Ставки на спорт 
Казахстанские города, почти все — большие и маленькие, каждый по-своему, — вошли в историю советской науки и культуры. К сожалению, многие через ГУЛАГ. Среди знаменитостей – Николай Алексеевич Заболоцкий (1903-1958), который провел в Караганде два года ссылки — с 1944 по 1945 год.
Сейчас об известном поэте и переводчике написаны диссертации, монографии, изданы многотомные собрания сочинений, мемуары его друзей и коллег. В их числе – книга Никиты Заболоцкого, сына поэта. Он вместе с родителями тоже жил в нашей угольной столице. Есть стихи ленинградского поэта о Казахстане и, в частности, о Караганде. В них его живые впечатления о шахтерском городе:
«Пирамидальный склон воспламеня,
Всю ночь над нами тлеют терриконы –
Живые горы дыма и огня».
Именно такой тогда – в 30-40-е годы — была Караганда: сплошные шахтерские поселки из саманных домишек, огромные дымящиеся терриконы, которые приезжие ссыльные, эвакуированные или направленные из других регионов специалисты сначала принимали за естественные горы. Разнообразили городской пейзаж только пара кварталов «сталинок» да новый вокзал, построенные накануне войны… Остальное – поселки, поселки, а в них – ссыльные, эвакуированные или специалисты, отправленные создавать город-сад, но оказавшиеся среди пыльных терриконов.
Тогда в 25 км от Караганды начинали сооружать новую шахту, а при ней поселок Сарань – страна требовала угля.
Поэт Николай Заболоцкий, хотя уже отбыл свой срок от звонка до звонка, прибыл в эшелоне с зеками в пригород Караганды –Новую Михайловку. За что его посадили? За то, что слишком много экспериментировал в поэзии и писал «неправильные стихи». Их было много в 20-30-е годы – разных молодых экспериментаторов, создававших нечто непонятное простым пролетарским поэтам. Заболоцкий с друзьями вошел в новое литературное объединение – «обэриутов», выросшее из кружка «Мастерская слова», в котором он сблизился с Даниилом Хармсом и Николаем Введенским. А если кому-то что-то непонятно, значит, надо избавить общество от таких опасных элементов. В ссылку их! В лагеря! На каторгу! Вот и избавлялись от разных акмеистов — футуристов.
Заболотский получил пять лет лагерей и был отправлен среди зимы в нетопленном товарном вагоне на будущие стройки коммунизма. В качестве обвинительного материала в его деле фигурировали доносы братьев по перу, злопыхательские критические статьи и анонимки, обзорная «рецензия», тенденциозно искажавшая существо и идейную направленность его творчества. У нас всегда любили учить других правильно думать и писать.
Так, оказавшегося в лагере в 1938 году Заболоцкого исправляли трудом до 1944 года в Магадане, затем на Баме, в Комсомольске –на- Амуре, на Дальнем Востоке, в Алтайском крае и в Кулундинских степях, где в одном из озер он добывал ядовитую соду.
После того, как без вины виноватый писатель и блистательный переводчик от звонка до звонка отбыл положенный срок, его не отпустили в родной городок Уржум, где жила с двумя маленькими детьми его жена, вывезенная по дороге жизни из блокадного Ленинграда, а отправили в ссылку в Караганду. Там, в 25 км от шахтерского гиганта началось строительство новой шахты и городка, получившего название Сарань, что означает «солонцы». Жена с детьми отправилась вслед за мужем. Почти как декабристка.
О том, что в 1944-45 гг.. Н. А. Заболоцкий прожил в Караганде, знали немногие. Сам он не очень распространялся о том, где провел 8 лет каторжного труда. За эти годы об известном до войны поэте почти забыли поклонники. Всем в голодные карагандинские годы было не до стихов. Кто-то что-то слышал о его творчестве, но тогда больше думали о хлебе насущном. Да и сегодня о жизни Н.А. Заболоцкого в Казахстане известно лишь специалистам и краеведам. 100-летие поэта в 2003 году не отметили ни в Казахстане, ни в России. В Караганде примерно тогда же сняли со стены дома по ул. Ленина, 9, где жила его семья, мемориальную доску, да так и не вернули обратно.
В некоторых статьях пишут, что Н.А. Заболоцкий отбывал срок в Карлаге. Но известный казахстанский писатель Валерий Могильницкий написал несколько книг об узниках Карлага. В статьях о Н.А. Заболоцком автор рассказал: «…я разыскал в информационном центре при прокуратуре области документы о лагерной и ссыльной жизни поэта, карточку политзаключенного, его личное дело. Сухие протокольные данные, к тому же написанные малограмотными учетчиками НКВД, мало что говорили моему уму и сердцу. Да, он был невинно осужден Особым совещанием при НКВД 2 сентября 1938 года сроком на пять лет за антисоветскую деятельность. С весны и до конца 1945 года уже вместе с семьей жил на поселении, без права выезда, в Караганде. О нем самом в Караганде знают немногие. Здесь, в доме под номером 9 по улице Ленина, поэт жил в 1944–1945-х годах.
О Заболоцком нередко вспоминают только в связи с переводом на современный русский язык знаменитого «Слова о полку Игореве». Перевод, действительно, блестящий. Но не менее ведь великолепны и его собственные лирические стихи, поэмы… А как хороши его стихотворения о нашем городе!
И за составом движется состав,
И льется уголь из подземной клети,
И ветер гонит тьму тысячелетий,
Над Казахстаном крылья распластав…
Известно, что 26 января 1945 года было принято постановление Государственного Комитета обороны об освоении Саранского участка Карагандинского угольного бассейна, о возведении шахт и города Сарани. И уже в феврале-марте на станцию Михайловка начали прибывать первые эшелоны с зэками Алтайлага . В одном из них приехал в Караганду и освобожденный из Алтайского лагеря Заболоцкий с семьей — женой Екатериной Васильевной и двумя детьми — Никитой и Наташей.
Поэт был оставлен сначала в Сарани, а позже переведен в Караганду и стал работать там по вольному найму. Жила семья поэта совсем немного времени в общежитии бывших зэков по улице Первомайской в поселке Михайловка, а затем ему выделили небольшую комнату в Караганде, но настолько тесную, что в ней едва могли уместиться четыре человека. Писать плодотворно в этих условиях было, видимо, просто невозможно. Сын Николая Алексеевича Никита вспоминал, что отец поставил в комнатенке 4 чурбаках, на них положил две широких доски. Это была и его кровать, и письменный стол. Отодвинув в сторону постель, Н.А. Заболоцкий вечерами работал над своей самой большой работой — над стихотворным переложением «Слова о полку Игореве», начатом еще до ареста в Ленинграде. Но завершил Николай Алексеевич эту работу в доме отдыха Карагандинской железной дороги на станции поселке Аккуль, когда уже был переведен исполняющим обязанности инженера отделения гражданских сооружений «Сараньстроя».
Н.А. Заболоцкого любили коллеги и гордились, что такой известный поэт работает с ними в архитектурном отделе. Среди сотрудников было еще несколько ссыльных поэтов. Например, Я.А. Ливенштейн тоже, как Заболоцкий, в тридцатые годы осужденный за карикатуры, которые публиковал в «Известиях», чем клеветал на советскую действительность. Мало кто знает, что проект знаменитого Карагандинского Дворца горняков был разработан группой ссыльных архитекторов и художников. Среди них, кроме и.о. инженера Н.Заболоцкого, был и художник Я.А. Ливенштейн. Работал и дружил с ними известный ученый А.Чижевский, земляк и друг К. Циолковского. Караганда всегда была очень интеллектуальным городом!
Коллеги так уважали Николая Алексеевича, что, зная о его поэтическом таланте, все-таки стеснялись попросить его почитать стихи. Его запомнили усидчивым, всегда погруженным в свою работу. Вежливый и сердечный, говорил он мало. Видимо, ему не хотелось вспоминать то, что он пережил в сталинских тюрьмах и лагерях.
Жизнь архитекторов проходила в вечном корпении над чертежами. Строители торопили их — требовали быстрее выдавать им проекты на временные сооружения для поселка Сарань: на бараки, столовую, овощехранилище, пекарню…
Это же управление прокладывало железнодорожную ветку от станции Большая Михайловка в Пришахтинск длиной около 15 километров. В ее проектировании принимал участие и Заболоцкий. Он ничем особо не выделялся среди других проектировщиков. Ходил на работу в обычной простой куртке и хлопчатобумажных брюках. Но всегда при галстуке, всегда в свежей рубашке. Как-то одна из сотрудниц похвалила его за это. Он смущенно заметил: «За это надо благодарить Катюшу».
К жене своей, Екатерине Васильевне, он относился с большой любовью, всегда хорошо отзывался о ней. Действительно, она ухаживала за ним как за ребенком. Наверное, лишь Екатерина Васильевна знала, как тяжело приходилось работать ее мужу в каменных карьерах, на лесосплаве – и всегда разнорабочим. На тяжелой работе по добыче соды он окончательно подорвал свое здоровье, заработав ишемическую болезнь сердца, а его ноги были в язвах от ядовитого раствора.
Спасла жизнь Николая Алексеевича поэзия, а точнее — «Слово о полку Игореве».
В один из вечеров Заболоцкий неожиданно для всех попросил товарищей по работе остаться после трудового дня на своих местах.
— Если хотите, — смущенно сказал он, — я почитаю вам отрывки из своего стихотворного изложения «Слова о полку Игореве».
— Николай Алексеевич читал великолепно, так, что все мы слушали его «Слово…», затаив дыхание, — вспоминала уже в наши дни его коллега. — Когда Заболоцкий ушел домой, поблагодарив нас за внимание, наш начальник Баранов восхищенно сказал: «Вот это поэт! — и спросил: — Место ли ему здесь, за чертежными столами? — и сам же ответил: — Он должен быть в Москве, рядом со своими коллегами-писателями».
Именно тогда Баранов предложил отправить Николая Алексеевича в Аккуль, в дом отдыха Карагандинской железной дороги, мол, там, в тиши, он быстрее завершит свою работу над «Словом…». А еще он предложил написать письмо от имени коллектива управления «Сараньстрой» тогдашнему председателю правления Союза писателей СССР Н.С. Тихонову, давнему поклоннику поэзии Заболоцкого о том, чтобы Заболоцкого использовали в Москве по его основной профессии — писателя, а «Слово о полку Игореве» опубликовали в одном из столичных изданий. Все сослуживцы Заболоцкого горячо поддержали это предложение.
В октябре 1945 года коллектив управления «Сараньстрой» направил официальное письмо в Москву Н. Тихонову с просьбой оказать поэту Заболоцкому всемерную поддержку и помощь.
Карагандинцы не знали, что о лучших работах Заболоцкого по запросам Н. Тихонова уже писали одобрительные отзывы известные писатели: В. Каверин, С. Маршак, Ю. Тынянов, Б. Эйхенбаум, Н. Чуковский…и даже один офицер ОГПУ– начальник Алтайлага, большой любитель стихов подопечного поэта. Это он сообщил однажды проверяющему, что Заболоцкий «ведет себя хорошо –стихов больше не пишет». Все они обращались в Союз советских писателей и лично к его руководителю А.А. Фадееву с одной просьбой — освободить замечательного поэта от ссылки в далекий город и всячески хвалили его работы.
Тем временем в Карагандинском доме политпросвещения состоялся творческий вечер поэта, где он тоже прочитал главы из перевода «Слова…», о чем сообщила газета «Социалистическая Караганда».
Все эти документы и отзывы сыграли важную роль в жизни поэта. Под самый Новый год, 31 декабря 1945 года, в управление «Сараньстроя» поступила телефонограмма Тихонова о вызове Николая Алексеевича в Москву. Седьмого января 1946 года Заболоцкий тепло попрощался с сослуживцами перед отъездом в Москву, куда он был командирован управлением сроком на два месяца. Никто не догадывался тогда, что Николай Алексеевич больше не вернется в Караганду, а будет жить в поселке московских писателей Переделкино…
Осенью 1946 года в журнале «Октябрь» впервые был напечатан полный перевод Н. Заболоцкого «Слова о полку Игореве». Слава снова пришла к канувшему в забвение сталинских лагерей замечательному поэту, человеку больших страданий и мук, которые принес ему тогдашний «железный порядок».
Но полностью Николай Алексеевич был реабилитирован только в 1963 году по заявлению и настоянию верной подруги-жены Екатерины Васильевны, которую по праву можно сравнить с женами декабристов.
Сейчас чуть ли не каждый день звучит по радио или телевидению романс на стихи Н. Заболоцкого «Признание — «Очарована, заколдована» (муз. К.Молчанова). И хотя он посвящен другой женщине, многим он нравится.
Но об этой тоже трагической истории как-нибудь в другой раз…
Какой простор для мысли и труда!
Какая сила дерзости и воли!
Кто, чародей, в необозримом поле
Воздвиг потомству эти города?
Кто выстроил пролеты колоннад,
Кто вылепил гирлянды на фронтонах,
Кто средь степей разбил испепеленных
Фонтанами взрывающийся сад?
А ветер стонет, свищет и гудит,
Рвет вымпела, над башнями играя,
И изваянье Ленина стоит,
В седые степи руку простирая.
И степь пылает на исходе дня,
И тень руки ложится на равнины,
И в честь вождя заводят песнь акыны,
Над инструментом голову склоня.
И затихают шорохи и вздохи,
И замолкают птичьи голоса,
И вопль певца из струнной суматохи,
Как вольный беркут, мчится в небеса.
Летит, летит, летит… остановился…
И замер где-то в солнце… А внизу
Переполох восторга прокатился,
С туманных струн рассыпав бирюзу.
Но странный голос, полный ликованья,
Уже вступил в особый мир чудес,
И целый город, затаив дыханье,
Следит за ним под куполом небес.
И Ленин смотрит в глубь седых степей,
И думою чело его объято,
И песнь летит, привольна и крылата,
И, кажется, конца не будет ей.
И далеко, в сиянии зари,
В своих широких шляпах из брезента
Шахтеры вторят звону инструмента
И поднимают к небу фонари.
***
Наша страница в Фейсбук! Подпишись!
Гомер степей на пегой лошаденке
Несется вдаль, стремительно красив.
Вослед ему летят сизоворонки,
Головки на закат поворотив.
И вот, ступив ногой на солончак,
Стоит верблюд, Ассаргадон пустыни,
Дитя печали, гнева и гордыни,
С тысячелетней тяжестью в очах.
Косматый лебедь каменного века,
Он плачет так, что слушать нету сил,
Как будто он, скиталец и калека,
Вкусив пространства, счастья не вкусил.
Закинув темя за предел земной,
Он медленно ворочает глазами,
И тамариск, обрызганный слезами,
Шумит пред ним серебряной волной.
***
Надев остроконечные папахи
И наклонясь на гриву скакуна,
Вокруг отар во весь опор казахи
Несутся, вьются, стиснув стремена.
И стрепет, вылетев из-под копыт,
Шарахается в поле, как лазутчик,
И солнце жжет верхи сухих колючек,
И на сто верст простор вокруг открыт.
И Ленин на холме Караганды
Глядит в необозримые просторы,
И вкруг него ликуют птичьи хоры,
Звенит домбра и плещет ток воды.
И за составом движется состав,
И льется уголь из подземной клети,
И ветер гонит тьму тысячелетий,
Над Казахстаном крылья распластав.
Наше сообщество в Одноклассниках. Вступай!
Фото из открытых источников
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск
