Город Петропавловск в ХIХ-начале XX веков. Население

Население Петропавловска в ХVIII-ХIХ веках росло медленно. Только после открытия движения по Великому Сибирскому ж/д пути в 1895 г., население стало быстро увеличиваться за счёт приезжих из Европейской России.

В ХVШ веке преобладало военное население, когда главное значение имела Петропавловская крепость. В XIX веке, когда Петро­павловск стал крупным торговым городом, сосредоточившим в себе большую часть торговли с казахскою степью, в нём преобладали купцы и разные торговцы из мещан, отставных солдат, крестьян и разночинцев. В начале же XX века, когда в городе появились крупные промышленные предприятия (в частности, железнодорож­ные мастерские и консервный завод), образовалась значительная прослойка рабочего населения.

Военное население в ХVIII веке составляло 60% от всего насе­ления (включая и семьи военных). Торговое население в XIX веке составляло свыше 50% (включая и семьи).

Купцы, почётные граждане, большинство мещан, не менее половины разночинцев и часть отставных солдат, крестьян и «инород­цев» занимались торговлей или же служили у купцов по торговой части. Эти жители составляли преобладающую торговую прослойку Петропавловска.

По национальному составу больше всего было русских. В 1834 г. из 3923 жителей — русских насчитывалось 94%, татар — 5 % и казахов — 1%. Количество татар увеличилось во 2-й поло­вине XIX века, когда в Петропавловск переселились много татар­ских семейств из Европейской России и Сибири. К концу XIX века заметно увеличилось и количество казахов. В 1913 г. из 43575 жителей города было 30148 русских, 9376 татар и 1448 казахов. В начале XX века среди рабочих железнодорожных мастерских име­лись казахи. Они были первыми представителями национального пролетариата в Петропавловске.

Относительно небольшую группу населения составляли ссыль­ные. Они появились здесь рано, ещё в первые годы существования крепости. После восстания декабристов, в Петропавловск выслали группу гвардейских и армейских офицеров, сочувствовавших делу декабристов, но не принимавших участия в восстании, фамилии некоторых из них известны — Кожевников, Палицын, Лаппо, Цебри­ков и др. Прапорщик Палицын попросил петропавловского купца Свешникова, отправлявшегося на нижегородскую ярмарку, передать в Нижнем письмо одному знакомому, барону Ашу. Свешников выполнил поручение Палицына, об этом дошло до властей. Генерал-губернатор Западной Сибири получил выговор за это упущение.

В 1834 г. в Петропавловске было 68 ссыльных, в большинстве поляков, участников восстания 1830-1831 годов. В 1868 г. было ссыльных — 50 мужчин и 52 женщины. Это опять в большинстве по­ляки с их семьями, участники польского восстания 1863 года. Они из оставшихся в живых находились здесь до 1883 года, когда по амнистии возвратились в Польшу.

Царское правительство считало североказахстанские степи, как и Сибирь, местом ссылки «политически неблагонадёжных» людей. В 1834 г. во всём Петропавловском округе, в городе и селениях, находился 351 ссыльный, преимущественно поляки. За ссыльными поляками был установлен строгий надзор. Полиция опасалась их выступлений вдалеке от родины. В 1868 г. через Петропавловск проехал сын Александра II, великий князь Влади­мир. Генерал-губернатор Западной Сибири, после проезда великого князя, сообщил в Петербург главному начальнику знаменитого 3-го Отделения собственной его величества канцелярии следующее: «24 мая, рано утром, в г. Петропавловске найдено было отставным казаком 4-го полкового округа Дементием Фураевым около дома, занимаемого 2-ю частною полицейскою управою, аноним­ное письмо с адресом во 2-ую часть и запечатанное небольшой величины монетой с изображением буквы П. Письмо это, написанное изменённым почерком с орфографическими ошибками, следующего содержания: «Берегитесь поляков. Они хотят покуситься на жизнь великого князя (примечание губернатора — Владимира Алек­сандровича, благополучно проследовавшего через Петропавловск 9 июня). Есть заговор в аптеке. Приберите также и у кого они бывают и тех людей, а также хотят выжечь город. Передайте эту записку в часть. Кто писал, после узнаете». Казак Фураев, на­шедший эту записку, в тот же день предъявил её полицейскому приставу Путинцеву, которым она и была представлена на распоря­жение петропавловского полицмейстера.

По розыскам полиции и вследствие сходства почерка в сочинении этого письма был заподозрен петропавловский мещанин Иван Федорович Зенков, но при производстве формального следствия, это подозрение не оправдалось, равно как не оправдались и все прочие указания, сделанные в подмётной записке. Сообщая об этом происшествии вашему сиятельству для сведе­ния, имею честь присовокупить, что арестованный по этому делу петропавловский мещанин Иван Федорович Зенков за недостат­ком улик к обвинению его в составлении подмётного письма освобождён мною из-под ареста, самое же дело по этому случаю оставлено без последствий».

Также не подтвердились и сведения, поступившие в 1871 г. к петропавловскому полицеймейстеру об организации ссыльными поляками «противозаконного общества политических ссыльных».

С развитием революционного движения в России, в Петропав­ловске появляются и новые ссыльные, в частности, из числа народни­ков. В средине 1880-ых годов в Петропавловске побывал известный писатель-народник Н. Каронин (Петропавловский), отбывавший ссыл­ку в Западной Сибири. Он видел разорение, которое несли в степи предприниматели, купцы и разные спекулянты. Он понимал ничтож­ность правительственных мероприятий по поднятию хозяйственной жизни ишимских степей и делал из этого справедливые выводы. В 1886 г. он высказался о будущности тобольских и ишимских степей следующими словами: «Леса вырублены, озёра пересыхают. Суровый, но ровный климат сделался вероломным. Для страны настало время периодических кризисов более или менее сильных, более или менее продолжитель­ных. Засуха, ливни и морозы в июле — это теперь уже неотъемле­мая принадлежность здешних мест. Чем кончатся эти кризисы — трудно сказать, но кончатся они только тогда, когда фаталисти­ческая культура уступит место другой, которая научит человека пользоваться всеми его силами для удовлетворения большинства его потребностей, хотя бы вопреки суровой природе».

Цензурные рогатки не позволяли Каронину распространённо говорить о «другой» культуре. Но и эти скупые слова как бы пе­рекликаются со словами Г.В. Плеханова, сказанными пятью годами позднее, о том, что «надо поставить русское земледелие в новые общественные условия и это будет возможно только тогда, когда изменятся экономические отношения России».

Из книги Семёнова А.И. «Город Петропавловск за 200 лет, 1752-1952 гг.»

(Продолжение читайте в следующем номере)

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск