Колебался, но вместе с линией партии

В воспоминаниях о поэте Магжане Жумабаеве есть странная и страшная сцена. В молодежном клубе Петропавловска собрались любители поэзии, чтобы послушать новые стихи уже признанного поэта Магжана. Однако в зрительный зал ворвались милиционеры. Их начальник с наганом в руках вскочил на сцену и согнал с неё Магжана, обозвав его байским поэтом и выродком.

Он, размахивая оружием приказал читать стихи «бедняцкому поэту» Сабиту Муканову, молодому большевику и члену отряда ЧОН — части особого назначения. Это был Угар Жанибеков, революционер, человек «с горячим нравом, до того пылкий, что соратники постоянно боялись, как бы он не натворил бед». Так описан он в одном из эпизодов автобиографического романа Муканова «Школа жизни».

«Возбужденный и гневный, он действовал решительно, — писал Сабит Муканов. — «Закрыть все двери. — Грозный вид Угара внушал страх не только алаш-ордынским, но и нашим молодым поэтам. И без того большие карие глаза Жумабаева расширились еще больше. «А ну-ка открой занавес!» — приказал Угар перепуганному администратору. Тот немедленно потянул веревку. Среди зрителей поднялся ропот. «Молчать! — заорал Угар. — Я тут всех вижу и знаю. Кто вздумает затеять беспорядок, с тем поговорю после концерта!» Когда читаешь такие воспоминания, невольно задумаешься, что позволяли себе на местах борцы за светлое будущее ещё на заре советской власти. Неужели прямо из Москвы им приходили указания рубить кресты на куполах церквей в посёлках и станицах Горькой линии, расстреливать монахинь и священников? Этот начальник Петропавловской милиции, неграмотный работяга с Ленских золотых приисков, так уж хорошо разбирался в поэзии, что решительно затыкал рот «байскому» поэту и разрешал выступать «бедняцкому»?! Конечно, он прошёл все ужасы Гражданской войны, не раз попадал в плен к таким же «гневным и непримиримым» противникам — колчаковцам, а они явно обращались с ним так же беспощадно, как он сам с врагами победившей революции. Да и как иначе мог он относиться к тем, кто до смерти замучил его любимую жену Наталью, сжёг живьём брата, маленьких сына и дочь потому, что они не указали, где прячется он, командир разгромленного кавалерийского отряда. Был ли психически здоров этот человек со странной кличкой Угар, заменившей его собственное имя, после пережитых ужасов Гражданской войны, кто знает, кто проверял….

Документально известно об одном таком бойце революции, до конца своей короткой жизни мучившемся от нервных припадков и головных болей, — об Аркадии Гайдаре.

Нам, юным пионерам и комсомольцам, его ставили в пример учителя и пионервожатые: он в 16 лет полком командовал, а вы… И никто не говорил о его заболевании, полученном после контузии. Зато в перестроечное время появились десятки публикаций о якобы психическом заболевании прекрасного детского писателя, полученного им после расстрела десятков людей во время ликвидации банды соловьевцев в Хакасии. Якобы комполка лично топил хакасов в озере. Некоторые особо ретивые «разоблачители» приписывали Гайдару ещё и присвоение колчаковского золота. И все это лишь ради того, чтобы очернить правнука Аркадия Петровича — Егора Гайдара, тогда недолго возглавлявшего Правительство России. Война не щадит никого, и Аркадию Гайдару тоже приходилось убивать людей. Они, конечно, были противниками и находились по ту сторону линии фронта, но это были живые люди. Вот психика юного командира и не выдержала. Он стал инвалидом в 20 лет. Примерно так же оказался на Гражданской войне Мукатай Жанибеков (подпольная кличка Якут). Во время событий на Ленских приисках, он, конечно же, оказался на стороне бастовавших рабочих, был ранен, арестован и приговорён к 12 годам тюрьмы. Напомню, что рабочие тогда потребовали от иностранных акционеров компании «Лензолото» сокращения рабочего дня с 14 часов до 8, не урезать и без того нищенскую зарплату, улучшить жилищные условия. Отправившихся на переговоры с администрацией рабочих встретили вооруженные солдаты. Было убито 250 или 300 рабочих.

Ленский расстрел всколыхнул страну и вызвал обострение революционной борьбы. Так казахский парень из Каркаралинска оказался в тюрьме, где начались его «университеты».
В заключении он познакомился со в знаменитыми революционерами — Михаилом Фрунзе, Валерианом Куйбышевым и Михаилом Калининым. На свободу вышел уже через пять лет — после февральской революции.

Мукатай Жанибеков больше никогда не возвращался к своей прежней рабочей профессии. Он взялся за оружие, с которым не расставался до конца жизни, как видим, даже руководил при помощи нагана литературными процессами. Но прежде вчерашний старатель вошел в состав Омского совдепа, участвовал в обороне города, командовал кавалерийским эскадроном. Тогда его и прозвали Угаром. Командующий конницей, восхищаясь удалью степняка, говорил, что он «как угар для врага». В одном из боев почти весь конный отряд погиб. Мукатай попал в плен к казакам, был приговорен к расстрелу, однако сумел сбежать. И за пару месяцев, пока скрывался, организовал партизанский отряд из аульных бедняков.

Сам Жанибеков относился к себе очень самокритично и писал так: «Испытал нечеловеческие невзгоды. Недостаточно грамотен. Никогда не признавал дипломатии. Говорю откровенно. Люди, соприкоснувшиеся с моей биографией, прочитают в ней о голодной, бедной жизни, узнают о горькой батрацкой участи, о тяжелой шахтерской доле, жестокой судьбе каторжника, беспощадной битве в годы Гражданской войны. Но несмотря ни на что, у меня была только одна мечта — стать членом партии Ленина».

Безоглядная преданность партии позволили Угару до последнего оставаться у власти. С 1923 по 1927 годы он возглавлял Каркаралинскую уездную милицию. Затем работал на аналогичной должности в Семипалатинске. А после был председателем колхоза в селе Карбышевка. И до самой смерти купался в лучах славы за свои революционные похождения, пользовался почетом и уважением.

В Петропавловске он тоже занимал руководящие должности: работал инспектором губернского исполкома, командовал местным военным гарнизоном и милицией.

А теперь представим себе Мукатая Жанибекова с его замашками в годы коллективизации, когда у людей отнимали скот, а их самих загоняли в колхозы, толком не объясняя, зачем это делается. Да и мог ли такой «общественный деятель», как называет его Казахская национальная энциклопедия, с его уровнем образования что-либо объяснить, если гордился тем, что он не дипломат. Наверное, за принципиальность и решительность, за готовность выполнять любое указание «партии и правительства» его ценило начальство, а трудился Мукатай исключительно на руководящих должностях. Как напоминает он шолоховского Макара Нагульнова из «Поднятой целины»! Так же преданность идее, та же бескомпромиссность и равнодушие к судьбам людей. О Жанибекове написано немного. Но некоторую информацию можно найти в мемуарах. Например, академик Абылкас Сагинов, повествуя о своем детстве в Каркаралинске, упомянул Угара Жанибекова в связи с пресловутым жилищным вопросом. Бравый милиционер, не знавший поражений в спорах, лично знакомый со всесоюзным старостой Калининым, вдруг был вынужден пойти на попятную: отпор ему дала слабая женщина.

«Квартира, где мы проживали, понравилась какому-то начальнику, недавно прибывшему на работу в Каркаралинск, — писал ученый. — Мою мать пригласили в соответствующее учреждение, предложили освободить квартиру и переселиться в другую. Мать отказалась, но вызовы в те или иные учреждения не прекращались. До нее дошли слухи, что начнут переселять насильно, при этом работой по переселению будет руководить Угар Жанибеков — начальник окружной милиции… И, действительно, настал день, когда он с несколькими подводами прибыл к нам… Сначала вел «дипломатические» переговоры с матерью о добровольном переселении, но после ее категорического отказа дал своим милиционерам команду приступать к операции. В этот момент мать мне говорит: «Иди к фотографу. Пусть сфотографирует беззаконные дела Жанибекова, и я пошлю фотографию самому Михаилу Калинину». Я начал одеваться (дело было зимой), но в это время Жанибеков говорит мне: «Эй, бокмурын (сопляк), подожди!» Затемно снова начались переговоры, которые оказались безуспешными. Но он, видимо, понял незаконность своих действий, и милиционеры покинули нас. Надо полагать, что Угар Жанибеков выполнял руководящие указания начальства, которое в своих целях решило использовать его непререкаемый авторитет среди населения».

В наши дни идёт бурное переписывание истории. Открыты многие архивы, где можно найти документы о событиях того же времени, в которое жил наш герой. Но … Недавно один из телеканалов показал якобы документальный фильм о событиях 1921 года. Смысл был такой: нехорошие коммунисты изымали последний хлеб у крестьян и продавали его за границу, а хорошие крестьяне всеми силами сопротивлялись грабежу, за что их убивали. Ни слова о том, что творили восставшие в захваченных ими городах и посёлках, в том числе, в нашем Петропавловске, где убитых были сотни. Квартиры и предприятия разграблены, а на железной дороге убиты многие служащие, разобраны рельсы и спилены столбы. Не говорится в фильме и о том, что восставшие убивали некоторых своих же командиров, пытавшихся установить в отрядах хоть какой-то порядок и дисциплину, или если кого- то из них подозревали — только подозревали! — в измене. Так был убит командир одного из отрядов восставших Родин, бывший учитель из села Белого. Кто-то пустил слух, что он коммунист, и его зверски замучили свои же. И талдычат «коммунисты, коммунисты!», хотя на всю Сибирь тогда членов партии оставалось около 30 человек. Прежде нам рассказывали только о таких эпизодах — теперь вытаскивают из архивов документы о «зверствах» коммунистов. А разве есть хоть одна страна в мире, которая терпела бы подобный беспредел?! Вот и на Ленских приписках бунтовщиков встретили вооруженные солдаты. Да и после участников стачек отправили в тюрьмы и на каторгу. И не одного революционера по кличке Угар. С ним поступили так — и он считал, что наган — единственный аргумент даже в литературных спорах. А что уж говорить о политических! В любое время, в любых условиях с людьми надо уметь разговаривать. Это отмечали ещё колчаковские генералы, такие умные и образованные, окончившие военные академии, но проигравшие Гражданскую войну. И кому! Они завидовали Красной армии, где были комиссары, работавшие с солдатами и объяснявшие им, за что они пойдут в бой. Да так толково, что когда грянула Великая Отечественная, тысячи добровольцев отправились в военкоматы. Среди них был 37 — летний инвалид и ветеран войны Аркадий Гайдар, который вскоре погиб в партизанском отряде.