С нами Бог и атаман». Кони у гусар были преимущественно вороной масти. Именно эта красивая форма и кони, привлекли в полк «Черных гусар» немало петропавловской молодежи. Другой входившей в бригаду конный полк Барнаульских «Голубых улан», на фронт так и не попал. Прибыв походным порядком из Екатеринбурга в Петропавловск, уланы были погружены в эшелоны и направлены в Барнаул, где в то время активно стали действовать партизанские отряды. Таким образом, на фронт фактически прибыл лишь один кавалерийский полк. Его сразу же, перебросили в район д.Филипово, куда после неудачного боя под с.Башкирское отходила белая 5-я Сибирская казачья дивизия.
20 сентября, на левом фланге 35-й дивизии, с утра 309-й полк выступил из с.Нижнеалабугского и занял д.Романово, куда в полдень из д.Ершовка подошел 65-й (1-й) Петроградский кавполк с 2-й конной батареей полка Степана Разина и взводом 3-й легкой батареи. Эти части нависли с фланга над стоявшей у д.Воскресенское белой 3-й Сибирской казачьей дивизии, которая в связи с этим, к вечеру отошла на ст.Пресногорьковку. На правом фланге 35-й дивизии, с утра части красной 2-й бригады продолжили свое наступление по петропавловскому тракту. 311-й полк оставался в п.Песчанка, 310-й полк без боя занял п.Богоявленка, соединившись там с 307-м полком. И вновь все планы резко изменил приехавший от белых крестьянин-подводчик. Он рассказал, как лично слышал в штабе казачьего корпуса разговор офицеров о том, что казаки попытаются быстрым маршем пройти южнее тракта. Затем они, через села Исаевка и Пилкино обойдут степями правый фланг 5-й армии и ударом в ее тыл прорвутся к Тоболу. Это же подтвердил и вернувшийся из тыла белых секретный агент из разведотдела. Он слышал, как в разговорах казаки упоминали о том, что задачи прорыва возложены на Сибирский казачий корпус, а все другие части должны в это время удерживать линию фронта. Агент даже видел в селе Макарьевка три казачьих сотни, якобы готовившихся к обходу. Встревоженный этими известиями, начдив Верман приказал комбригу Рякину срочно повернуть часть сил его 2-й бригады из района п.Песчанки веером на юг. Для усиления в полки были влиты несколько десятков взятых из обозов солдат. К вечеру, 310-й полк перешел обратно в казачий поселок Сибирка. К утру 20 сентября, заняв д.Воскресенскую 186-й Владимирский полк вышел в тыл 5-й Сибирской казачьей дивизии, стоявшей у с.Башкирского. Обложившие село казаки, внезапно сами оказались в окружении. Командовавший ими начдив Копейкин стал поспешно отводить полки на д.Филиппово. Впрочем, 186-й полк действовал нерешительно, не рискнул нанести удар по окруженным казакам и дал им беспрепятственно отступить. После чего части 2-й бригады 21-й дивизии весь день простояли в д.Воскресенка (186-й полк), с.Башкирское (187-й полк) и д.Хлупово (инструкторская школа, 5-й кавэскадрон кавалеристов-петроградцев). Такое замедление темпов наступления, штаб комбрига Кукурана стоявший в д.Байдары, объяснял отсутствием связи с частями 35-й дивизии и опасением угрозы обхода. Объяснение более чем странное, ибо связь с соседями была установлена в этот день красными кавалеристами, а единственные белые части, кто мог создать угрозу обхода — 3-я и 5-я Сибирские казачьи дивизии, в этот день сами спешно отступали через казачий поселок Починный, бросив по дороге телефонные провода и ящики с патронами. Судя по всему, штаб комбрига Кукурана, находясь далеко от своих частей, просто не владел обстановкой.
На следующий день 21 сентября, части 35-й дивизии продолжали свое наступление вдоль петропавловского тракта, выходя в район ст.Пресногорьковской. С утра 311-й полк Поповского (340 штыков) двинулся на линию от оз.Попово до оз.Каранул, в п.Пилкино белых обнаружено не было. По соседству с ним, 312-й полк Белецкого (239 штыков и 4 пулемета) вышел на линию от оз.Каранул и на юг до оз.Куренное. Эскадрон 1-го кавдивизиона Соболева (40 сабель и 1 пулемет) ушел к п.Федоровка. Эти части полукругом прикрыли правый фланг дивизии, заняв без боя указанные им рубежи. Белых в степях они так и не встретили. Лишь в п.Анновка, со слов бежавших крестьян, 21 сентября находился карательный отряд из 60 солдат капитана Ванягина, который мобилизовав крестьян выехал в п.Дмитровский. Красный 307-й полк Горского с 2 орудиями 1-й Особой батареи выступил из п.Богоявленки и после перестрелки оттеснил три сотни казаков, после чего совместно с 310-м полком Преображенского (75 штыков) занял казачий поселок Крутоярку. Штаб комбрига Рякина с прибывшим к нему 4-м отрядом особого назначения и саперной ротой, остановился в казачьем поселке Песчанка. На левом фланге дивизии, после полудня 21 сентября, красные 307-й (467 штыков), 309-й (710 штыков) полки, с партизанским кавалерийским отрядом (23 сабли), 3-й легкой (4 орудия) и 2-й конной (2 орудия) батареями, выступили из д.Орлово по дороге на ст.Пресногорьковку. К вечеру, не доходя 5 километров до станицы, отряд остановился на ночлег у оз.Камышное. За день части дивизии взяли трофеями 60 винтовок и 1 кухню. На участке 2-й бригады 21-й дивизии, красный 65-й (1-й) Петроградский кавполк выступил из д.Орлово (Романово) по дороге на д.Воскресенку. Стоявший здесь 186-й Владимирский полк двинулся вперед и без боя занял казачий поселок Починовка. Остальные части бригады — 187-й имени Володарского полк, с эскадроном кавалеристов-петроградцев и инструкторской школой, по прежнему оставались в с.Башкирском и д.Хлупово. При этом противника на участке бригады, даже не было видно. Раздраженный медленными темпами наступления, командарм Тухачевский вечером 21 сентября, специальной директивой отдал приказ ускорить натиск на правом фланге армии.
22 сентября, с утра, два батальона 309-го полка начали атаку с севера на ст.Пресногорьковку. С запада на станицу наступал 307-й полк. После часового боя, охватываемые с двух сторон, казаки 3-й и 4-й Сибирских казачьих дивизий оставили станицу, и отошли на 3 километра по дороге на п.Камышловку. Спешившись, они заняли здесь позицию. Заняв Пресногорьковку, комбриг Павлов опасаясь обхода казаков разделил свои силы. 1-й батальон 309-го полка направился на юг в п.Пилкино. В 2 часа ночи, отогнав после перестрелки казачью сотню, он без потерь занял это селение. 3-й батальон 309-го полка был выдвинут на юг на п.Казанка. Около 3 часов ночи, выбив после перестрелки 150 казаков, батальон без потерь занял это селение. 2-й батальон 309-го полка был оставлен в резерве в ст.Пресногорьковке. Главный удар по тракту, было поручено развивать сведенным воедино батальонам 307-го полка (50 командиров и 623 солдата, в том числе 467 штыков). Их должна была поддерживать 2-я конная батарея. После полудня, 307-й полк выступил по тракту на п.Камышловку. Здесь разгорелся ожесточенный бой. По воспоминаниям казачьего офицера Красноусова, их 2-я Сибирская казачья батарея стояла по избам в поселке. Внезапно прискакавший посыльный, сообщил о наступающих со стороны ст.Пресногорьковки красных. Поднялась тревога, батарейцы стали срочно оборудовать за крайними избами поселка позицию для своих орудий. Наблюдательный пункт расположили на ветряной мельнице. Туда протянули кабель полевого телефона. Местность западнее п.Камышловки, откуда ожидали подхода противника, слегка повышалась. Дорога то появлялась, то исчезала между небольшими рощами-«колками», скрывалась за холмистыми «гривами», давая возможность просматривать лишь отдельные ее участки. Наблюдатели не спускали глаз с этой стороны, ожидая врага каждую секунду. В небольшом овражке, невдалеке от позиции укрыли лошадей. Там же дымила походная кухня. Солнышко пригревало, день был теплый. Команды стрелять не было и часть бойцов дремала, лежа у орудий. Наступал полдень. Внезапно, резко прозвучал зуммер полевого телефона. По докладу наблюдателя, красная колонна подходила к поселку. Быстро заняв места у орудий, батарейцы открыли огонь. Первые снаряды унеслись вдаль. Попав на хорошо видимом участке тракта под сосредоточенный огонь, колонна красного 307-го полка спешно оттянулась назад, за колки и холмы. Однако, следовавшая с красноармейцами 2-я конная батарея, укомплектованная красными казаками-каширинцами, быстро проскочила обстреливаемый участок и исчезла из виду где-то на подступах к поселку. Ответ ее орудий не заставил себя ждать. Первые два снаряда, просвистев, разорвались на восточной стороне поселка. Затем красные орудия ударили столь бойко, что вскоре весь поселок оказался накрыт разрывами снарядов. Одновременно, вдалеке все более и более усиливалась ружейно-пулеметная стрельба. Холмистая местность и лесочки, скрывали место боя спешенных казачьих сотен с наступавшими красными. Однако вскоре, цепи красноармейцев 307-го полка подступили к самому поселку. К 18 часам, им оставалась лишь верста до его западной окраины. 2-я Сибирская казачья батарея стреляла беспрерывно. Она то обстреливала дорогу по которой шли красные колонны, то вела огонь по опушке леса, откуда выходили цепи противника, то пыталась нащупать позицию красной батареи. К красным так же подошли 1-я Особая (2 орудия) и 3-я (4 орудия) легкие батареи. Уже 8 орудий засыпали снарядами поселок. По поднимаемой при выстрелах пыли, красные наблюдатели стали догадываться, где стоят казачьи орудия, хотя те и вели огонь с закрытой позиции. Невдалеке от орудий, все чаще и чаще, стали разрываться снаряды. Первая смена зарядных ящиков была расстреляна. Вся позиция была завалена горячими гильзами. Гранаты чередовалась со шрапнелью. Командовавший прикрытием пехотный капитан, с двумя пулеметами «кольта», выдвинулся со своими бойцами вперед, готовясь при необходимости прикрыть отход батареи. Было около 19 часов вечера, бой шел уже около шести часов. По дороге от п.Камышловки на Монастырь, стали отходить подводы с раненными, обозные повозки и цепи 3-го Сводно-партизанского стрелкового полка. Начался общий отход казачьих частей. Приказ отходить пришел и на батарею. Быстро, но без паники орудия были взяты на-передки. Подскакавший сотник Красноперов, рысью повел батарею по дороге на п.Пресноредуть. Справа и слева от тракта отходила конница. Сзади дробно ударили пулеметы. Это взвод прикрытия, «попридержал» подошедших вплотную красных, огнем своих двух «кольтов». Еще несколько снарядов выпущенные наугад, разорвались невдалеке от колонны, после чего красные орудия смолкли. Остаток пути казаки отошли спокойно. Всю ночь, расположившись на новом месте, батарейцы вели редкий беспокоящий огонь по п.Камышловке. Южнее тракта, 311-й полк вышел к оз.Кошербай и лежащему в 2 километрах восточнее его оз.Нулык. По соседству, 312-й полк (11 командиров, 177 штыков, 4 пулемета) двигался к оз.Неклюдово и лежащему в 2 километрах восточнее его оз.Уйт-балык, стараясь оставаться на одной линии с 311-м полком. 310-й полк остановился в резерве в п.Крутоярка, в полдень в него приехали новый командир Залепугин и комиссар Капустин. Конный эскадрон Соболева стоял в п.Федоровка. Белых здесь не было видно. Штаб Сибирского казачьего корпуса стоял в казачьем поселке Екатериновка, 3-я и 4-я Сибирские казачьи дивизии остановились к вечеру в казачьем поселке Пресноредуть. В этот день прибыли саперная рота (5 командиров, 172 солдата) и 4-й отряд особого назначения (97 бойцов, 11 сабель, 15 пулеметчиков, всего 156 человек, 1 «максим», 1 «льюис»). В этот же день, в 35-ю дивизию прибыл новый начдив. Приказом командарма от 21 сентября, начдив Л.И.Верман за нерадение к службе был отстранен от должности. Что послужило основанием для такого решения точно не ясно. Верман лишь недавно собрал воедино, разбросанные не по его вине части дивизии, привел их в порядок и перешел с ними в наступление. И вот едва обозначился успех, прямо посреди наступления его сняли с должности. При этом в поражениях его так же нельзя было обвинить, ибо в тех боях его части подчинялись начдиву Карпову. Верману было предъявлено обвинение в непринятии мер для установления связи со штабом армии и с частями 35-й дивизии в период с 14 по 19 сентября 1919 года. 27 сентября он был взят под стражу и направлен под конвоем в Реввоенсовет фронта в г.Симбирск. Впоследствии все обвинения были сняты, 11 октября Верман был освобожден и назначен инспектором пехоты армии. Умер он через год от тифа. Новым начдивом был назначен 22-летний Константин Августович Нейман. Он стал самым молодым начдивом в Красной Армии. Полунемец, полулатыш, уроженец г.Митава Курляндской губернии, он окончил немецкую школу в Риге, с немецким языком как основным языком обучения, а в 1917 году — ускоренные курсы прапорщиков в г.Ораниенбауме, прапорщик с 1917 года, но на фронте не был. Член ВКП(б) с 1917 года, в 1918 — заведующий Бутырским военным комиссариатом г.Москвы, старший адъютант штаба Левобережной группы 5-й армии, командир 1-й бригады 27-й стрелковой дивизии (22.08.18 — 20.09.19г). В этот же день, полки 2-й бригады 21-й дивизии прошли п.Трубецкое и подошли к д.Филиппово. Здесь оборону держал Егерский батальон охраны Ставки капитана Глудкина и охранявшая его фланги 5-я Сибирская казачья дивизия войскового старшины Копейкина. Развернувшись в цепи, 1-й и 2-й батальоны красного 186-го Владимирского полка атаковали деревню. Их фланги прикрывали полтора эскадрона 65-го Петроградского кавполка. Белые оказали упорное сопротивление. В бою 186-й полк потерял 9 убитых (помощник командира 1-й роты Волченков, Петров Михаил, Ушаков Иван, Зиганшин Хаким, Вдовин Петр, командир отделения Кревелев Федор, Никитин Федор, Николаев Михаил, Овчинников Вячеслав) и 57 раненных, в том числе было ранено 4 командира. Погибшие похоронены в братской могиле на кладбище д.Филиппово. По данным хлуповского краеведа А.И.Дедова, всего в братской могиле погребено 23 человека, в том числе подобранные на поле боя погибшие белые солдаты. В конце боя, эскадрон 65-го (1-го) Петроградского кавполка лихо атаковал белых. Егеря были сбиты с позиции и отошли в хутора северо-восточнее д.Филипово, но были выбиты и оттуда, потеряв 4 пулемета, 50 пленных и 64 винтовки. Преследуя противника, красные кавалеристы разогнали у оз.Горькое и д.Ястребинка, прикрывавший отход егерей 13-й Сибирский казачий полк, изрубив несколько казаков и взяв в плен еще 5 казаков. Отступая, казаки бросили телефонные провода и много ящиков с патронами. Таким образом, под натиском перешедшей в наступление красной ударной группы, начал отходить весь левый фланг белой армии генерала Сахарова. Войсковой Сибирский казачий корпус отступал к п.Кабаний, Сводная Партизанская кавдивизия Анненкова и Партизанская группа Доможирова отходили в район д.Успенки, штаб генерала Доможирова расположился в п.Усердное.
23 сентября, 310-й полк под командованием бывшего штабс-капитана Петра Федоровича Зелепугина, уроженца Калужской губернии, Хлиздренского уезда, Дуневской волости, с.Петровское, вышел из ст.Пресногорьковки в лежащий южнее тракта п.п.Казанка и Пилкино. Здесь в лесах в 5 километрах восточнее местечка Имамбет был замечен разъезд казаков. Еще до 150 казаков были обнаружены в 4-6 километрах восточнее оз.Байкатан. Штаб комбрига Рякина и находившийся с ним 4-й отряд особого назначения оставались в ст.Пресногорьковке. Со слов прибывающих крестьян-подводчиков, главные силы Сибирского казачьего корпуса собирались у п.п.Макарьевки, Исаевки и Кабаньего. Два батальона 309-го полка с 3-й легкой батареей, начали наступать по тракту на п.Макарьевку. К вечеру отбивая огнем атаки белых, 309-й полк занял п.Макарьевка, взяв в плен 1 казака из 13-го Сибирского казачьего полка, 3 солдат из полка «Черных гусар», 1 перебежчика из 43-го Верхнеуральского полка и 3 лошадей с седлами. Продвинувшись на 4 версты за п.Макарьевку, 309-й полк остановился и занял позицию не доходя п.Исаевки. Одновременно с юга от озера Неклюдово на пос.Макарьевка (южный, ныне Жанажол) двигался красный 312-й полк. Правый фланг его прикрывал конный эскадрон 1-го кавдивизиона 35-й дивизии. От оз.Кошебай на оз.Карабалык выходил 311-й полк, занявший позицию на одной линии с 309-м полком и выровнявший линию фронта. Его разведчики захватили в этот день гурт в 85 баранов. Штаб 1-й бригады Павлова перешел в ст.Пресногорьковку. Два батальона 307-го полка с 2-й конной батареей наступали из п.Камышловка по тракту на поселок Пресноредуть, заняв его вечером 23 сентября, после небольшой перестрелки с казачьим разъездом. На помощь казакам-сибирцам в район тракта был переброшен действовавший севернее полк «Черных гусар» из Сводной Партизанской кавдивизии Анненкова. На участке 2-й бригады 21-й дивизии, выступив из д.Филиппово, 186-й Владимирский и 65-й (1-й) Петроградский кавполк, стали наступать севернее казачьего поселка Пресноредуть, в общем направлении на д.Воздвиженку. К ночи они находились в 8 километрах южнее д.Чулошной, а в 3 километрах южнее деревни в поле остановился 187-й Володарского полк. Казаки находились восточнее д.Чулошное в кустах. Со слов встретившегося в этот день белого перебежчика-егеря Маркела Ложникова, кроме их батальона в районе тракта действовал 3-й Сводно-партизанский полк (около 250 штыков). Другой пехоты у белых в этом районе не было.
24 сентября, по воспоминаниям Красноусова из п.Усердное к с.Макарьевка двинулись 4-я Сибирская казачья дивизия полковника Катанаева, 2-я Сибирская казачья батарея, конный полк «Черных гусар», 3-й Сводно-партизанский пехотный полк и Партизанская конная батарея «макленовских» орудий. Шли по безлесой равнине. На подходе к опушке одной из рощ, головной дозор обстреляли. Пехотные цепи стрелков-анненковцев рассыпались справа от дороги, позади встала их батарея. Казаки рассыпались влево от дороги. Там же встала на позицию 2-я батарея. Передки и коноводы отошли в ближайшие кусты. Едва стали занимать позицию, как из-за леса по 2-й Сибирской казачьей батарее открыла огонь красная 3-я легкая батарея. Снаряды легли настоль удачно, что практически сразу же, казаки были взяты «в вилку» и через минуту накрыты огнем. Прискакавшие карьером сотники Красноперов и Васильев закричали номерам немедленно сниматься с позиции. Казачьей батарее пришлось карьером уходить из-под губительного огня на другую, менее открытую позицию. Встали за кустами в 100-150 саженях. Стрелки-партизаны и спешенные казачьи сотни цепями пошли в наступление. Сопротивление красных было упорным. Оказалось, что бойцы красного 309-го полка за ночь не только вырыли настоящие окопы, но даже поставили перед ними проволочные заграждения, что свидетельствовало об их намерении упорно обороняться. Кроме того, красная 3-я легкая батарея стреляла весьма эффективно и занимала очень выгодную, почти неуязвимую позицию за лесом, на окраине села. Она совершенно не наблюдалась со стороны наступавших и за два дня боев, казачья и анненковская батареи, стреляя по площадям, сделали по ней только несколько случайных попаданий. Не имея возможности приблизиться к противнику, казаки стали обходить левый фланг позиций красного 309-го полка. Одновременно с фронта атаковало около 500 конных казаков, с которыми началась пулеметная перестрелка, а с юга красную позицию стали обходить две казачьих сотни. От женского Монастыря на северо-восточном берегу оз.Песчанка, по дороге из п.Пресноредуть на п.Макарьевка, огонь по красным вела белая батарея из 3 орудий. Но сбить красных с позиций не удалось. Целый день непрерывного боя с маневрированием не дал белым успеха. Они вынуждены были вернуться для отдыха на места прежней ночевки. Понимая, что противостоять сильным пехотным частям конница не может, штаб Войскового корпуса решил прибегнуть к испытанному средству – к обходу. Пока шел бой у п.Макарьевка, белые 3-я и 4-я Сибирские казачьи дивизии с 4 орудиями из состава 1-й и 2-й казачьих батарей выступили из п.Кабаньего на юг в обход правого фланга 35-й дивизии. Этот маневр не остался в тайне от красного командования. Об ушедших в рейд казаках рассказали крестьяне-подводчики, заметившие в степи южнее п.Казанка идущие на запад конные казачьи полки. О том же поведали и пленные полка «Черных гусар». Но цели казачьего рейда не знал никто. Где в очередной раз появятся внезапно казачьи сотни было неизвестно. Фронт остались удерживать 13-й и 14-й Сибирское казачьи полки, полк «Черных гусар» (600 сабель) и 3-й Сводно-партизанский пехотный полк (300-400 человек), при двух орудиях 2-й Сибирской казачьей батареи. К ним из тыла в п.Исаевка в этот день стала прибывать бригада полковника Петра Инокентьевича Виноградского из состава Сводной Партизанской кавдивизии. Она состояла из двух полков. 2-й Усть-каменногорский казачий полк полковника Першина, был сформирован в Семипалатинской области из солдат-алтайцев. Офицеры и небольшое количество унтер-офицеров в полку были из сибирских казаков. Затем полк перебросили в с.Благовещенское Петропавловского уезда, где в него были влиты местные мобилизованные крестьяне. В августе полк перевели в Омск, где он и завершил свое формирование и 10 сентября выступил на фронт, в составе трех батальонов, численностью около 1600 человек, в том числе 800 штыков, 8 пулеметов и 10 авторужей «шоша». Выгрузившись из эшелонов на станции Исиль-куль, полк двинулся дальше на подводах. Другим полком, входившим в бригаду, был 3-й Ново-устькаменногорский стрелковый полк подполковника Киенского. Он начал формироваться в городе Тюмени из солдат-дезертиров, взятых из эвакуированной Екатеринбургской тюрьмы. В начале августа полк был переброшен в д.Короткая (Каратай) в районе станции Исиль-куль, где и завершил свое формирование. Отсюда на подводах полк двинулся на фронт. Полк состоял из 12 стрелковых рот, по 80 штыков каждая, 6 пулеметов «кольта» и 10 авторужей «шоша». Первоначально при формировании полк планировалось создать конным. Но по словам перебежчиков, несмотря на то, что все роты в полку назывались сотнями, в каждой из них было не более чем по 20 конных бойцов. Остальные солдаты сражались в пешем строю и в своей массе сочувствовали красным. В этот же день, красный 307-й полк выступил по тракту из п.Пресноредуть. Пройдя около 4 верст, полк наткнулся на казачьи разъезды. Двигаясь с ленивой перестрелкой, красноармейцы вскоре вышли на опушку леса перед д.Семиозерной. Казачий арьергард, пользуясь открытой местностью, пытался удержать Семиозерку, но был выбит с боем. Здесь комполка Горский решил обезопасить свой правый фланг от удара с юга и выслал 5-ю роту занять женский Монастырь. Двинувшись в тот район, рота заметила стоявшую на позиции белую трехорудийную батарею, прикрываемую казачьей сотней. Орудия вели огонь в сторону с.Макарьевки. Рота не рискнула атаковать, но заметив ее появление, белые артиллеристы сами снялись с позиции и отошли, после чего 5-я рота без боя заняла Монастырь. Тем временем 307-й полк двигался дальше на п.Кабаний. Не доходя 1 километра до поселка, Горский заметил казачьи сотни обходившие левый фланг полка. Одновременно с юга открыли огонь белые орудия. Сбросив передки, красная 2-я конная батарея открыла ответный огонь. Начался бой. По воспоминаниям Сартакова, три казачьих сотни атаковали красный 2-й батальон Лебедева, но были отбиты огнем. Затем в атаку двинулись цепи белой пехоты, которые так же были отбиты. После полудня, казачьи сотни атаковали с севера левый фланг 3-го батальона и несмотря на ураганный огонь ворвались на позицию. В бой были брошены все имевшиеся резервы и казаки отступили. Тем не менее, 307-й полк под давлением белых отошел на 6 километров от п.Кабаньего к д.Семиозерной, где и окопался.
В ночь с 24 на 25 сентября, по приказанию командира 311-го полка Зелепугина, красноармейцы небольшими группами пробрались в тыл 5-й Сибирской казачьей дивизии и незаметно сконцентрировались в прибрежных камышах одного из озер недалеко от п.Исаевки. Кроме винтовок и ручных гранат, у них имелся один пулемет. С рассветом, казаки вновь выступили для атаки п.Макарьевка. Укрывшись в камышах, красноармейцы пропустили их. Дождавшись пока казачьи сотни уйдут достаточно далеко, да еще втянутся в бой, красноармейцы 311-го полка ворвались в оставленную белыми д.Исаевку и почти без выстрелов захватили казачьи обозы 2-го разряда. Затем бойцы устроили на окраине селения засаду. В тот день, 309-й полк даже двинулся вперед на п.Исаевку и столкнулся с наступавшими белыми, а на смену ему в п.Макарьевку стал подходить 311-й полк (27 командиров, 206 красноармейцев, 68 пулеметчиков, 20 сабель, 8 пулеметов). Все попытки казаков охватить фланги 309-го полка, занявшего позицию на юго-восток, были отбиты пулеметным огнем. 311-й полк прикрыл правый фланг 309-го полка, а затем с подходом 312-го полка, отошел на позицию к северу до Монастыря включительно. До сих пор, вдоль всей южной окраины п.Макарьеки, от бугров бывшей мельницы на юго-западной стороне и по направлению на восток в сторону озера, хорошо заметна цепь одиночных стрелковых ячеек, чьи бруствера настороженно смотрят в степь на юг. По воспоминаниям Красноусова, в этот день после довольно вялой перестрелки головных казачьих сотен и 2-й Сибирской казачьей батареи с окопавшимися в 4 километрах за с.Макарьевкой красноармейцами 309-го полка, поздно вечером в сумерках, командиры стали отводить казачьи полки к местам прежних ночевок. По счастливой случайности, 2-я Сибирская казачья батарея задержалась в тот день на позиции и не двинулась впереди отходящих частей. До д.Исаевки оставалось не больше версты, когда впереди внезапно раздались взрывы гранат, затрещал пулемет и резко ударили винтовки. В засаду угодила головная сотня 14-го Сибирского казачьего полка. Под градом пуль казаки откатились назад, провожаемые пулеметно-ружейным огнем. Ввиду темноты, значительных потерь они не понесли, но из-за неожиданности случившегося, отступили в полном беспорядке. Лишь в версте от деревни, примчавшийся карьером командир 14-го полка полковник А.Н.Шевырев остановил сотню. Спешив казаков, он лично повел цепь к деревне. На поскотине сильный огонь красных вновь прижал станичников к земле. Сотня остановилась. Тогда Шевырев решил подтянуть другие сотни своего полка и взять деревню охватом. Это ему удалось, но только под утро. При этом основная часть красноармейцев, не дожидаясь охвата просто отошла. 1-й батальон 310-го полка и конная разведка заняли п.Казанка, куда прибыл эскадрон Соболева. Левее 307-й полк с батальоном 309-го полка наступал на п.Кабаний. Комполка Горский рассыпал красноармейцев цепями по степи. По воспоминаниям Сартакова, около полудня полевые орудия белых открыли огонь, после чего казаки атаковали. Им удалось ворваться на позицию стоявшего в центре 1-го батальона 307-го полка. В контратаку был брошен партизанский отряд Худякова из крестьян Башкирской волости Курганского уезда. После ожесточенного боя казаки отошли. Однако и красные понесли в этом бою тяжелую потерю. Был тяжело ранен в живот командир полка Горский, который по дороге в лазарет умер. По воспоминаниям Сартакова, командир был похоронен на площади в селе Ялым. Эта могила в настоящее время не сохранилась. Еще один погибший красноармеец, по рассказам местных жителей, был похоронен на кладбище д.Семиозерной. На его могиле долгое время стоял памятник со звездой. После гибели командира, 307-й полк отошел к д.Семиозерной. К вечеру оставив ее и преследуемый казаками, полк, непрерывно отстреливаясь отошел с боем на 4 километра по дороге на п.Пресноредуть.
Едва над степью сгустились сумерки, как к вечеру 25 сентября, казачий отряд из 7-го, 8-го, 10-го и 11-го Сибирских казачьих полков с 4 орудиями 1-й и 2-й Сибирских казачьих батарей, прошел через аулы у оз.Карагач и сделав за два дня 110 верст, степями вышел с юга к казачьему поселку Крутоярка. Столь уверенные действия в степях, объяснялись тем, что как указано в истории 311-го полка «казаки местных станиц все ушли добровольцами в белую армию. Благодаря знанию своей местности они смело действовали, заезжая в тыл…обозы отрезались бродящими в тылу казаками. Жители станиц все продукты и фураж вывозили в поле или лес, только лишь бы не достались красным». Заняв селение, казаки вышли в тыл красной 35-й дивизии и прервали связь штаба начдива Неймана со своими полками. Одновременно в ст.Звериноголовскую из п.Федоровки прибежали крестьяне. С их слов селение заняли казаки, которые стали проводить мобилизацию крестьян. Узнав о прорыве, Тухачевский сразу же приказал Нейману создать из всех, кто находился в ст.Звериноголовской сводный отряд, с которым немедленно очистить тракт. На помощь был направлен 65-й (1-й) Петроградский кавполк, который с рассветом 26 сентября, срочно выступил большими переходами из д.Филиппово на ст.Пресногорьковку. Скопившиеся в казачьем поселке Отряд-Алабуга около 300 больных и раздетых красноармейцев из 2-й бригады 35-й дивизии, узнав о появлении в их районе казаков, заняли позицию на северо-восток от п.Отряд-Алабуга, разожгли костры и по очереди ходили греться в поселок. Тем временем комбриг Павлов, не получая приказов из штаба дивизии, объединил командование всеми окруженными частями. По его приказу 311-й полк с одним орудием и 9-й отряд особого назначения, должны были развернуться на запад и наступать обратно на ст.Пресногорьковку. Руководить ими был назначен комбриг Рякин. В его резерв в п.Камышловку с фронта оттягивался обратно 312-й полк. Одновременно 310-й полк (177 человек, в том числе 75 штыков, 2 пулемета) с эскадроном Соболева (40 сабель), был двинут из п.Казанка (северного) на п.Казанка (южный), чтобы преградить казакам все пути отхода на юг. 309-му полку было приказано отойти на линию оз.Имамбет – п.Пресноредуть, а 307-й полк оттягивался на линию п.Пресноредуть – д.Филиппово. Руководить обороной с востока был назначен Катерухин.
Несмотря на прорыв казаков в тыл 35-й дивизии, ночь с 25 на 26 сентября, по воспоминаниям Неймана прошла в п.Песчанке спокойно. Казаки даже не пытались подходить к поселку, на окраине которого была выставлена застава в 17 бойцов с пулеметом. В ст.Звериноголовской, из всех имеющихся сил, штабом 35-й дивизии был спешно сформирован сводный отряд под командованием Николая Ивановича Татаринцева. Он состоял из 2-й саперной роты (75 штыков), 120 вооруженных обозников, учебной школы (120 штыков) и части 310-го полка – 120 раздетых и разутых красноармейцев, которые не могли двигаться самостоятельно и находились при обозе. В 3 часа ночи отряд двинулся на подводах из ст.Звериноголовской на п.Песчанку. По дороге в п.Отряд-Алабуге, к отряду Татаринцева присоединился 10-й отряд особого назначения (8 командиров и 136 бойцов, в том числе 104 штыков, 5 сабель и 2 пулемета). После их ухода, в распоряжении штаба 35-й дивизии в ст.Звериноголовской, осталось лишь 30 штыков комендантской команды. Для усиления обороны станицы, туда был направлен 1-й Тамбовский гаубичный дивизион из д.Игнатьево. Тяжелый артдивизион, так же двинулся из г.Кургана в с.Куртамыш. Находившиеся на формировании полки 3-й бригады 5-й дивизии, были временно переданы в подчинение Неймана и должны были, двигаясь по левому берегу Тобола, через д.д.Бугровая и Камышное, прибыть вскоре в ст.Звериноголовскую. Кроме того, в распоряжении штаба дивизии были сотни самомобилизовавшихся крестьян. Их стали спешно вооружать, создавая отдельные отряды. Первый такой отряд, в количестве около 100 штыков с 1 пулеметом, под командованием Боголюбова, был тут же направлен вслед за отрядом Татаринцева в поселок Отряд-Алабуга. Из крестьян имевших коней, спешно формировался конный отряд под командованием Осипова и пеший отряд под командованием Зеленцова. В 2-3 часа ночи сводный отряд Татаринцева прибыл в п.Песчанку. Все собранные силы, включая 120 вооруженных обозников, были разделены на три батальона, всего шесть рот с 6 пулеметами. Первый батальон составили вооруженные обозники, 2-й батальон состоял из босых и плохо вооруженных красноармейцев 310-го полка, 3-й батальон – из особого отряда и саперной роты. На рассвете, казачья разведка выбила красную заставу из п.Сибирки. Узнав об этом, начдив Нейман стал даже опасаться налета казаков на ст.Звериноголовскую. Одновременно, была замечена двигающаяся на п.Песчанку в походном порядке конная колонна белых, впереди которой в 1,5 верстах ехала полусотня. Сводный отряд Татаринцева немедленно занял оборону на окраине п.Песчанки. Когда передовая полусотня подошла на 800 шагов, по ней открыли дружный ружейно-пулеметный огонь. Казаки его не ожидали и бросились обратно. Нейман наблюдавший за боем в бинокль, приказал преследовать противника. Рассыпав 1-й и 3-й батальоны в цепи, Татаринцев двинулся с ними вперед, все время ведя ружейно-пулеметный огонь и крича «ура». Вся казачья конница стала отходить, а сводный отряд преследовал ее. Некоторые бойцы даже оставляли на пути свои сапоги и шинели, так как день был ясный и теплый. 2-й батальон из босых красноармейцев немного отстал от передовой линии, так как не успевал. Когда 2-й батальон был уже в 4-5 километрах от п.Песчанки, слева из леса выехала казачья конница из нескольких сотен, развернулась в лаву и атаковала его. Застигнутые врасплох красноармейцы в панике бросились бежать и стали разбегаться по перелескам. Но наступавший с передовыми цепями Татаринцев не видел того, что произошло в тылу и продолжал двигаться вперед, заняв вскоре казачий поселок Богоявленку. Разогнавшие батальон казаки, бывшие видимо боковым отрядом их колонны, вместо того, чтобы ударить по наступавшим красным с тыла, также перешли тракт и ушли на юго-восток в степь, одновременно двинув свои разъезды в сторону ст.Звериноголовской. Ее захват явился бы катастрофой и открыл для удара весь правый фланг 5-й армии. По воспоминаниям назначенного новым комиссаром в 35-ю дивизию И.Погодина, он встретил начдива Неймана в п.Песчанка, где при штабе оставались лишь один адъютант и 10 конных ординарцев. Ночью прибежал красноармеец, рассказавший о разгроме части отряда Татаринцева. Нейман ему не поверил, и струсивший боец был арестован. Утром выставленная застава донесла, что в Песчанку с севера несется какой-то обоз. «…не успели мы опомниться, как весь поселок наполнился грохотом и гамом скачущего в панике во весь дух громадного обоза, на телегах которого сидело по 5-6 красноармейцев. Не понимая в чем дело, мы пытались с тов.Нейманом остановить обоз, но ни тут то было, никто не обращал никакого внимания на наши крики и обоз продолжал в беспорядке мчаться в тыл по дороге на ст.Звериноголовскую. …я с 4 ординарцами поскакал догонять голову обоза. Догнал я ее уже в 3 верстах от поселка и выстрелами в упор в переднюю подводу остановил весь обоз. …я их всех ссадил с телег и построил…некоторые были больны и большая часть абсолютно голы и босы, снимая с одного штаны, с другого сапоги и одевая их на того, у кого была гимнастерка, удалось набрать с большой натяжкой годных к строю человек 250, из них мы составили отряд, занявший ближайший поселок к фронту». Тем временем в ст.Пресногорьковке оставались лишь обоз батальона связи 35-й дивизии и телеграфно-телефонная станция. С ними находились командир батальона связи Савинов Николай Капитонович и комиссар Гривин Василий Алексеевич. Вечером 25 сентября, появились слухи о выходе казаков в тыл. Говорили, что станица вот-вот падет. Среди обозников мгновенно началась паника и обоз в беспорядке бросился по тракту на запад. Комбат решительно пресек панику, восстановил порядок и вернул обоз обратно в станицу, откуда начал выводить его по дороге на с.Нижнеалабугское. Отправив последние повозки и оставшись с комиссаром, Савинов направил нескольких красноармейцев для восстановления связи со ст.Звериноголовской по проводу. Почти сразу же, бойцы вернулись обратно и рассказали, что в тылу поперек тракта рассыпана казачья цепь, а путь на п.Крутоярку отрезан. На рассвете 26 сентября, у опушки леса на западной окраине Пресногорьковки появился разъезд из 8 казаков. Комбат с комиссаром выставили во все стороны наблюдательные посты, а всех телефонистов рассыпали в цепь по западной окраине ст.Пресногорьковки. Высланные на разведку двое красноармейцев, смогли взять в плен одного из казаков, со слов которого, станица была уже отрезана. Вскоре казачья лава двинулась с запада к ст.Пресногорьковке и открыли огонь. Савинов с Гривиным под обстрелом сняли телеграфно-телефонную станцию, собрали телефонное имущество и аппараты. Под огнем придвигающейся казачьей лавы телефонисты отошли по дороге на п.Камышловку. При этом почти полностью пропала без вести команда летучей почты. Под с.Макарьевкой, с утра 26 сентября, на участке 311-го полка появилась белая разведка, а перед окопами на опушке леса появилась белая конница. Красноармейцы, рассыпавшись в цепь двинулись в атаку, белые начали отход и вскоре красными был занят п.Песчанка. К вечеру, получив приказ об отходе, красный 309-й полк оставил свои позиции у п.Макарьевка и в порядке отошел мимо женского Монастыря у п.Песчанка в п.Камышловку и к ночи – в ст.Пресногорьковку. Когда казаки вошли наконец-то в Макарьевку, то в оставленных красными окопах, они увидели массу стреляных гильз — свидетельство жарких боев. Всего в этих боях у п.Макарьевка, 309-й полк потерял 14 раненных и контуженных, 6 пропавших без вести, взял 14 пленных и 1 пулемет системы «кольт». В 310-й полк в этот день прибыло 100 человек пополнения. Одновременно была замечена разведка белых и потерялась связь с другими полками, а со всех сторон появились казаки.
27 сентября, на рассвете сводный отряд Татаринцева выступил из п.Песчанки по тракту на п.Крутоярку. При подходе к поселку казаки атаковали. Часть из них даже прорвалась красным в тыл. Несколько станичников бросились на комбрига Рякина, который с 3 ординарцами ускакал на п.Песчанку, за шедшим в резерве крестьянским отрядом Боголюбова. Отбив атаку, потеряв 1 бойца убитым и нескольких раненными, сводный отряд Татаринцева выбил белых из п.Крутоярки, взяв 3 пулемета, 1 пулеметный ствол, 10 лошадей, несколько телефонов, 40 винтовок и две двуколки патронов. В плен был захвачен казак из 8-го Сибирского казачьего полка. Одновременно, с севера из д.Филиппово подошел 65-й (1-й) Петроградский кавполк (30 командиров, 806 бойцов, в том числе 740 сабель, 15 пулеметов) занявший около полудня без боя ст.Пресногорьковку. Стоявшая там сотня 11-го Сибирского казачьего полка отошла на юг. Заняв станицу, командир полка Петр Моренков выслал во все стороны широкий веер конных разъездов. С занятием ст.Пресногорьковки, сюда стали стягиваться все красные отряды. Одной из первых подошла 2-я конная батарея и 4-й отряд особого назначения. С востока в станицу прибыл 311-й полк и 9-й отряд особого назначения. С запада по тракту в п.Крутоярку подтягивался крестьянский отряд Боголюбова. Сам Татаринцев, опасаясь, что отошедшие в сторону п.Федоровка казаки попытаются напасть на ст.Звериноголовскую, выслал из п.Крутоярки на юг сильные конные разъезды. Один из них, утром 27 сентября, был выбит казаками из п.Ксеньевка (Аксеновка). Перейдя в атаку, красноармейцы выбили казачью разведку из поселка. Со слов крестьян, в поселках, лежащих южнее, белые проводят мобилизацию. На востоке по тракту красный 309-й полк занимал п.Пресноредуть, 307-й полк отошел в д.Филипово, 310-й полк стоял в п.п.Пилкино и Казанка (южный). Разведчики 310-го полка обнаружили белых у оз.Чура-куль и п.Пилкино, к вечеру по дорогам на Пилкино и Макарьевку у ст.Пресногорьковка появились белые разведки в 20 сабель, которые после обстрела заставами скрылись. Так завершился последний рейд сибирцев в тыл красных. Его целью был уже не прорыв в тылы 5-й армии, а сугубо тактическая цель. На участке 2-й бригады 21-й дивизии, белые Егерский батальон охраны Ставки и 3-й Сводно-партизанский полк вели в этот день бой у хут.Пограничный (в 4 километрах юго-восточнее д.Чулошной).
28 сентября, наступление частей 35-й дивизии по тракту продолжилось. 65-й (1-й) Петроградский кавполк, выйдя с утра из ст.Пресногорьковки двинулся через п.Пилкино и п.Казанка (северный) на ур.Конур и п.Макарьевку. Его разъезды, охраняя правый фланг дивизии, двигались мимо п.Федоровка и п.Казанка (южный у озера Байкатон). Прибывшие 4-й, 9-й и 10-й отряды особого назначения оставались в ст.Пресногорьковке, а красный 311-й полк выступил из п.Камышловка в п.Песчанку. По приказу комбрига Павлова, 310-й и 312-й полки, при поддержке 2-й конной батареи, развернулись и стали наступать обратно на п.Макарьевка. Левее их, красный 309-й полк наступал на женский Монастырь и п.Кабанье. В полдень белые появились в 2 километрах южнее п.Пресноредуть, куда прошли обходя 309-й полк. 312-й полк начал на них наступать. Одновременно на п.Кабаний, должен был наступать с фланга 307-й полк из д.Филиппово. Разведка 310-го полка двинулась из п.Пилкино на ст.Пресногорьковку и у оз.Кривое обстреляна белыми. В 16 часов 310-й полк двинулся на п.Макарьевку по дорогам между оз.Учеракуль и оз.Ташкуль, а эскадрон Соболева двигался между оз.Ташкуль и оз.Саркуль. По дороге встретили и захватили белый разъезд. К п.Макарьева 310-й полк подошел в сумерках и развернулся в цепь. Эскадрон Соболева двинулся для обхода поселка справа, а подошедший эскадрон 65-го кавполка был пущен в обход слева. Цепи красноармейцев незаметно подошли к поселку и с криком «ура» ворвались в Макарьевку. У белых не было даже сторожевого охранения и внезапно застигнутые, они в панике бежали кто куда. Макарьевка растянулась на 2 километра и когда была занята юго-западная часть поселка, то белые на другом его краю не знали о нападении и продолжали отдыхать. Ночь была темная, белые и красные перемешались между собой в поселке. Вся ночь прошла в ловле белых по избам и очищении поселка. Кругом стояла тишина. В п.Макарьевке 310-м полком было взято 40 пленных из 13-го Сибирского казачьего полка, 22 лошади верховых, 18 лошадей обозных, 67 винтовок, 1 пулемет «льюис», 15 000 патрон, 3 снаряда, 4 ящика гильз, 8 зарядов, 1 кухня, 6 километров кабеля, 7 повозок, 1 экипаж, 22 седла, 3 телефона. Здесь к красным из п.Исаевки пришли 2 перебежчика из 3-го Ново-устькаменогорского и 2-го Усть-каменногорского полков. Сводный отряд Татаринцева был оставлен в п.Крутоярке, а крестьянский отряд Боголюбова остановился в п.Богоявленке. Следом за ними, с запада, из ст.Звериноголовской в п.Сибирку двигался вновь сформированный крестьянский конный отряд Осипова, а в п.Отряд-Алабугу подходил крестьянский отряд Зеленцова. Еще один отряд Бодрова (115 бойцов) с 2 орудиями Сводной легкой батареи двигался из ст.Звериноголовской в п.Крутоярку на усиление Татаринцева. Эта завеса легких партизанских отрядов надежно прикрыла линию петропавловского тракта от возможного нападения на нее казаков с юга. Узнав про столкновение в п.Ксеньевке и о сосредоточении казачьих полков в п.Федоровка, крестьянский конный отряд Осипова двинулся поздно вечером из п.Сибирки в п.Ксеньевку (Аксеновку), а крестьянский отряд Боголюбова выступил из п.Богоявленки в п.Федоровку. Тем временем, отступившие от п.Крутоярка 3-я и 4-я Сибирские казачьих дивизии остановились в ауле Семкино (7 верст на юго-восток от п.Федоровка).
29 сентября, в штаб начдива Неймана поступил приказ командарма Тухачевского остановить дальнейшее продвижение вперед и отойти за Тобол, не дав противнику переправиться через реку. При этом 35-й дивизии была поставлена задача занять предмостное Звериноголовское укрепление, отведя главные силы на левый берег рек Тобола и Убагана, имея правый фланг у оз.Кара-камыш. Поздно вечером начдив Нейман отдает приказ отходить. Тем временем в течение дня, все части дивизии успешно развивали свое наступление. Преследуя 3-ю и 4-ю Сибирские казачьи дивизии, отходящие на п.Евгеньевка, два эскадрона 65-го (1-го) Петроградского кавполка подошли к п.Казанка (на южном берегу оз.Байкатон). Здесь, красноармейцам-петроградцам удалось застать врасплох, ночевавших в поселке казаков двух дивизий. Не принимая боя, станичники стали стремительно отходить на с.Ольговка, бросая по дороге патроны и повозки. Пользуясь паникой, стали разбегаться захваченные ими ранее в плен красноармейцы. Со слов, попавших в плен к красным казаков 8-го Сибирского казачьего полка Баянова Ефрема из п.Новопавловский и Першина Семена, во всех полках 3-й и 4-й Сибирских казачьих дивизий идет брожение. Казаки не желают воевать и хотели бы прекратить войну, но не сдаются в плен из-за боязни расстрела. Едва 65-й (1-й) Петроградский кавполк занял п.Казанку, как вестовой доставил пакет. В приказе начдива было сказано остановиться и дождавшись 310-й полк, отступать вслед за ним к п.Федоровка, оз.Сазыкуль(Саркуль) и оз.Кривое. С рассветом 310-й полк занял позиции со всех сторон от п.Макарьевка, так как никакой связи со своими у него не было. Эскадрон Соболева и два эскадрона 65-го кавполка стояли в самом поселке в резерве. В 10 часов конная разведка белых появилась со стороны п.Исаевки и Монастыря, а белая артиллерия открыла огонь по п.Макарьевка. Вскоре, белая конница бросилась в атаку со стороны монастыря, но была отбита ружейно-пулеметным огнем и атакована во фланг эскадроном Соболева. Белые не выдержали атаки и отошли. Невооруженным глазом у Макарьевки было заметно до 600 казаков. Командир 310-го полка приказал отойти и вместе с красноармейцами из Макарьевки ушли местные крестьяне, которые были рады приходу красных. 310-й полк отошел на 4 километра от Макарьевки и остановился в открытой степи. Через 3 часа, 310-й полк двинулся дальше и к ночи прибыл в п.Казанку. 309-й полк получив приказ об отходе, начал отступать от женского монастыря к оз.Пашинскому у д.Семиозерки, преследуемый без особой настойчивости казаками и к вечеру без боя двинулся через п.Камышловку на д.Воскресенское. 307-й полк занимал позицию севернее тракта до д.Чулошное и стал отходить через казачий поселок Починовка на д.Пищальное. Туда же из ст.Пресногорьковки в д.Орлово двинулся штаб 1-й бригады. Все вновь сформированные крестьянские партизанские отряды, должны были прикрыть отступление по тракту от возможного удара казаков с юга. Для этого, сводный отряд Татаринцева двинулся из п.Крутоярка в п.Ксеньевку (Аксенова). В п.Федоровка стоял занявший его без боя крестьянский отряд Боголюбова. Отряд Политова со Сводной батареей Бодрова из п.Отряд-Алабуга двигался в д.Зубаревку, а конный отряд Осипова находился в д.Ксеньевка (Аксеновка). В тот же день, стоявшие у п.Пресноредуть красные полки стали отходить без боя через п.Камышловку на д.Воскресенское (309-й полк) и через п.Починовка на д.Пищальное (307-й полк). Для руководства ими, из ст.Пресногорьковки в д.Орлово (Романова) двинулся штаб комбрига Павлова.
30 сентября, красные части без боев отступали к реке Тобол. На участке 35-й дивизии, действовавший на правом фланге красный 65-й (1-й) Петроградский кавполк, отходил по степи через д.д.Ксеньевка и Зубаревка к речке Убаган. От ст.Пресногорьковка, через пос.Отряд-Алабуга, растянулись по тракту отступавшие на запад красные части. Белые их не преследовали. К удивлению всех, казаков даже не было видно. Чуть севернее, красный 307-й полк отступал к с.Нижнеалабугское, а 309-й полк двигался к д.Кунгуровка. И хотя штаб красной 35-й дивизии, первоначально планировал использовать ст.Пресногорьковку в качестве укрепленного опорного пункта, командарм приказал дивизии отойти к Тоболу. 310-й полк отступил из п.Казанка к ст.Пресногорьковке, где совместно с 9-м отрядом особого назначения и 1-й Особой батареей, окопался от оз.Кривое (6 километров южнее станицы) до тракта в 4 километрах восточнее станицы. Севернее его, от тракта в 4 километрах восточнее Пресногорьковки до оз.Сливное заняли оборону отошедшие из п.Камышловки красный 311-й полк, 4-й отряд особого назначения, 2-я конная батарея и конный эскадрон Соболева. Они окопались по господствующему гребню и на опушке леса северо-восточнее станицы. Саперная рота спешно строила окопы по всей этой линии. Дождавшись, когда по тракту от п.Пресноредути подошел 312-й полк, все части оставили занимаемые позиции и двинулись от ст.Пресногорьковки по тракту до п.Отряд-Алабуги. Дул сильный ветер, было очень темно и в полночь все части прибыли в п.Сибирку. По рассказу бежавшего из плена урядника 1-й Сибирской казачьей дивизии, отходя из Пресногорьковки, красноармейцы разграбили часть имущества станицы и забрали с собой в качестве заложников 18 стариков и детей.
К 1 октября, все части 35-й дивизии уже располагались в окрестностях ст.Звериноголовской. С юга на линии д.Зубаревка – оз.Тычек – п.Сибирка, их отступление прикрывали крестьянские партизанские отряды. Сводный отряд Татаринцева с влившимся в него отрядом Политова, прошел п.Сибирку. Позади него отступал от п.Боголюбово крестьянский конный отряд Осипова. Последним от п.Федоровка отступал крестьянский отряд Боголюбова с эскадроном 65-го кавполка. К вечеру 1 октября, все они прибыли в ст.Звериноголовскую.
Итак, подробный хронологический анализ боевых действий, происходивших в районе петропавловского тракта в период с 9 по 30 сентября 1919 года, показывает о надуманности обвинений сибирских казаков и их Войскового Атамана в излишней пассивности и нежелании вести боевые действия. О якобы имевшихся чрезвычайно благоприятных обстоятельствах для конного рейда писал Будберг в своем дневнике от 11 сентября: «… трудно представить себе более благоприятное для конной массы положение, чем то, в котором он теперь находится. У него 7,5 тысяч шашек на свежих конях, большинство личного состава — старые, опытные казаки, уже бывшие на войне, его корпус находится на обнаженном фланге красных войск, уже совершенно расшатанном двухнедельными боями и нанесенными ему ударами, корпусу открыт весь лежащий перед ним тыл Красной армии, на фронт которой навалились наши войска, местность ровная, идеальная для действий конных масс и богатая местными средствами, …судьба очередного часа России в руках Иванова-Ринова». Про «свежих» коней, после многокилометровых переходов в дождь по грязи уже упоминалось, но было ли у Сибирского казачьего корпуса, после боев под Островкой и в Пресновке, «благоприятное для конной массы положение», как полагал генерал Будберг? Действительно ли, корпус находился «на обнаженном фланге» 5-й советской армии и все красные тылы, были перед ним как на ладони? Где, собственно говоря, в каком именно месте, конный корпус должен был прорваться в тыл красных? Анализ ежедневной фронтовой обстановки однозначно свидетельствует, что благоприятный момент для начала конного рейда, к 9 сентября, в целом был уже упущен. Уже не было, как в период с 4 по 5 сентября, расстроенного красного фланга, натиск на который, мог бы обеспечить решительную победу. Начиная с 6 сентября, части красных 35-й, 5-й и 26-й дивизий, занимали прочную линию обороны от тракта до железной дороги. Это признавал даже Будберг, записавший 9 сентября в своем дневнике: «…из сводки видно, что потрепанные… правофланговые части красных успели уйти от окружения и что красный фронт выправился. Это очень печально… Настоящий момент, для нанесения удара конным корпусом уже упущен, ибо если бы Иванов-Ринов, вышел в тылы красного правого фланга в то время, когда фронт красных был разбит наступлением 3-й армии, то результаты, могли быть потрясающими, и отозвались бы на исходе всей компании 1919 года». Бои 8-9 сентября, несмотря на одержанную в них блестящую победу, принципиально не изменили эту ситуацию. У Пресновки и Островки, была разгромлена лишь часть красной ударной группы. Не попавшие в окружение красные 307-й и 311-й полки, продолжали угрожать флангу и тылу белой армии, ведя наступление по тракту. С севера, их поддерживали три полка 1-й бригады 5-й дивизии. Необходимо было срочно принимать против них меры. Вопреки утверждению генерала Филатьева, в период с 10 по 12 сентября, Сибирский казачий корпус не отдыхал, а вел бои у п.Кабаньего, которые были фактически продолжением задачи по разгрому ударной группы красных. Потому, ни о каком начале рейда в тыл противника, речи идти не могло, поскольку в тылу у корпуса продолжал оставаться сильный враг, грозивший своей активностью разрушить весь левый фланг 3-й армии. Да и после победы у п.Кабаньего, несмотря на одержанный успех, выйти на оперативный простор казаки-сибирцы так и не смогли. К вечеру 12 сентября, все дороги от п.Кабаньего на север, были прикрыты тремя полками красной 1-й бригады 5-й дивизии, а тракт у п.Пресноредути перекрыт свежим 311-м полком. Чтобы ринуться в рейд по вражеским тылам, Войсковому корпусу сначала надо было пробить брешь в боевых порядках красных, после чего обойти их фланг. Этим корпус и был занят. 13 сентября, он ведет кровопролитные бои у п.Пресноредуть, оз.Ульево и п.Камышловки, после которых тут же, пытается пройти на север, нащупав брешь в красном фронте, в районе д.д.Воздвиженка, Успенка и Чулошное. Но все пути здесь были перерыты частями красной 5-й дивизии и перебрасываемыми из Кустаная свежими резервами. Следующую попытку прорыва в тыл красных, можно было предпринять, лишь овладев станицей Пресногорьковкой, используя идущие от нее на север дороги. Так Иванов-Ринов и поступает. 15 сентября, корпус с боем занимает ст.Пресногорьковку и отбрасывает красных вплоть до реки Алабуги. Но воспользоваться удобным положением, вновь не пришлось. Еще не завершились бои на тракте, как подошедшие с севера свежие красные части, после упорного боя выбивают казаков из Пресногорьковки. Лишь к полудню 17 сентября, удается восстановить положение. При этом красные надежно перекрывают 309-м полком дорогу на с.Нижнеалабугское, а подходившими частями 2-й бригады 21-й дивизии – дорогу на д.Воскресенское. Дать в таких условиях отдых на полдня, измученным людям и коням, было самым разумным решением, поскольку найти хоть какую-то брешь, для прорыва в красные тылы, сибирцы просто не могли. Все новые и новые силы, подводимые командармом Тухачевским из тыла, надежно преграждали им все пути. Разумеется, эти полдня отдыха, никак не могли «погубить весь план», как о том пишет не знакомый с военной обстановкой Гинс и уж тем более, нельзя вести речь о какой-либо «пассивности».
Но были ли у Иванова-Ринова силы, пробить брешь в красном фронте? По мнению Будберга и Филатьева, в распоряжении комкора имелось до 7500 шашек. При этом оба тыловых генерала не учитывали, что четыре конных полка из 3-го отдела Сибирского казачьего войска (6-й, 9-й, 12-й и 15-й), так и не вошли в состав корпуса. Реальные силы корпуса, не превышали 4500 бойцов. Причем, это были только конные части. Пехота, если и придавалась Войсковому корпусу, то лишь на короткое время. Так, например, Егерский батальон охраны Ставки, после боя у п.Пресноредуть, был тотчас же переброшен на север, в состав Партизанской группы под д.Филиппово. Сибирский казачий корпус не имел возможности оперировать, комбинируя действия различных родов оружия – конницы, пехоты и артиллерии, — у него их фактически не было. Казаки были вынуждены наступать, сочетая лобовые удары и фланговые охваты. При этом, часть полков спешивалась и наступала цепями, а большая часть, обходила позиции противника справа и слева, выходя в конном строю на 3-4 версты в тыл, чем заставляли отходить, очутившиеся в окружении красные части, нападая при этом на их обозы. Никакого «раздолья», в виде слабости противника, благоприятной погоды, хороших дорог и богатства местных средств, у казаков не было. Шла тяжелая маневренная борьба по фронту, изматывавшая каждодневными боями и маневрами силы людей и лошадей. А для удачного конного рейда, нужна более или менее свежая кавалерия. Не было главного — взаимодействия конницы, пехоты и артиллерии, что только и могло дать эффект. Это понимали все сражающиеся в рядах корпуса. Как писал Красноусов, «… мы очень сожалели, что у нас не было пехоты…».
Итак, Сибирский казачий корпус не совершил рейд на Курган, потому что был связан боями, не имел в своем составе сильной пехоты, и ему не кому было передать свой участок фронта. Но главное – было упущено время для такого рейда. Корпус вышел на фронт, когда сама обстановка, уже исключала возможность прорыва в красные тылы. Самый благоприятный момент для этого, белыми был пропущен. Колчаковцам пришлось начинать свое контрнаступление тогда, когда сибирские казаки еще не собрались воедино, не говоря уже о развертывании их на исходных позициях. И вина за это, лежит целиком на Дитерихсе и Сахарове, спланировавших и руководивших данной операцией. Безусловно, у белых получился бы более крепкий ударный кулак, если бы они соединили в единое целое Сибирский казачий корпус и Уральскую армейскую группу. Но к началу наступления, со слов пленных, казакам даже не было выдано огнестрельное оружие и не прибыла предназначенная для них артиллерия. Вина в этом, лежит пожалуй, на самом яростном критике Иванова-Ринова — военном министре Будберге, обязанным по своей должности, заниматься снабжением сражающихся на фронте частей. В результате, в нарушение всех первоначальных планов, корпус пришлось использовать не по назначению. И хотя его появление на правом фланге, решающим образом сказалось на обстановке, но не доведенное до конца продолжением рейда по красным тылам, оно спасло армию Тухачевского от разгрома. Вступление Войскового корпуса в борьбу, кардинально не изменило расстановки сил на фронте, так как основная цель операции достигнута не была: казачья конница не вырвалась на оперативный простор. Таким образом, единственное имевшееся у белого командования преимущество над противником, так и не было использовано, поскольку конница белых, не смогла выполнить поставленные ей в плане задачи.
Почему же тогда, столь яростной стала критика Иванова-Ринова? Очевидно, сказались несколько факторов. При формировании корпуса, Войсковым Атаманом было громогласно заявлено, о своих грандиозных планах по «спасению фронта». Так, по свидетельству Филатьева, говорилось о сборе до 18 тысяч казаков. Очевидно при этом, имелись ввиду и две уже сражающиеся на фронте казачьих дивизии, иначе такого количества бойцов, Сибирское казачье войско просто не имело. В результате, на удачу казачьего рейда, стали возлагаться огромные надежды. Казакам вне очереди предоставляли имеющиеся ресурсы. Тот же Будберг, в середине августа 1919 года, пишет в своем дневнике: «Много надежд, возлагается на формируемый казачий корпус; считают, что вскоре, нам удастся собрать конную массу, до десяти тысяч шашек, то есть, такую силу, которая в руках талантливого и энергичного кавалерийского начальника, может совершить большие дела». Однако выводить с линии фронта, уже сражающиеся 1-ю и 2-ю Сибирские казачьи дивизии никто не стал. Не известно даже, обсуждался ли данный вопрос в штабе фронта. Более того, в состав корпуса не были включены, даже все вновь сформированные казачьи полки. В результате, реальная сила Сибирского казачьего корпуса, оказалась не соответствующей тем грандиозным целям, которые возлагались на него командованием. Сибирцы не смогли совершить кавалерийский рейд по красным тылам, не взяли Курган и в целом не оправдали, возлагавшихся на них белой общественностью огромных надежд. Чем сильнее было разочарование, тем более всеобщим становилось раздражение современников против Войскового Атамана. В детали случившегося никто не вдавался и никаких объяснений не слушал.
Особую роль сыграл приказ Дитерихса, где комкор Иванов-Ринов, был объявлен единственным виновным в срыве всей операции. Этот приказ, скрыл ошибочную стратегию самого Дитерихса, которая свела на нет все военные успехи армии, достигнутые зачастую столь дорогой ценой. Армейские офицеры не могли понять, почему при всем их упорстве, самоотверженности и принесенных жертвах, решительной победы в сражении так и не было достигнуто. Тем более что при планировании наступления, все было учтено и разработано по законам высшей военной науки. Благодаря приказу, общим стало мнение, что именно из-за нерешительности кавалерийских начальников Сибирского казачьего корпуса, была упущена блестящая и большая возможность, обратить первую победу в разгром 5-й армии. Так громогласно и объявили по армии. В результате, ижевец Ефимов писал, что действия Степного отряда и Сибирского казачьего корпуса, не оправдали расчетов генерала Сахарова. По мнению оренбужца Воротовова, «…бои затянулись, благодаря дурным действиям Сибирского казачьего корпуса, который … не выполнил возложенную на него задачу». Даже сражавшийся в то время далеко на севере, командир 3-го Барнаульского полка Камбалин писал, что надежды, возлагавшиеся на конную группу Иванова-Ринова, по обходу правого фланга красных южнее Кургана не оправдались. Этого же вывода, стала слепо придерживаться и советская историография — казаки не оправдали надежд белого командования. При чем, даже восстановление Войскового Атамана в должности комкора, объяснялось вынужденной политизированностью этой меры. Будберг пояснял это тем, что «…Иванов-Ринов прибыл немедленно в Омск, поднял всех своих сторонников, и по ультимативному требованию казачьей конференции, его отрешение было отменено, и он с апломбом вернулся на фронт к своему корпусу».
Таким образом, как мы видим, критические оценки Будберга, Филатьева, Сахарова и иже с ними, в данном случае поверхностны, необъективны и несправедливы. Ни Полозов, ни Вольпе, ни Эйхе, ни Воробьев, не описывали действий сибирской конницы генерала Иванова-Ринова в сентябре 1919 года. А между тем, деятельность сибирцев заслуживает более точного и подробного изучения. В тактическом отношении, все операции казачьего корпуса на фронте были выполнены образцово. В этих боях, Иванов-Ринов и его начдивы, предстают перед нами опытными кавалерийскими начальниками, с твердой волей и с ясно поставленной себе целью. Их удар на Пресновку и Островку был задуман и выполнен блестяще. Правда, использовать его результаты, белое командование в полной мере так и не сумело. В результате, громкий успех, явился только эпизодом, блестящим и славным, но без решающего значения. Если учесть реальное соотношение сил борющихся сторон, а также условия, в которых протекала борьба, то следует признать, что и Войсковой Атаман, и его казаки сделали все, что было в их силах. Но эта огульно-несправедливая критика, обрушавшаяся в конце сентября 1919 года, волной на их головы, не могла не принести свои ядовитые плоды. Возможно именно это, и подтолкнуло Иванова-Ринова уже позднее, в Китае, пойти на службу к своим злейшим врагам и раствориться в итоге, в полной безвестности, где-то на территории СССР. Таким образом, неподготовленностью высшего командного состава белых войск к ведению операций в исключительных условиях Гражданской войны, только и можно объяснить те ужасные ошибки, благодаря которым сибирская конница не выполнила своей задачи.

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск