Ставки на спорт 
«Чтобы развернуть знамёна,
нужно пойти против ветра!»
(С.Е.Лец «Афоризмы»)
Первые гардерные двигатели появились на Земле в 3123 году от РХ. Благодаря им люди получили возможность сравнительно быстро и без больших затрат добираться до ближних и дальних звёзд, используя для передвижения энергию гиперпространственных струй.
Подобно древним парусам, приручившим воздушные течения, гардеры перемещали корабли на громадные расстояния, не требуя при этом больших запасов топлива. А спустя ещё 76 лет мегасветовые скорости гардеров пятого поколения сделали межзвёздные перелёты почти такими же быстрыми и удобными, как внутрисоларианские рейсы.
Неудивительно, что уже в начале XXXIII века каждая группа инакомыслящих принялась собирать средства для переселения к «своей звезде». Люди миллиардами разлетались по Вселенной в поисках «земли обетованной», где можно было начать новую, свободную от надоевших запретов, жизнь.
Наступила Эпоха Великого Расселения.
К сожалению, многие из первых колоний погибли, так и не сумев найти равновесия с приютившими их мирами. Почти полностью вымерли представители тоталитарных сект, сторонники экстремистских учений и адепты экзотических теорий. Зато уцелели многие поклонники древних языческих культов, бежавшие из Солнечной системы от руководивших её планетами «однобожцев». Со временем в дальнем космосе образовались новоегипетская, параиндуистская, неоконфуцианская и палеоскальдская конфедерации. Что же касается приверженцев олимпийских богов, то они вскоре создали несколько торгово-промышленных империй, очень похожих на греческие и италийские города-государства. К власти там пришли корпоративные кланы, чем-то напоминающие древние банкирские семьи Медичи, Барди и Перуцци.
Современный пантеон неоолимпийцев кое в чём отличается от классического. Так, Посейдон преобразился у них во владыку гиперпространственных струй, и таким образом Зевс стал безраздельным господином моря и суши. Подземное царство – Аид – приобрело многие черты христианского Ада, а Титан, Кентавр и Сатир из названий древних рас превратились в новых богов низшего ранга.
После гибели части дальних колоний от генетического вырождения в неогреческих империях значительно ужесточились правила вступления в брак. Свадьбы между двоюродными-троюродными братьями и сёстрами, бывшие на Земле обычным явлением, на какое-то время совершенно исчезли из обихода. Все родичи до седьмого колена стали воспринимать себя единой семьёй. После появления надёжных генетических тестов для троюродных братьев и сестёр начали делать исключения. Но на практике мало кто мог ими воспользоваться. Слишком уж часто экспертиза показывала опасную для потомства степень родства, и медики отклоняли свадебную заявку…
Чёрное небо за обзорным иллюминатором сделалось вначале фиолетовым, затем – синим, и наконец – голубым. В шевелящейся дымке перистых облаков, словно растворяясь в кислоте, одна за другой исчезали разноцветные капельки звёзд. Следующий слой бархатистого тумана проглотил жёлтые овалы двух изрытых кратерами лун, похожих на поперечные срезы сырных голов. Затем космолёт нырнул в плотную, освещаемую сполохами молний, тёмно-серую пелену, и Стейси Фоксал перевела взгляд на экраны радаров. В глубине души она понимала, что в этом нет необходимости. «Белая ласточка» – гиперпространственная яхта класса «Амазонка», хвала Меркурию, способна выдержать ещё и не такие перегрузки. Но девушка всё равно плавно обогнула грозовой очаг, лежащий на глиссаде. Просто так, автоматически… Из врождённой фоксаловской аккуратности и любви к порядку.
А затем компенсационное кресло сжало в ласковых объятиях её стройную фигурку. Очередной сполох за окном крутнулся, словно меч идущего в атаку джедая. Желудок Стейси тут же подпрыгнул в такт этому движению… Но затем, чуть подумав, вернулся на место. Девушка облегчённо выдохнула: самый неприятный из посадочных манёвров остался позади. Компьютер, повинуясь заложенной в него программе, развернул яхту кормой вперёд. Боевыми элефантами взревели разгонно-тормозные двигатели. И через минуту смолкли. Яхта замерла на месте. А спустя ещё пару секунд до чутких ушей Стейси донеслись лёгкие щелчки трёх причальных фиксаторов.
Бурный и неукротимый пейзаж за окном мог насторожить даже десантника-первопроходца. Мясистые сочные кусты исполинских трав поднимались до самых облаков. Плотная, чуть шевелящаяся от ветра живая стена окружила космодром по периметру. Подстриженные боковые побеги делали её похожей на гигантскую живую изгородь. Но при этом никаких ассоциаций с милым уютным сквером у Стейси не возникло. Ощущения были скорее тревожно-жуткими…
Лучи посадочных прожекторов играли цветными высверками на бесчисленных каплях росы. Под низкими серыми тучами эти блёстки ощутимо отливали металлом. Казалось, сверкающая штыками зелёная армия лишь на миг замерла перед последним решающим боем. И сейчас с первым звуком трубы её солдаты рванутся в атаку, чтобы смять и уничтожить изнурённого сражением противника.
«Вот ещё! Какие глупости, – зябко передёрнула плечами Стейси. – И вовсе они не страшные! Просто слишком уж огромные, мрачные и хмурые. Одним словом – дикари».
Как и полагается состоятельной девушке, мисс Фоксал любила природу лишь в её абсолютно-стерильном садово-парковом варианте. А общее мнение о четвёртой планете звезды Е9726 кластера КА347Р у Стейси сложилось ещё на орбите, когда серо-зелёный шар с белыми пятнами облаков и фиолетовыми прожилками узких морей лениво ворочался в боковом иллюминаторе яхты.
– Жуткая дыра, – проворчала она, упрямо сжав тонкие губы. – И похоже, самая тоскливая из них.
Стейси чувствовала, что должна, нет – просто обязана, сегодня же вытащить своего учёного затворника из его уютной раковины. И сейчас была готова использовать для этого все разумные доводы. Не поможет, что ж – придётся умасливать, бить по самолюбию, лгать, шантажировать, закатывать истерики… Но улететь обратно без Персиваля она не имеет права: сколько бы тот ни упирался, как бы ни рвался продолжить свои любимые исследования, что бы ни думал о шансах на успех.
***
Ну… И где же он, спрашивается? Почему не встречает? Неужели, как в прошлый раз на Эйдосе, снова «завис» над столом с микроскопами и пробирками? Реакция, видите ли, у каких-то инфузорий началась тогда раньше времени, и ему нужно было обязательно её увидеть…
Но сейчас долго ждать брата Стейси не пришлось. Спустя всего лишь пару минут на объёмном экране гологравизора показалась знакомая фигура в лабораторном халате. Сквозь застиранную до прозрачности белую ткань легко можно было прочитать надпись «Green» на майке и даже пересчитать латунные заклёпки на штанах. Под измазанным в цветочной пыльце носом чуть кривилась знакомая улыбка. А глаза из-под широких чёрных бровей искрились какой-то нереальной, космической радостью. Гм… Неужели он так доволен её прилётом, что забыл о данном в запале слове… Или может, нашёл лазейку в договоре, и собирается отказаться от обещаний… А что?.. С него станется!
Не то, чтобы Перси делал так раньше… Совсем наоборот! В отношениях с людьми братец был – сама щепетильность. Но Стейси всегда чувствовала, что ради любимой науки он готов принести в жертву всё, что угодно: деньги, славу, репутацию… И сестру – тоже. Это было не хорошо и не плохо… Условия игры, с которыми она давно смирилась.
Что ж делать? Судьба ко всем жестока. Взять хоть самого Персиваля: в финансовых кругах учёный, если он, разумеется, не экономист – или слуга, или неудачник… Всю жизнь слышать сдержанные смешки, ловить то ехидные, то сочувственные взгляды… А ведь Перси ещё не знает, какие «кандалы» она ему привезла… Нет, всё-таки жизнь несправедлива!!! Ну, отчего, скажите на милость, ЭТО выпало именно ему?! И почему, будь оно трижды проклято, сообщить О ТАКОМ досталось именно ей?..
– Ну что, братец, проверил груз? Стартуем? – Под столом, так чтобы не видел собеседник, девушка сжала пальцы в замок. Она делала это всякий раз, когда боялась, что руки могут предательски задрожать.
Самой себе Стейси ещё в космосе призналась, что немного нервничает. Нет, если уж совсем откровенно – нервничает очень и очень сильно! И не только из-за домашних новостей… Ведь стоит ей задержаться на планете больше десяти часов или покинуть опломбированный на орбите жилой отсек, и тогда придётся сжечь одежду, а самой проходить дезинфекцию, осмотр и просвечивание – на радость скучающему без развлечений персоналу карантинного пикета. Неприятная перспектива… Особенно если учесть, что на этот раз в шлюзе мисс Фоксал будет не одна.
– Надфили в порядке. А мегатевласт, уж извини, надо протестировать. – Перси с заметным сожалением пожал плечами, его улыбка стала извиняющейся и даже чуть-чуть заискивающей. – Но ты не бойся, это недолго! Максимум – сутки… А пока идёт проверка, мы с тобой…
– Зануда! Чёрствый биологический сухарь, – невольно улыбнулась Стейси, но тут же вспомнила о неприятных последствиях задержки, нахмурила аккуратно подкрашенные брови и перешла в наступление: – Всей галактике известно: «Кронг» фуфло не производит! Образцы плёнки, я проверила, держат снаряд метеоритной пушки. Это полторы нормы прочности, если не больше. Так какого же Титана!..
– Верю, – развёл руками Персиваль, – но где ты тут видишь метеориты? У нас совсем другой тип воздействия. И нагрузка очень специфическая: корни растений, прогрызающие пластогранит. А потому мне нужно сперва убедиться…
– Нафига?!. Цербер тебя задери! – возмущённо выкрикнула Стейси. – Мы же сейчас линяем из этого захолустья!.. Помнишь, что ты обещал?!
– Постой, – успокаивающе поднял ладони Персиваль. – Наше соглашение в силе. Всё, что говорил, я помню дословно. Если выслушаешь и будешь настаивать, улечу с тобой. Согласись, это…
– Какое – это?.. Забодай меня Сатир! Ты ведь даже не в курсе: что творится дома! А тут ещё с дальнесвязью этой дурацкой… Нептун знает, из-за чего она накрылась!.. В общем, пока кое-кто разминал здесь мозги наукой… – Она приподняла над столом большой разноцветный пакет с вмонтированным в пломбу циферблатом. – Видишь эту хрень?.. «Письмо счастья» от Старика: сорвёшь печать – начнётся отсчёт. Остальные их уже получили. Чуешь, о чём речь?
Конверт упал на дно цилиндрического контейнера. Прозрачные створки беззвучно закрылись и замерли. Стейси вопросительно подняла брови. Пневмопочту в грузовой отсек компьютер пропустит только один раз… Условия карантина, чтоб его!..
– «Слово денег» клана Фоксал?.. – непонятно чему улыбнулся Персиваль. – Претенденты назначены, письма разосланы. Ровно через год наш мудрый прадед отпишет контрольный пакет достойнейшему. Концерн и Правление получат нового Председателя… Ну, и чем же мы будем меряться? Условия известны?
– Формально я вне игры, – покачала головой Стейси, – но судя по довольной роже фрау Марты, заглянувшей в листок своего ненаглядного Хло…
– Чистые активы? – вопросительно поднял правую бровь Персиваль.
Он был сейчас так спокоен, словно уже смирился с поражением и уточняет детали лишь из спортивного интереса.
– Ага… – удручённо кивнула Стейси. – Самый консервативный показатель. Когда я стартовала, у них было девяносто семь миллиардов против твоих двадцати трёх…
– Четырнадцати, – машинально уточнил Перси.
– Я считала со своими.
Перси удивлённо присвистнул.
И было от чего: получившие «письма счастья» избранники соскочить с крючка не могли. Ведь ещё на старте все их деньги становились обеспечением призового фонда победителя. Остальные могли присоединиться к «Большой игре» добровольно, подписав доверенность или дарственную на кого-то из официальных претендентов. Но если он проигрывал, их капиталы также становились частью победного трофея. И потому всё, связанное с «игровыми коалициями», сопровождалось обычно долгой и недоверчивой торговлей…
Насколько помнил Персиваль, безусловную поддержку вступившие в борьбу игроки получали до сих пор лишь дважды. Нынешнего Председателя, их со Стейси общего прадеда, осчастливила миллиардом смертельно больная бабушка. А ещё на занятиях по истории корпораций фрау Лорис рассказывала, что Георгу эль Груно, пять веков назад участвовавшему в только что возникшем «Слове денег» клана Груновски, передал право распоряжаться тридцатью миллионами его, по слухам, уже успевший впасть в маразм троюродный дядя.
Но чтобы на подобную глупость решилась умная, всесторонне образованная, молодая женщина… Зарабатывающая, благодаря богатому опыту биржевой игры, ну о-о-очень большие деньги… Для такого отчаянного шага ей определённо нужно было «слететь с катушек».
***
«Так, без эмоций, – тряхнул головой Персиваль. – Сейчас ни на что нельзя отвлекаться! Зачем да почему – дело десятое! Вот разберёмся с Хлостером, тогда уж… А пока даже сумасшедший союзник лучше, чем никакого! Хотя, почему сумасшедший? Ведь может же быть, что… Нет, вряд ли! Да и как проверишь?»
Усилием воли Перси отбросил посторонние мысли, вернулся к реалиям предстоящей «игры», и у него сразу же возник новый вопрос.
– Стоп. А откуда у Хлостера такая пухлая кошёлка? Три года назад в ней было двадцать шесть миллиардов…
– Теперь пятьдесят один, – скрипнула зубами Стейси. – Склизкий гад удвоил капитал, превратив в химическую свалку планету Ханебо. Видел бы ты, во что превратились их «хрустальные» реки!
«Ух-х-х!.. Какой страстью полыхнули глаза, – отметил про себя Персиваль. – Так и ждёшь, что экран задымит, а в ноздри вползёт запах горелого пластика… Что ж тогда? Получается, она бьётся не за меня, а против Хлостера!.. «Железная Стейси» – рыцарь экологического фронта?.. М-да… А я-то ни сном, ни духом. Неужели верны слухи, и «зелёных» депутатов финансируют ещё и её фонды?!»
– Ну, а остальные сорок шесть миллиардов? – уточнил он, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– Как будто не догадываешься! – всплеснула руками собеседница. – «Игровые дарственные» трёх поколений ублюдков его ненаглядной бабулечки! Этой… Любвеобильной коровы – фрау Марты!
– Гм, – окидывая взглядом вскрытые роботами контейнеры, ущипнул себя за подбородок Перси. – Похоже, они бьются всерьёз. И безоговорочно верят в победу…
– Ты даже не представляешь, насколько безоговорочно!.. – Ой, ну как же ей хотелось сейчас плюнуть на условия карантина, выскочить из герметично запаянной каюты и встряхнуть, как следует, этого спокойного сукиного сына, но Стейси сдержалась. – И кстати, Марта уже нашла союзников вне Концерна. Малыш Танк шепнул перед отлётом, что глава клана Амеши вторую неделю сливает «кэш» внучатому племяннику. Красивый ход, не правда?.. А впрочем, чему удивляться! Поставить под контроль последнего конкурента?!. Да за такое счастье «Ай-Эм-Дженерейшн» заложит в Тартаре все наличные души!
– И много течёт? – вопросительно поднял брови Перси. – Ну, хотя бы ориентировочно.
Стейси удручённо вздохнула.
– Похоже, весь резерв клана. Что-то около пятисот миллиардов…
– Ух ты! – От этой новости голова Персиваля резко откинулась назад, будто от удара, но он тут же снова перевёл взгляд на экран и восхищённо качнул головой. – Не слабо… Ай да Амеши! Честно говоря, не думал, что они ещё способны рисковать. Да, к тому же – такими суммами. Полтриллиона… Об-балдеть! В случае проигрыша их корпорация опустится в конец «золотой сотни»… Ну, если вообще останется на плаву.
«Интересно, как они это оформлять собираются? – мелькнуло у него в голове. – Кредиты под «случайно переоценённые» залоги? Задатки по «липовым» контрактам? Фиктивные арбитражи? И насколько неоспоримы такие схемы? А впрочем, о чём это я?! Судебные тонкости – «конёк» их штатных законников. Там, где прошли адвокаты Амеши, к юридической стороне сделок не подкопаешься! Но ведь это значит, что и обратно отсудить им ничего не удастся…»
– Ну, ты ж смотри: как причудлив жребий, – подмигнул сестре Персиваль. – Словно это и не Старик втёмную вариант выбирал… А сам Хлостер. Причём, с открытыми картами и без цейтнота.
Стейси ответила недоумённым взглядом. Персиваль говорил так спокойно и взвешенно, словно ситуация ничем его не затрагивала. Как будто это была не грозившая нищетой финансовая ловушка, в которую их обоих столкнули помимо воли, а одна из его любимых научных загадок, изящных космогонических гипотез, дорогих сердцу учёного философем…
«Он что: не понимает, в какую задницу засунуло нас это дурацкое письмо Старика? – подумала Стейси. – Мы же сейчас в дерьме даже не по уши! Нас в нём уже практически утопили…»
Но несмотря на всё своё отчаяние, невзирая на то, что Персиваль явно не осознал тяжести положения… Их общего положения… Девушка с изумлением чувствовала, что совсем на него не сердится… О, Огнедышащий Аид!.. Похоже, с некоторых пор она просто органически не может сердиться на Персиваля.
– Вот именно, – устало выдохнула Стейси, возбуждение и жажда действия, ещё недавно толкавшие её вперёд, подпитывавшие изнутри, словно куда-то испарились. – Как видно, лысому гаду сам Меркурий ворожит. Сверхприбыль мог дать даже скромный капитал, пусть и при огромном риске. А так, как сейчас – у нас ни единого шанса… Биржи в панике. Весь «планктон» ставит на Хлостера, а ты… А мы тут…
– Но ведь это же здорово! – отбросив показную сдержанность, хлопнул в ладоши Персиваль. – Прекрасно! Просто… То, что надо!
Стейси на секунду оторопела, а потом резко вскинула голову. Её зелёные глаза прищурились и впились в голограмму брата. Вот ведь!.. Или разыгрывает, или…
«Ой-й-й… – похолодела Стейси. – Этим же никто не шутит!.. Но ведь тогда… Он что – сошёл с ума?!»
Однако Перси не пускал слюни, не порывался грызть углы увозимых роботами ящиков, не кривлялся… И вообще, не делал ничего необычного. Он совершенно ничего не делал. Просто стоял, заложив руки в карманы лабораторного халата, и спокойно смотрел в камеру… Терпеливый, словно вышедшая на охоту пума… И загадочный, как статуя Сфинкса.
– У тебя есть идея, да? – оживилась приунывшая было Стейси. – Ну, точно!.. Провалиться мне в воды Стикса, если ошибаюсь!
– Гм… Имеется одна мыслишка, – усилил её надежду Персиваль, – и смею думать, неплохая. Но перед этим… Позволь спросить: что ты сейчас знаешь о Пропусцлабосе?
– Пропу… Чего? – удивилась она.
– Э-э-э… – Персиваль скорчил забавную рожицу. – О том большом каменном шарике, к которому ты только что пристыковала свою шикарную яхту. Пропусцлабос – в переводе с рельского – земля пропусов. Кстати, очень точное название! Пропусы – единственные многоклеточные существа на этой планете. Представляешь: ни животных, ни мхов, ни деревьев?.. Только гигантские травы одного семейства. На всех семи континентах. Сплошным ковром от берега до берега… Тысячи и тысячи похожих друг на друга видов, миллионы лет воюющих за каждый дюйм суши. Растения эти в своём роде уникальны: раздробленные на части, они вырастают заново из трёхклеточного фрагмента, без видимых усилий давят инопланетных конкурентов… Корни пропусов крошат камень не хуже геобуров, а листья производят кислород даже в вакууме! Такой уровень живучести не встречается больше нигде в Галактике… И потому их вывоз с планеты запрещён, даже в научных целях. Но самое интересное в пропусах – и об этом, кстати, знаю пока я один – их поистине чудесные семена…
– Шутишь? – Стейси ещё в детстве привыкла к беззлобным розыгрышам и сейчас, слушая Персиваля, скосила взгляд на компьютерный монитор. – В твоём последнем отчёте сказано: размножаются вегетативно.
– В обычных условиях – да! – кивнул ей довольный исследователь. – Но изредка случается, что какая-нибудь колония проигрывает борьбу соседям, и тогда последний оставшийся в живых куст в отчаянном усилии выбрасывает вверх гигантскую стрелку, в которой вызревают летучие зёрна, похожие на семена одуванчиков-переростков. Они поднимаются до стратосферы, разносятся ветром на тысячи миль, а затем – падают вниз, засевая огромные площади. И знаешь, что особенно интересно?.. Оторвавшись от цветоноса, семена эти поднимаются вверх вне зависимости от погоды и ветра: при полном штиле, в дождь, в снег, в туман, и даже – особо отметим – преодолевают нисходящие течения воздуха.
– Но как? – удивилась Стейси. – Они же всё-таки семена, а не птицы, не бабочки и не стрекозы!
– Вот именно! – торжественно поднял палец Персиваль. – Я много дней наблюдал этот феномен, фиксировал его на плёнку, просматривал десятки раз во всех доступных радарам диапазонах: приборы фиксируют отрицательную тягу, а семена пропусов продолжают подниматься… Без малейших движений, спокойно и плавно, словно их тянет из космоса каким-то магнитом!
– Ну, поднимаются они и что?.. – поторопила его Стейси. – Да говори же ты!
Перси снисходительно улыбнулся.
– Потом, когда прикреплённое к пушинке зёрнышко пропуса достигает стратосферы, вектор движения резко меняется. И оно устремляется вниз, разгоняясь до сумасшедшей скорости.
– Но почему же? И как?..
Он мельком взглянул на часы и протянул руку к запертой двери жилого отсека.
– Ну, ты идёшь? – Перси медленно согнул пальцы поднятой вверх ладони, словно вытягивал ими девушку из уютного кресла. – Поверь мне, это стоит увидеть!
Лукавые, чуть прищуренные голубые глаза счастливого первооткрывателя манили её и завораживали…
– Что «это»? – опустив взгляд на пульт управления, тихо спросила Стейси.
– Антигравитацию!
Нет… Он точно – псих! Вот откуда торжествующий блеск в глазах! И это странное спокойствие… Но почему же тогда улыбается?.. Если верить учебникам, психи в подобных случаях просто иссушающе серьёзны… А впрочем, это легко проверить!
– Ага… Сейчас! Только санитаров с орбиты вызову, – Стейси откинулась на спинку кресла и сморщила нос как можно более недоверчиво. – Антигравитации не существует! Она теоретически невозможна: вспомни университетский курс физики.
– Раньше я тоже так думал, – развёл руками улыбающийся Персиваль, – но факты упрямая вещь! Вот, кстати: заодно и проверим, по силам ли им, этим самым фактам, переупрямить женщину… Молодую и божественно прекрасную.
О привлекательной внешности Стейси домашние судачили часто, но Перси раньше никогда… Так почему же сейчас… Это связано с «игрой»? Интересно, кто придумал фразу о сердце, готовом выпрыгнуть из груди? Девушка вдруг остро ощутила своё тело. Взгляд испуганно метнулся к экрану компьютера, но и здесь её встретил тот же силуэт в лабораторном халате… Высокий, стройный, широкоплечий, с безукоризненным греческим профилем. И то же призывное движение руки… Сколько же девушек потеряет покой в тот час, что он вернётся к цивилизации?! Нет, десять лет в Диких Мирах явно пошли Персивалю на пользу…
«Думай о деле! – одёрнула она себя. – За тот месяц, что ты болталась в гипере, ничего не изменилось. Дежурные комплименты, как и прежде, гуляют по всем слоям и закоулкам общества. Ими пользуются таможенные клерки, банковские аналитики, лифтёры и ассенизаторы. Учёные-затворники – не исключение… Ну, въехала наконец? Дура малахольная!!!»
Это помогло. Мысли спустились с заоблачных вершин и потекли по нужному руслу…
«О боги! – внезапно дошло до неё. – Но если всё так, если он не псих, значит… Перси нашел выход! И похоже, верит в успех своего плана. Нет, больше! Гораздо больше… Убеждён так сильно, что может сейчас иронизировать, играть словами, придуриваться, дразнить…»
Молча, словно боясь спугнуть улыбнувшуюся им удачу, Стейси нажала кнопку «выход» и поднялась. А спустя пару секунд поняла, что уже не может ничего сказать, даже если бы и хотела. Горло перехватил спазм, перед глазами пошли разноцветные круги. Нет, она больше не станет думать об «игре», иначе просто свихнётся…
«Спокойно, – принялась убеждать себя Стейси. – Ты уже снова сидишь, а значит не можешь упасть… И ты знаешь, что это: паническая атака. Обычное дело при сильном волнении. Всплеск гормонов, Сатурн бы их побрал! Это ведь бывало и раньше. Вспомни экзамен по корпоративным финансам. Сейчас мы подравняем дыхание, начнём рассматривать всё вокруг. Будем созерцать и думать о том, что увидели. Вдох-выдох, взгляд-мысль… Вот так, умничка! И помни – реально лишь то, что видит глаз и слышит ухо!.. Поглубже вникай в окружающий мир, используя все органы чувств, всю силу воображения…»
Пока роботы освобождали дверь от изоляционного слоя, каюта ощутимо дрожала и дёргалась. Разноцветные фигурные ошмётки один за другим падали на пол перед Персивалем. Машин, грызущих полупрозрачный пластик, Стейси на экране не видела, а потому ей казалось, будто это сама дверь стряхивает со стыков и косяков вплавленные в армогерметик пломбы осмотровой группы и печати капитана пикета. А потом звонко щёлкнули замки, и в воздухе ощутимо запахло озоном. Въехавший в дверной проём грузовой робот Персиваля начал собирать багаж. Некоторое время девушка следила за его движениями, делая вид, будто боится забыть что-то важное. А когда мир вокруг снова обрёл устойчивость, встала и вышла из яхты.
***
Уже в сотне метров от корабля Стейси поняла, что раскрошенный корнями пластогранит Перси упоминал неспроста. Чем дальше она отходила от свежезалитого посадочного контура, тем больше трещин рассекало бледно-голубую поверхность уложенного роботами покрытия. Красный с белыми наличниками лабораторный корпус, по совместительству служивший Персивалю мастерской, столовой и спальней, опирался на столбчатый фундамент из серо-зелёных стальных свай. Здесь, на краю очищенной от растений площадки, пластогранитный монолит количеством и глубиной трещин напоминал дно пересохшего озера.
Выглядело это очень необычно, поскольку самой засухи не было и в помине. Скорее, наоборот… В густом влажном воздухе Пропусцлабоса всё расплывалось и подрагивало. А у самой земли утренняя дымка сгустилась сейчас почти до тумана. В его переливчатом мареве фундаментные сваи вдруг исчезли из виду, словно их и не было. Казалось, одинокое здание парит над землёй, как летающий замок волшебницы.
Полупрозрачная кабина грузового лифта на том месте, где у нормальных домов обычно бывает крыльцо, вызвала у Стейси легкое раздражение. Слишком уж чужеродным выглядел здесь жёлтый стеклопластик. Но на входе, хвала Гераклу, сюрпризы закончились. Изнутри лабораторный корпус был именно таким, как она ожидала: идеально ровные ряды пробирок, автоклавов и куверт соседствовали с незаправленной кроватью и захламлённым чертежами столом. Где бы ни устраивал пристанище Перси, он всегда оставался верен своим представлениям о комфорте. Педантичная строгость и научная целесообразность складских и рабочих зон. Холостяцкий мужской бардак в кухонном закутке и на террасе, где с трудом угадывались лишь неясные контуры гостиной…
Обычно девушка проходила мимо этого разгрома спокойно, даже не повернув головы. Но тут вдруг Стейси внезапно почувствовала, что её буквально распирает от желания прямо сейчас, сходу, не откладывая в долгий ящик… Если несущий багаж робот вот туда в угол передвинет стол, а рядом на стеллажах сложит все кухонные причиндалы, то сразу станет гораздо удобнее…
«Стоп! – сказала она себе. – Твой взгляд проник слишком глубоко. А воображение разгулялось не на шутку. Паника давно ушла, её нет. Так что успокойся… И начинай снова думать о делах».
Чтобы отвлечься от неуместного порыва, Стейси перевела взгляд на затылок Персиваля. Но мысли продолжали бежать по накатанной колее… Знакомая с детства сдвоенная макушка живо напомнила ей о школе. И об уроках домоводства… Гм… Сразу видно, что за причёску здесь отвечает грузовой робот. Очень уж всё шаблонно, совсем как у дежуривших в пикете солдат. Ни новомодных фигурных полос, ни классических разноцветных каскадов… Эх-х-х… Такую бы гриву, да на пару дней к хорошему стилисту! А впрочем, Стейси может и сама. Ведь по причёскам у неё был высший балл, даже грамоту от попечителей получила…
Но тут Перси остановился и повернул голову. Распланированный под стрижку затылок сменила торжествующая улыбка циркового фокусника. Он принялся нарочито медленно стягивать полог с какого-то высокого округлого предмета или сооружения. Вначале Стейси показалось, что под материей скрыта клетка с попугаями или воронами. В детстве братец часто держал этих птиц и с редким для ребёнка упорством учил их говорить, тщательно занося в тетрадку каждое освоенное слово. Но через секунду, когда край полога поднялся до середины конструкции, девушке стало ясно, что это совсем не клетка.
–Ух ты!.. – само собой вырвалось у Стейси, как только кроваво-красная ткань упала на пол. – Невероятно!
Картина открылась действительно необычная. Стеклянный купол завис в воздухе на полутораметровой высоте. Создавалось впечатление, что какая-то неведомая сила тянет его вверх. Однако, что это за сила и откуда она взялась, было совершенно непонятно… Зато Стейси ясно видела, что улететь к потолку прозрачному колоколу не позволяют четыре тонких стальных троса, привязанных к угловым проушинам электронных весов. Внутри перевёрнутой чаши купола сбились в комок несколько десятков семян, похожих на гигантские зонтики одуванчиков, только пушинки у них были розовые с голубыми прожилками. На дисплее горели ярко-жёлтые цифры «-48,137». А у привинченных к полу весов стоял лабораторный таймер. И сейчас его стрелка отмеряла последние секунды отведённого на эксперимент времени… Три, два, один… На нулевой отметке отсчёт остановился. Девушка удивлённо посмотрела на Персиваля.
– Сейчас, ещё чуть-чуть, – успокоил её он. – Смотри внимательно!
И точно. Вдруг, прямо на глазах у Стейси, зонтики начали падать. Как заворожённая, она разглядывала меняющиеся на дисплее цифры. В момент, когда очередной розовый комок сдвигался с места, значение подлетало почти до «-50», но стоило одуванчику достичь поверхности весов, оно отскакивало к «-40» и дальше. Цифры прыгали почти минуту… Но вот упал последний розовый комок, и на дисплей вернулось прежнее значение «-48,137».
– Теперь под стеклом только прозрачные антигравы, семьдесят пять штук, – ткнув пальцем в казавшийся пустым купол, пояснил Персиваль. – В сумме их силы хватит, чтобы поднять нас обоих.
– Высоко? – вздёрнула брови Стейси.
– Да-а-а… Хоть в космос! – воскликнул радостный первооткрыватель. – Антигравы отталкиваются от планет и звёзд, от любого сколько-нибудь крупного сгустка привычной нам материи – таковы их имманентные свойства. Чуешь, чем это пахнет для Концерна? И какую выгоду может получить Человечество?!
«Найди потребность, удовлетвори её, и ты станешь миллионером!» – гласил лозунг на фасаде Академии, в которой они с Перси проучились шесть долгих лет. «А что же делать тем, кого тянет сразу к миллиардам?» – спросила Стейси на вводной лекции. Студенты дружно захихикали – зал явно оценил шутку. Но Персиваль не смеялся со всеми, не улыбнулся и стоящий за кафедрой ректор… «Тогда эта должна быть насущная потребность всего Человечества!» – серьёзно ответил он.
Слова старика запали ей в душу, погрузились в глубины сознания… И сейчас выплыли на поверхность, растопив своим жаром остатки скептицизма. Последние сомнения вылетели у Стейси из головы.
«Перси не станет этим шутить! – радостно застучало в висках. – Не сможет… Не посмеет… Не будет…»
– Но это же… Это… – радостно хлопнула она в ладоши. – Это лифт с земли прямо на орбиту! Самолёты с нулевым весом пустого корпуса! Масса направлений и отраслей, где антигравы дадут сотни и тысячи процентов прибыли… Правда, я не догоняю физики процесса! Как такое вообще возможно?! В принципе… А ты?
– Не понимаешь? Ну, тогда… – щёлкнул пальцами Перси. – Закрой глаза и представь на секунду, что гравитационное поле вовсе не такое, каким считали его наши университетские профессора! Что у него, словно у электромагнитного, два полюса. Только притягиваются там, в этом поле, одинаковые заряды, а разноимённые отталкиваются.
– Ну, представила, – послушно сомкнула ресницы Стейси. – И что?
– А тогда получается, что найти частицы с отрицательным гравизарядом в нашем «положительном» мире крайне сложно. Почти все они оттолкнулись от земли и улетели ещё в первые часы Творения. Остались лишь те, что застряли внутри твёрдых планет. Там, где горные породы ещё не подвергались эрозии. Центральный корень пропуса, сжатого со всех сторон конкурентами, опускается вниз на невообразимую глубину, вгрызается в эти нетронутые никем, кроме Олимпийских Творцов, пласты и… – Персиваль внезапно замолчал.
Он был похож на теннисиста, перебросившего мяч через сетку. Само воплощённое ожидание…
– Разыскивает там эти твои антигравы? – послушно откликнулась Стейси.
– Вот именно!.. – кивнул довольный Персиваль. – Я провёл серию экспериментов: периферийные корни пропусов проникают в лишённые трещин гранитные глыбы, снимая стружку подобно бурильным установкам. Отличие лишь в том, что вооружённые абразивными резцами корневые хвостики не крутятся всё время в одну сторону, а совершают аккуратные полувращения: вправо-влево, отгрызая одну за другой мелкие каменные чешуйки. Частички эти внутри корня дробятся и поступают наверх, где пустая порода отбраковывается, а мельчайшие крупинки антигравов самотёком ползут в верхнюю часть стрелки – туда, где вызревают семена.
– Секундочку!.. – остановила его Стейси. – Но ведь тогда получается, что частицы антигравов должны быть мелкими, словно пылинки. И значит, притяжение между ними ничтожно. Его не хватит, чтобы склеить эти крохи между собой. А по твоим словам, зёрна, скопившиеся сейчас под колпаком, намного большего размера.
– Похоже, что этот вид пропусов каким-то ещё непонятным мне образом научился притирать друг к другу мелкие пылинки, текущие в соке по капиллярам. Склеивать их на молекулярном уровне в единый конгломерат – антиграв…
– А смысл? – удивилась Стейси. – Ведь нас учили, что в эволюции растений всё разумно и целесообразно.
– Смысл есть! – успокоил её Персиваль. – Разрозненные зёрна вышелушиваются из зонтика постепенно, а клеёный антиграв – покидает его в единый миг. Во втором случае скорость семечка в момент удара о землю будет намного выше. А значит, оно с большей вероятностью пробьёт встреченные по дороге листья и заглубится в водоносный горизонт. Таким снарядом удобно атаковать сверху центр большой колонии, где за спинами пограничных экземпляров «отсиживаются» их старые и больные собратья. Ну, а поскольку такие семена вели себя в полёте наиболее показательно, то и внимание моё они привлекли в первую очередь…
– Именно этот сорт мы и будем теперь выращивать? – оборвала его объяснения Стейси.
– Да! – поняв, что сейчас её интересует лишь практическая сторона дела, коротко подтвердил Персиваль.
– Но если всё настолько сложно, если цветение случается лишь в чрезвычайных условиях, то как же нам заставить пропусы перейти на массовое производство антигравов? – задала она следующий вопрос. – Ведь для этого, если я правильно поняла, придётся каждое растение заключить в кольцо торжествующих врагов…
– Вовсе не обязательно, – покачал головой Перси. – Если мы окружим пропус чехлом из привезённого тобой мегатевласта, а затем воткнём в боковые отростки алмазные надфили… Перепуганный ранами куст примет их шершавые кончики за корни врага! И посчитает это началом решающего штурма. В ответ «атакуемый противником» пропус начнёт фонтанировать семенами не хуже земного одуванчика.
– Это ты так предполагаешь? – от волнения она даже запнулась. – Или…
– У меня уже есть пара пробных делянок! – не стал томить её Перси.
– Подожди, – нахмурила лоб Стейси. – Но ведь тогда нельзя терять ни минуты! Как только об этом станет известно всем и каждому…
– Я уже купил планету.
– Ты… – не сразу поняла Стейси. – Что?..
– Заключил бернёвский контракт, – уточнил довольный Персиваль. – Оспорить его, если помнишь, невозможно в принципе! Теперь без моего разрешения никто даже на орбите зависнуть не сможет. Не то, что на планету спуститься… Флотский пикет, с учётом карантинного статуса Пропусцлабоса, получил боевой приказ Департамента: пресекать посягательства на мою собственность любыми средствами. Вплоть до уничтожения нарушителей.
– Ну, а дальше?!
– Дальше?.. – Перси прищурился и задумчиво почесал подбородок. – Если сведения о пятистах миллиардах подтвердятся – что весьма вероятно – с учётом доли Старика на игровом столе скоро соберётся три четверти активов Концерна. Нам с тобой останется лишь сообщить об открытии и объявить оценочный аукцион… Думаю, триллионов на семь Пропусцлабос потянет в лёгкую! Ну, а потом… Зафиксируем цену, отменим торги и перетряхнём изнутри концерн Фоксалов! Я всегда считал, что крупный бизнес должен вкладывать свои гигантские средства в науку: в будущие открытия и изобретения, в постоянное обновление знаний… Именно здесь его естественная ниша, его великая миссия, его – если хочешь – долг перед Галактикой. Вспомни Эдисона, Гейтса, Харуоки, Джоанилидиса! Их имена золотыми буквами вписаны в историю человечества… И кстати, банковские счета ушедших героев поражали современников ничуть не меньше, чем нас – их научные достижения и технические новинки. А чем славна нынешняя элита? Инсайд, биржевой сговор, превращение цветущих доселе планет в химические и радиоактивные помойки! Наш Старик, с его монополией на легальные наркотики – едва ли не лучший из современной когорты… Но мы можем это изменить! Если покажем всем, что на инновациях можно заработать больше, гораздо больше… Если устроим конвейер из внедряемых в наш бизнес фундаментальных открытий… Если… Ты со мной, Леди Акционер ?
Стейси молча кивнула. Слова вдруг куда-то исчезли, растворились в глубинах мозга. Горящие страстью глаза Персиваля рождали в её душе ответный восторг, звали за собой, манили в неведомые дали. Сколько раз она мечтала о чём-то похожем все те долгие годы, что управляла его деньгами, помогала снаряжать экспедиции, бегала по выставкам в поисках новейшего оборудования. И счастливый миг наступил: человек, в чьи способности никто кроме неё не верил; тот, кого вся семья считала «ботаником» и «белой вороной», только что совершил выдающееся открытие и сейчас на её глазах переводит на новые рельсы историю Вселенной…
– Да, согласна… – прошептала она еле слышно, а затем, чувствуя, что Перси ждёт формального ответа, громко и чётко добавила: – Я принимаю твою стратегию и поддержу её на ближайшем Правлении, Лорд Председатель!
– Ну, вот и славно! – радостно кивнул он. – Вместе-то мы легко объясним этим «замшелым пенькам», что может дать большому бизнесу большая наука. Что ж?.. Вперёд, наши финансовые войска! К новым горизонтам, а, сестрёнка?
Перси обнял её за плечи и на секунду притиснул к груди. Прижал немного неловко и странно. Вроде ещё и по-родственному, как обычно… Но в то же время уже и чуть-чуть по-иному.
«Троюродная сестрёнка! – мысленно уточнила задохнувшаяся от счастья Стейси. – Да к тому же ещё и сводная… За что вот уже седьмой год я не устаю благодарить щедрую на дары Афродиту!»
